Дмитрий Емец - Череп со стрелой (СИ)

Гамов ответил, что не собирается рисковать Алем. У этих ослов — тут он, наплевав на секрет­ность, ткнул пальцем в лесок между Копытово и бензоколонкой — на двенадцать гиел три кормушки и всего один фургон для обогрева. Клеток нет, ничего нет. Гиелы ярятся, бросаются друг на друга. Одну уже пришлось пристрелить: ей сломали кры­ло. Кости же крыльев у гиел, как у птиц, трубчатые, не срастаются.

Сашка посмотрел вдоль ограды ШНыра, туда, где за лесом лежал поселок А что, если... Другой такой возможности не представится!

— Пропустите меня? Я туда и обратно! — быстро спросил он.

Памов почесал нос указательным пальцем пер­чатки. Перчатка была, конечно, во всех отношениях гамовская. Ею можно было выбить нож и не поре­заться.

—В Копытово, что ли? Вообще—то не положено! Но так и быть, топай, только меня не выдавай, что я тебя пропустил! Но учти: там полно патрулей.

— Разберусь, — ответил Сашка.

Гамов, пожав плечами, показал ему на овраг. Мол, переплывай, и вперед. Никто не держит. В движе­нии своего соперника Сашка уловил нетерпение. Гамов был совсем не прочь остаться единственным поклонником Рины в мире живых.

В воду Сашка, конечно, не полез, а, чутко прислу­шиваясь к шорохам, пошел по насыпи вдоль оврага, отыскивая место, где можно переправиться. Кто—то, нагнав его, коснулся плеча. Сашка увидел Фиа. Гамов недовольно смотрел ей вслед, но удерживать не пытался.

— Я с тобой!

— А берсерки тебя не хватятся? — спросил Сашка.

— Они меня боятся. Считают, что у меня не все дома. Ты же так не думаешь? — Фиа остро взгляну на Сашку.

Сашка хотел заверить ее, что более здорового человека он не встречал, но вовремя сообразил что это будет звучать как издевка, и просто мотнул головой. Фиа успокоенно кивнула и, взяв Сашку за рукав, потянула его в овраг;

— Идем! Здесь притоплена пара бревен, сможем переправиться!

Лезть в холодную воду Сашке не хотелось:

— Да ну. Скоро мостик

— А за мостиком — четверка берсерков и арба­лет на треноге. Его вчера весь день устанавливали. Памов разве не сказал? — удивилась Фиа.

В оправдание Гамову Сашка вспомнил, что тог предлагал ему переправиться через овраг вплавь. А что он не послушал — это уже его сложности.

— Ты давно знаешь Гамова? — спросил Сашка.

— Не слишком. Раньше я считала, что он само­влюбленный индюк. А теперь вижу, что он заботли­вый! Увидел, что я мерзну, шапку мне мигом достал и это вот... — Фиа ущипнула за рукав свой летный полушубок. — Правда, мне неприятно, что Памов под всех подстраивается.

— Подстраивается? Он? — недоверчиво спросил Сашка.

— Да. Ему важно всем нравиться. С берсерком он был один, со мной — другой, с тобой — третий. Его так много, что он никакой. Он сам предает себя.

— А ты не предаешь?

— Я нет. — Фиа так это сказала, что Сашка ей сразу поверил. Фиа — всегда Фиа. Еще он подумал, что она могла бы стать миражисткой. Что—то в ней такое миражистское, не идущее на компро­миссы.

Над притопленными бревнами ходила темная вода с синеватым изломанным льдом. Сашка при­сел и вытащил кусок льда: он был тонок и прозра­чен. Сашка поднес его к лицу Фиа, и она вдруг по­казалась ему загадочной и прекрасной, как древний портрет в полумраке галереи. И тогда Сашка провел по льду пальцами, точно пальцы могли ощутить вы­пуклости масла.

— Зачем ты это сделал? — с волнением спроси­ла Фиа.

— Я ничего не делал! — сказал Сашка.

— Но зачем—то ты же сделал это ничего? — уточ­нила Фиа.

Осторожно ступая по притопленным бревнам, они добрались до середины оврага. Фиа поскольз­нулась и издала короткий возглас, далеко разнес­шийся над водой. Их услышали. Кустарник затре­щал. Кто—то яростно пробивался сквозь него в их сторону.

— А ну, кто там? Стой! — донесся хриплый, пре­рываемый бегом голос.

Возвращаться’ чтобы укрыться за забором ШНы— ра, было уже поздно. Вперед, только вперед! Рванув Фиа за руку, Сашка прыгнул на топкий берег, упал на колени, вскочил, и они, петляя, помчались по ле­су. Что—то мелькало сзади и справа. В темноте сви­стели. Наудачу выпущенный болт сбил кору с сосны в трех шагах от Сашки. Еще два болта пролетели выше, цепляя тесные ветви. Сообразив что бер серки определяют направление их бега по треску кустарника и движениям вершин молодого подлеска, Сашка стал петлять, стараясь двигаться где деревья росли не так тесно. Это сработало Больше по ним не стреляли, но свист стал ближе и резче.

