Проклятье гномов. Клинки и розы - Вадим Кузнецов
Чуть дальше от трона несколько молодых дворян перешептывались с придворными фрейлинами. Казалось, что их только что оторвали от милых бесед у фонтанов с розами. Молодежь стояла и морщилась, переминаясь с ноги на ногу. Этим нежным инфантильным созданиям было абсолютно наплевать на все происходящее, однако, ослушаться приказа короля они не посмели. Ведь никому не хотелось лишиться теплого места при дворе и отправиться в провинцию. В лучшем случае… а в худшем — могли назначить очередными шпионами.
Король Франциск важно восседал на троне, широкая мантия покрывала его худые плечи, делая их чуть шире и мощнее. На голове короля возвышалась стальная корона с кровавыми рубинами, в левой руке покоилась держава, изображающая мир, в правой — не скипетр, а широкий стальной меч. В ногах властелина валялся шут Стради, с обычной для него лукавой улыбкой до ушей.
— Посол Фринцландии, Вильгельм, граф плоский! — провозгласил церемониймейстер, ударив тяжелым посохом об пол.
Слуги открыли огромные двери и в тронный зал вошел человек среднего роста и плотного телосложения. В черной одежде и с окладистой черной бородой.
— Мы слушаем вас, Вильгельм, посол Фринцландии, — разрешил говорить Франциск.
Вильгельм медленно поклонился и достал из маленького ларца свиток, перетянутый тонкой бечевой, скрепленный сургучной печатью. Посол развернул свиток и начал читать.
— Мы, правящие с помощью Старца и пяти святых, король Фринцландии, Алоиз Первый, осведомлены о происшедшем в вашей Империи, король Франциск. Мы…
— Первый! — прервал король посла.
— Что?
— Я тоже первый своего имени, как и ваш король! — поправил Франциск, стрельнув глазами. Понятно, что Адольф мог, вообще, не называть своего соседа королем. Хотя Франциск и коронован, но по документам — он регент! А настоящий король — в тюрьме Звезды. Можно еще считать королем и маленького Филиппа, которому всего два года. Франциск узурпировал власть, но Вильгельм был благоразумен. Если ненароком назвать человека на троне регентом, то посла могли не только не дослушать, но и казнить.
— Хорошо, «Мы осведомлены, король Франциск Первый, о трагедии в ночь свадьбы нашего сына, Адольфа и вашей дочери, Шарлотты. Несмотря на, как вы утверждаете, инфернальный характер смерти нашего сына, мы не можем закрыть глаза на хладнокровное уничтожение сорока пяти наших подданных, являющихся цветом дворянства Фринцландии. Мы обвиняем вас в злонамеренном убийстве нашего сына и его верных слуг, ибо мы заслушали свидетельские показания графа Леопольда. Он, поклявшись на святом писании, рассказал, что во всем виновен ваш черный маг и племянник, Робер вискарийский. Поэтому, мы объявляем вам ультиматум. Если вы не принимаете наши условия, то через неделю наши государства окажутся в состоянии войны. Итак, наши требования: 1) Мы требуем выдачи Робера вискарийского для того, чтобы мы судили его, как святотатца и преступника; 2) Мы требуем, чтобы ваша дочь Шарлотта лишилась статуса наследной принцессы и была отправлена в монастырь; 3) Мы требуем передачи под наш протекторат провинции Россенваль, как приданого Шарлотты; 4) Мы требуем выплаты денежной компенсации, как лично мне, королю Фринцландии, так и вдовам, и матерям погибших дворян. В суммарном размере — миллион кролов. Если хотя бы одно из этих требований не будет выполнено, наши победоносные армии придут на вашу землю и сами возьмут все это. Кроме того, они возьмут в три-четыре раза больше! Король Фринцландии, Алоиз Первый».
В зале воцарилось гробовое молчание. Казалось, все дворяне подавлены, и лишь король сохранял спокойствие. Эти условия казались немыслимыми, невозможными! Мало того, что весь бюджет Империи составлял не более пяти миллионов кролов, так и потеря Россенваля, который являлся пограничной провинцией, очень нежелательна. В этом случае армии Фринцландии будут стоять в ста милях от Столицы и в любой момент смогут совершить молниеносный марш-бросок! Менее, чем за сутки полчища кровожадных врагов окажутся у королевского дворца. А насчет Робера или Шарлотты — совсем немыслимые требования. Во-первых, их сначала нужно найти: а во-вторых, по какому-такому праву соседнее государство хочет судить принца крови и распоряжаться судьбой наследной принцессы? Мы же не их провинция, не их вассалы! Мы не покорные ягнята, мы тоже имеем зубы!
— Так какой же будет ваш ответ, король Франциск… Первый? — мило улыбаясь, проговорил бородач. Вильгельм чувствовал превосходство своей страны, вероятно, он думал, что противник будет юлить, выторговывать сроки, пытаться снизить сумму компенсации и так далее. Но стальной король поступил по-иному.
— Позовите Германа.
Вскоре придворный лекарь появился, раскланиваясь.
— Ваше Величество. Что случилось? Вам плохо? Кому-то из дворян? Быть может, плохо нашему дорогому послу? — пролепетал Герман, протирая свои очки.
— Да, Герман. Нужна ваша помощь. Стража, схватить посла! Герман, побрейте его! Наголо! И бороду — сбрить!
— Что⁉ — воскликнул Вильгельм. — Да, как вы смеете, сир! Я потомственный дворянин! Я граф!
— Граф плоский! — рассмеялся Франциск, но в глазах его стоял гнев. — Что же у вас голова не плоская? А лицо? Волосы только мешают!
— Вы… вы ответите за это! — бушевал Вильгельм, которого уже крепко держали за руки. Вскоре его усадили бархатными штанами прямо на пыльный пол и задрали вверх голову. Служки принесли воду, мыло и опасную бритву. Герман пожал плечами и принялся за работу.
— Не надо! — зарычал посол.
— Не дергайтесь, иначе отрежу ухо! — предупредил лекарь и продолжил аккуратно срезать волосы с лица и головы господина посла.
Через несколько минут все было кончено. Посла Фрицландии на глазах всего двора позорно обрили и морально унизили. Даже скучающие молодые дворяне позволили себе улыбнуться, дивясь невиданному развлечению. Громче всех смеялся Стради, показывая язык.
— Проклятье! Проклятый король! Ты сдохнешь! Вы все сдохнете! — кричал Вильгельм, брызгая слюной. Посол сильно рисковал, ибо за такие слова Франциск мог и казнить, но у него имелись другие планы.
— Ваше Величество! Все готово! — Герман поклонился королю, переложив полотенце на предплечье.
— Подожди. Герман. Ты мне еще нужен.
— Что прикажете?
— Перевязать раненого.
— Раненого? А кто ранен.
— Посол Вильгельм.
С этими словами Франциск резко встал с трона и подошел к послу, который уже перестал ругаться и лишь с затаенной злобою взирал на государя.
