Оленья кавалерия. Очерки о русских первопроходцах - Волынец Алексей Николаевич
«До последней капли крови намерены ратитца»
В начале лета 1744 года русский отряд вышел к берегам залива Лаврентия, самой крайней точке Чукотки на востоке. Отсюда повернули на запад, двигаясь вдоль берегов Восточно-Сибирского моря до устья реки Амгуэма, протекающей на севере Чукотки. Здесь пришлось повернуть на юго-запад и возвращаться в Анадырский острог, так как войско Павлуцкого уже испытывало голод.
Слишком большому по меркам Крайнего Севера отряду в походе, растянувшемся даже не на сотни, а на тысячи вёрст, было тяжело прокормиться. Вместо поиска неуловимых «чюхч», пришлось заниматься охотой на птиц и диких оленей, специально посылать отряды на побережье для добычи моржей и нерп и даже прибегнуть к «подножному корму». «Идучи по тундре питались травой и кореньем», – так позднее докладывал майор Павлуцкий начальству.
Отряд двигался медленно – были съедены почти все «езжалые» олени из обоза, приходилось часто останавливаться для поисков и добычи еды. От голода и дальних переходов многие обессилели, их пришлось нести на носилках, сделанных из копий и ремней. Чукчи шли по пятам уходящего отряда Павлуцкого и сумели убить нескольких казаков, отделившихся для рыбной ловли.
Лишь 22 сентября 1744 года отряд Павлуцкого вернулся в Анадырский острог. Пройдя за 8 месяцев в тяжелейших условиях по землям Чукотки почти 3000 км, так и не удалось решить главную задачу – уничтожить основные силы чукчей. Добыча также оказалась ничтожной – не было ни ценных мехов, ни больших стад трофейных оленей, а из сотни взятых в полон женщин и детей большинство умерли от голода по дороге в Анадырский острог.
В отправленном начальству донесении майор Павлуцкий меланхолично доложил, что чукчи подчиняться не желают и «до последней капли крови намерены ратитца», поэтому необходимо продолжить походы в самые отдалённые края Чукотки. Однако на следующий год выступить не удалось – банально не хватило еды. Почти 500 человек в Анадырском остроге, помимо постоянного гарнизона, за зиму съели всех окрестных оленей. Лето 1745 года людям Павлуцклого пришлось полностью посвятить добыче и заготовке пропитания. Благодаря предусмотрительности майора удалось лишь перехватить один крупный отряд чукчей, отправившихся в очередной набег на байдарках по реке Анадырь.
Лишь в марте 1746 года неутомимый Павлуцкий вновь отправился в поход. На этот раз 250 солдат и казаков, вместе со 150 юкагирами и коряками, шли прямо на север к «Колымскому морю», как тогда русские именовали восточную честь Северного Ледовитого океана. В апреле отряд вышел к Чаунской губе на крайнем севере Чукотки, где уничтожил крупное стойбище береговых чукч.
Вскоре русские сами едва не погибли, но не от ударов противника, а под натиском природной стихии – несмотря на апрель, начался страшный снежный ураган, продолжавшийся более пяти суток. Выжив в катаклизме, который опасен даже для современной техники, отряд Павлуцкого продолжил поход, уничтожив еще одно поселение. Чукчи, видя превосходство неприятеля, прежде чем погибнуть в бою, по традиции убили свои семьи, чтобы они не попали в плен. Как позднее писал в докладе Павлуцкий – «не хотя итти в покорность, тако ж джен и детей своих прикололи…»
Найти другие стойбища и кочевья чукчей больше не удалось, и к лету 1746 года отряд Павлуцкого вернулся в Анадырский острог. Трофеи вновь были минимальны – четверо пленных и семь сотен оленей. Оставшуюся часть тёплого сезона русским вновь пришлось посвятить добыче пропитания, дабы пережить долгую полярную зиму.
Стратегия дальних походов по бескрайним и пустынным пространствам Чукотки зашла в тупик. Впрочем, майору Дмитрию Павлуцкому ходить в них больше не пришлось – весной следующего 1747 года чукчи его убили.
Битва на реке Орловой
12 марта 1747 года на берегу реки Майн (Мэйнывээм – по-чукотски «большая река», правый приток Анадыри), совсем близко по северным меркам от Анадырского острога, крупный отряд чукчей, напав на коряков, взял в плен 8 человек и угнал семь оленьих табунов. Среди угнанных оленей были и предназначенные для прокорма гарнизона Анадырского острога.