Дремлющий лес оживал. Впереди взлетела осве­тительная ракета и, лопнув, повисла в воздухе Дожидаясь, когда ракета погаснет, Сашка и Фиа при­сели у корней упавшей сосны. Из своего убежища Сашка видел, как по краю поляны пробежали двое берсерков и скрылись в зарослях. Спустя минуту в ту же сторону проскочили еще двое преследо­вателей — кажется, их сбил с толку треск ветвей после первой пары берсерков. Теперь хочешь не хочешь — приходилось отступать к шоссе. От ко­роткой дороги на Копытово они отрезаны.

— Пошли! — прошептал Сашка и потащил Фиа туда, где лес сбегал с холма, а между редеющими де­ревьями плоско лежало поле. Сашка знал, что впе­реди будет болотце с торчащими из него черными сосенками, а сразу за болотцем — высокая насыпь дороги.

Постепенно лес затихал. Лопнула еще одна ра­кета, но где—то уже далеко. Сашка обрадовался, что берсерки взяли ложный след. Он уже озабоченно размышлял, как им перейти затопленное место, как вдруг впереди мелькнула быстро приближающаяся тень.

Все происходило в пугающей тишине. Берсерк несся на Сашку без единого крика, высоко выпры­гивая из снега. Он был легкий, совсем не грузный. Шапку с его головы сорвало ветвями, над белевшим овалом лица темнели короткие волосы. Он бежал стремительно, но Сашка воспринимал все так чет­ко, что эта стремительность растягивалась в беско­нечность. Казалось, мозг его так и печатает кадры. Арбалет был у берсерка за спиной. Он не тянулся за ним и бежал с топориком, готовя его к корот­кому резкому удару. Опомнившись, Сашка вырвал из кармана шнеппер, вскинул его, нажал на курок Шнеппер не выстрелил. Когда Сашка понял, что все дело в предохранителе, берсерк был уже со­всем близко. Захлебываясь ужасом и уже чувствуя на лбу место, куда ударит топорик, Сашка сдернул шнеппер с предохранителя и, инстинктивно упав на спину, выстрелил.

По локтю, которым Сашка закрывал лицо, что— то небольно скользнуло и, отклонившись, упало в снег. Сашка, с закрытыми глазами ожидавший добивающего удара, осторожно приоткрыл глаза Следы берсерка обрывались в полуметре. Казалось, кто—то огромный просто выдернул его из следов, и все — нет! Пошарив в снегу, Сашка достал то, что, падая, оцарапало его локоть. Это был топорик, ста­ринный, с выступом для пробивания нагрудников и шлемов. Топорик спокойно лежал в Сашкиной руке. Прирученный, мирный. Не верилось, что еще пять секунд назад им собирались просадить Сашке череп.

‹‹Век шестнадцатый! — наудачу определил, Сашка. — М—да, дрова им явно не рубили!››

Брать с собой топорик берсерка он не стал но и бросать его в снегу было жаль, все—таки завидный трофей, и, приметив место, Сашка сунул его под сосновые корни, забросав раскисшими листьями поверх листьев снегом.

Сашку била дрожь. Он понимал, что спасся чу­дом. Фиа наклонилась, трогая пальцем шнурки, пре­вратившиеся в куски льда.

— Нам далеко идти? А то у меня ноги мокрые, — сказала она.

Сашка хорошо представлял себе местность. Вот шоссе с разделительным газоном. Вот бензоколон­ка. Вот ответвление дороги к Копытово. А вот тут ♦пьяная дорога*, которую сейчас совсем развезла Грязь такая, что всюду валяются куски рваных тро­сов — следы исправления самонадеянности джипарей.

— Не очень. Километров восемь... от силы девять..

— Ско—олько?

— А что, много?

— Для шныра, может, и мало. А для нормального человека — вешалка! — заявила Фиа.

— Может, тебе вернуться? — предложил Сашка.

Фиа упрямо мотнула головой:

— Нет! Ты меня когда—то спас, и я тебя не оставлю!

— Это был пустяк.

— Прошли годы. Пустяк вырос и стал большой услугой! — решительно сказала Фиа.

Они вышли к болотцу под насыпью и удачно переправились через него по старым шинам, ко­торые кто—то набросал цепочкой от самого шоссе Луна скрылась за тучами, и это было кстати. Ина­че их легко обнаружили бы с гиел. В темноте они медленно тащились вдоль шоссе. Временами ночь вспарывали фары. Сашка и Фиа шли мимо строи­тельных вагончиков, окруженных сцепленными дорожными барьерами. Вагончики охранял покры­тый сосульками пес. Рядом с ним на веревке висела телогрейка и, точно приглашая, махала рукавами.

Раньше, чем Сашка успел понять, что Фиа задума­ла, она перемахнула ограду и бесстрашно подошла к псу. Тот зарычал, но она успокаивающе поговори­ла с ним и, не имея с собой никакой еды, предложи­ла ему снег из ладони. Пес понюхал снег, вежливо прихватил его молодыми зубами, уронил и отошел в сторону.