Алексей Дударев - Белые Россы
Вместе со своими коллегами Артем отрабатывал приемы рукопашного боя в спортзале.
В зал заглянула спортивного вида девушка:
— Артем! Адмирал зовет!
В кабинете его приветствовал Адмирал:
— Привет, Артем. Как жизнь?
— Нормально.
— Когда жениться думаешь?
— Жду благословения.
— Не дают?
— Не дают.
— Ну, ничего… Позже женишься — позже разведешься… Работа есть. С нами связались наши партнеры из Новой Зеландии… В общем, какая-то одинокая ихняя золотая леди летит на личном самолете в Европу… На пару дней задержится у нас. Просят охрану, сопровождение, размещение. Ну и все такое… Справишься один?
— Смотря какая леди.
— Я же сказал, золотая… А вообще-то, и золотая, и платиновая, и бриллиантовая… Наследника мужу не родила, и все миллиарды достались ей одной… Зацени. — Адмирал подал Артему фото.
С фото глянула бывшая жена Андрея Ходаса. Ирина.
Вся большая семья старого Ходаса, за исключением Васьки и детей, сидела за столом на квартире у Васьки. Андрей был за старшего.
— Как там Васька? — спросил он у Маруси, кивнув почему-то на гармошку.
— Ничего вроде… Галюня вчера по телефону с врачом разговаривала… Готовят к операции… К последней…
— Не разговаривает?
— Нет.
— Через столько лет его этот Чернобыль догнал, — вздохнул Сашка. — И на кой черт ему надо было тогда геройствовать? Комсомолец-доброволец…
— Помолчи, умник… — одернул его Андрей. — Не ему, так кому-нибудь другому пришлось бы геройствовать…
— И ради твоей семьи тоже… — добавила Верка.
— Да я что… Я ничего…
— Ну и молчи.
— А что я сказал? Что я сказал? Что вы наезжаете на меня… — стал ершиться Сашка.
— Тихо! — чувствовалось, что Андрей тянет на роль главы рода. — Вот чего я зашел… тридцать первое скоро…
— Ну, — кивнул Сашка. — Новый год…
— Новый го-од… — передразнил его Андрей. — Сколько бы твоему батьке стукнуло, если бы Бог жизни дал?
— Сто, — после небольшой паузы удивленно сказал Сашка. — Точно, сто…
Все с теплыми выражениями на лицах посмотрели на фото возле гармошки, на котором в обнимку стояли Федос с Тимофеем, а у их ног лежал верный Валет.
— И вот чего я подумал… — продолжил Андрей. — Может, соберемся все 31-го у меня на хуторе… Посидим, помянем, поговорим.
— А может, у нас? — предложила Маруся.
— Ага, — съехидничал Андрей. — В ресторан еще пойдем с цыганами. Он в этом каменном мешке и прожил-то без году неделя, так что поминать его тут… — Андрей ухмыльнулся. — Вот судьба у нашей деревни! Снесли, городом сделали, магазин и улицу ею обозвали… Под старость перебрался за город — и тут достали… Коттеджный поселок строят… Опять переселяйся!
— Да пошли ты их! — посоветовал Сашка.
— Послать-то можно, — вздохнул Андрей. — Не пойдут. А знаешь, как этот поселок для крутизны будет называться?
— Ну?
— Белые Россы.
Галюня на работу на этот раз не опоздала, но все-таки сверила свои часы с офисными и вошла в свой отдел.
У нее на столе перед монитором стояла изящная ваза, в которой пылали алые розы.
— Что это за цветы? — спросила у соседки Галюня.
— Уборщица забыла, — хмуро ответила соседка.
— Галка, тебя Русаченко вызывает… — заглянула в кабинет секретарь-референт Лера. — Ой, какие ро-озы!
— Прямо сейчас?
— Угу.
Галюня встала из-за компьютера и пошла по длинному коридору офиса фирмы.
— Здравствуйте, Сергей Григорьевич!
— Здравствуйте, Галина Васильевна. Сегодня не опоздали?..
— Я больше не опаздываю.
— Это обнадеживает. Где собираетесь Новый год встречать?
— Как всегда. В кругу семьи.
— А давайте нарушим традицию. Наши зарубежные партнеры объявили 31-го числа новогодний корпоратив… На Мальдивах… Я вас приглашаю. Встречали когда-нибудь Новый год в купальнике?
Пауза.
— А что, — спросила Галюня, — Лера… не сможет?..
Русаченко тяжело посмотрел на сотрудницу:
— Руководители всех фирм нашего холдинга будут на новогоднем корпоративе со своими женами.
Еще большая пауза, после которой Галюня сказала:
— Сергей Григорьевич, а вам не кажется, что в вашем положении делать мне такое предложение, мягко говоря, некорректно?
— В смысле?
— Вы же знаете: я должна нашей фирме деньги.