В тот же день, узнав о нападении, майор Павлуцкий бросился в погоню. Собирались экстренно, вышли в ночь на 13 марта – 97 русских и 35 коряков на всех собачьих и оленьих упряжках, которые удалось собрать в остроге, двинулись по следу чукчей. За ними пешим порядком выступили те, кому не хватило упряжек – 202 солдата и казака под командованием сотника Алексея Котковского.
Передовой отряд Павлуцкого шёл на юг, по берегу реки Майн, именно здесь проходил «тракт», путь из Анадырского острога на Камчатку к Охотскому морю. Чукчей настигли утром 14 марта там, где в Майн впадает речка Орловая – в тополиных рощах по её берегам, действительно, гнездились орлы. Здесь на горе, ныне известной как Юкагирская сопка, отряд Павлуцкого и обнаружил грабителей – их оказалась целая армия, почти 600 чукотских воинов в костяной броне.
Павлуцкий, несмотря на такое неравенство в силах, приказал готовиться к атаке. В русском отряде возник короткий спор – часть казаков и корякские «князцы» просили майора дождаться идущие следом две сотни Котковского, другие считали, что надо атаковать, пока чукчи не ушли и не растворились в бескрайних снегах Чукотки. Позднейшее расследование Сената Российской империи зафиксировало прозвучавшие в те минуты слова казачьего сотника Семёна Кривогорницына: «Наши казаки воисты дома, а в виду неприятеля трусливы; теперь-то и бить злодеев, пока они в куче, а где их сыщем, когда разбредутся по загорьям?»
Похоже, Павлуцкий и его люди за последние годы устали от многомесячных и бесплодных попыток искать «настоящих людей» посреди безжизненной тундры. Здесь и сейчас противника не надо было искать – основные ударные силы чукотских родов наконец стояли перед ними в полной боевой готовности. И 97 русских атаковали шесть сотен неприятеля.
Люди Павлуцкого двинулись вверх по сопке. Согласно дошедшим до нас воспоминаниям, сильный ветер бросал в лицо русским колючий весенний снег, «что неприятелю много способствовало». Чукчи атаковали с горы – казаки и солдаты дали залп из ружей и единственной имевшейся при отряде небольшой железной пушки. Чукчи, уже опытные в боях с русскими, упали в снег, и большая часть картечи с пулями просвистели над их головами. На второй залп у русских времени уже не осталось – несшаяся с горы масса костяной брони ударила в их отряд.
Началась рукопашная схватка. Сразу же сказалось численное преимущество чукчей, но русский отряд – уступавший противнику по количеству воинов минимум, в пять раз – дрался упорно. По воспоминаниям выживших, свалка была такой плотной, «что неприятель у россиян ружья, копья, а россиане у неприятеля луки и копья ж отнимали руками и оборонялись ножами».
Русский отряд с боем и большими потерями отступил к подножию Юкагирской сопки, где укрылся от атак чукотских воинов за укреплениями, наспех построенными из саней. Позднее от пленных чукчей узнали подробности гибели майора Павлуцкого – при отступлении отряда он долго отбивался в окружении врагов, рубя саблей костяные наконечники их копий. Чукчи пытались расстреливать его из луков почти в упор, но майор в стальной кольчуге и шлеме был только ранен. С трудом чукчи свалили его арканами и добили ударом копья в горло.
Битва продолжалась, пока на горизонте не появились несколько десятков передовых человек из спешившего следом отряда сотника Котковского. Завидев идущее к русским подкрепление, чукчи тут же прекратили атаки и на оленьих упряжках скрылись за горизонтом – «ушли в свою землицу», как позже вспоминали выжившие в том бою казаки.
Подошедший отряд Котковского не мог их преследовать, так как чукчи угнали у местных коряков почти всех оленей. Русским осталось лишь собирать трупы павших и подсчитывать потери, которые по меркам Крайнего Севера были чрезвычайно велики.
Где-то в Европе всё это сочли бы небольшой стычкой, но для самого северо-восточного края Азии случившееся являлось настоящим побоищем эпических масштабов. Из 97 бойцов отряда Павлуцкого погиб 41 человек – в том числе сам командир «Анадырской партии» и два казачьих сотника. Из 35 участвовавших в бою союзных коряков погибло 11. Один казак попал в плен. Потери чукотских воинов остались неизвестными, поскольку они увезли с собой всех убитых и раненых.