— Какие деньги?
— Я взяла ссуду на лечение отца за границей…
— А-а-а… Кстати, как он?
— Готовят к операции.
Пауза.
— Но вы же верите, что мое предложение и ваша ссуда никак не взаимо-связаны.
Галюня посмотрела на шефа и сказала с полуулыбкой:
— Верю…
Шеф тоже улыбнулся.
— Галя, вы вынуждаете меня произносить сакраментальные фразы… Как говаривали в прошлом и позапрошлом веках, у меня по отношению
к вам серьезные намерения… Вы мне снитесь. Я не шучу. Раньше мне, кроме матери, никто не снился.
— О-о-о, Сергей Григорьевич, это еще хуже…
— Почему?
— Заклятие на нашем роду лежит… Во всяком случае, на его женской части…
— И что за заклятие?
— Женщины в нашем роду могут рожать только от тех, кого любят… Несколькими поколениями проверено. А я очень детей хочу…
Пауза.
— Убедительнее не скажешь… — вымученно улыбнулся шеф.
— Простите, Сергей Григорьевич…
— За что?
— Я пойду?
— Ради бога…
Галюня подошла к двери, а потом вернулась.
— Сергей Григорьевич, мне, в самом деле, наверное, лучше уволиться.
Русаченко зло сверкнул глазами:
— Еще чего! Проехали и забыли. А если уволитесь, поставите меня в положение слабака и слюнтяя. А я им никогда не был. И потом… Неужели вам ничего от этой жизни не надо? Я бы многое мог вам дать.
— Все настоящее, Сергей Григорьевич, человеку дается бесплатно…
— Вы свободны.
Галюня вышла. Русаченко стал механически пить чай.
В кабинет ворвался исполнительный директор Бодя.
— Шеф, докладываю, — радостно потирая руки, затараторил Бодя. — Исполком прошли… Белые Россы — наши!
— Утвердили?
— Утвердили. Один ветеран-депутат, правда, фордыбачился… Да что так-о-ое! Это историческое название деревни, в городе улица такая есть, магазин, а тут, понимаешь, коттеджный поселок для крутых так называть. А я ему на это: а преемственность? А сохранение традиций? А культурное топонимическое наследие страны? И потом «росы» это не «россы»! В первом случае — природное явление, типа травка под утро потеет, роса! А во втором — народ! Люди! Не малые и не великие, а белые! Чистые, блин, верные, свои! Он: так назовите свой поселок по названию деревни, которую вы сносите. А я: да деревня-то называется Могильно… Папаша, говорю, чтобы жить в поселке с таким названием, надо быть конченым оптимистом… Шеф, а чего это ты?
— Что?
— Как в казино продул…
— Так…
— Хочешь, анекдот расскажу? Полный отпад… Один мужик запал на бабу… Ну, в отруб! А она ни в какую. Он ей и брюлики-шмулики, торты-курорты, парады-серенады, зебру купил, а ей все фиолетово… У мужика короткое замыкание, крыша едет, яйца кипят вкрутую… Решил в наглянку. Прижал ее как-то в темном углу, а она ему: «Мужик, не парься… Трусы
с меня ты все равно не снимешь…» Тот: «Почему?..» А она ему… — Бодя захохотал сам: — «Потому что я их не ношу!»
Русаченко выплеснул остаток чая в чашке на сотрудника.
— Ты че? — Бодя подавился своим смехом.
— Извини, старик… — ласково и виновато промолвил Русаченко. — Это очень плохой анекдот…
— Ну… виноват…
— Так что там с поселком?
— Название утвердили… Аборигенов…
— Жителей, — поправил шеф.
— Жителей устроили… Кого куда… Один только старикан кочевряжится… В дом престарелых не хочет… Однокомнатную обещали в городе — ни в какую… Аистов возле хаты пасет на дубе… Цену набивает, наверное… Без аиста он, видите ли, жить не может… Аиста ему подавай!
— Ну так и купи ему хату! С аистом! И пересели его к чертовой матери!
— А если он опять в полный отказняк?
— Ты не знаешь, как это делается?
— Как?
— Сожги его на хрен вместе с дубом и аистом! А потом благотворительную помощь окажем для приобретения жилья.
Вытираясь носовым платком, Бодя вышел в приемную и спросил у секретарши:
— Че это с ним?
Секретарша Лера многозначительно развела руками.
Артем ждал Галюню у здания офиса в своей машине.
— Привет.
— Привет…
— Поехали обедать?..
— Поехали.
Поехали.
— Ты чего такая смурная?
— Шеф предложение сделал.
— Какое?
— Замуж зовет…
— Так чего же ты в осадке?
— Он хороший человек. И по-настоящему влюбился. Я чувствую.
— Так, может, сходи… Я подожду.
— Тема! Я твоя сестра… Все! — сказала Галюня.
