Карен Монинг - Скованные льдом
посерьезнее.
- Он забрал мой меч! Этот хрен реально забрал его!
Невероятно. Теперь я не смогу убивать своих врагов. Все, что я могу: целый день на них
охотиться, поймать и сделать с ними великое и ужасное НИЧЕГО. Это невыносимо злит.
Пытаюсь подняться с постели, но ноги плохо слушаются.
- Кто забрал твой меч?
- Инспектор Джейн. И я убью его.
- ОН СДЕЛАЛ ЭТО С ТОБОЙ?
У меня тут же разболелась голова, обхватываю ее руками, плюхнувшись назад и
зарывшись под подушку.
Он вздыхает так громко, что я слышу это даже с закрытыми ушами.
- Извини, девушка. Так это он?
Не разжимая ушей, подумываю, не ответить ли ему "да", чтобы он разобрался с
Джейном вместо меня. Но я не люблю врать, кроме случаев, когда это сверхвыгодно. Ложь
как маленькие чертенята с рожками, которые размножаются как кролики, и скачут как
угорелые, попробуй за ними уследи.
- Я сама порезалась, но это произошло из-за него. Он испугал меня, и я вошла в стоп-
кадр слишком рано.
Кстати о порезах, мне не так плохо, как должно было бы быть, и, кажется, кровотечение
остановилось.
- Помочь тебе убить его?
Он спрашивает об этом с нетерпением. Как маньяк-убийца.
- Да не нужна мне гребаная помощь, - раздраженно отвечаю я. В ушах звенит. - В
смысле, не именно от тебя. Круто, что хочешь помочь. Просто я хочу сделать это сама.
- Не хочешь оттуда вылезти, девушка?
- Больше не будешь орать? Ты меня убиваешь. У меня же суперслух, - я выглядываю из-
под подушки. - Где я?
Я в ворохе пуховых подушек и одеял, на высокой кровати в углу огромной комнаты.
- У меня.
Я осматриваюсь. Клевая берлога. Одна из тех, что переделывают из складских
помещений, с огромной жилой площадью, где вместо комнат есть отделенные друг от друга
мебелью зоны. Кругом кирпич и деревянный пол, открытые отопительные трубы, высокие
окна, пропускающие много света, и огромный плоский экран 3D-телевизора перед
здоровенным, удобным на вид, диваном. Вместо дыбы и орудий пыток - бильярдный стол,
несколько игровых автоматов, впечатляющий бар и кухня из нержавеющей стали. Да за
такую квартиру любой студент жизнь отдаст. Жаль, что Кристиан больше не один из них, но,
эй, нам всем есть что скрывать. Нет жуткой коллекции ножей. Нет их любимых цветов:
красного и черного. Это место явно не в стиле Темного Принца.
Упавший на меня луч розового света заставил посмотреть наверх. Кровать стоит под
окном в крыше, солнце садится, окрашиваясь в один из новых странных оттенков Фейри:
сверкающий оранжево-розовый. Я могла бы растянуться на постели и смотреть ночью на
звезды. Здорово, что кровать стоит в углу, и справа и сзади меня глухая стена, так что
незащищенными остаются лишь две стороны. Чувствуешь себя в безопасности. И это
заставляет меня задуматься о перестановке у себя. Меня завораживает то, как живут другие
люди, и я люблю заглядывать в чужие дома.
- Эй, парень, если ты когда-нибудь съедешь отсюда, я здесь поселюсь!
- Ты всерьез, девушка? - спрашивает он забавным голосом. Хриплым и чудным.
Я смотрю на него и вздрагиваю.
- Что-то на моем лице?
Он пристально смотрит на меня, его глаза серьезны, и то, что мелькает в них, чуждо
этому месту из кирпича, дерева и солнца. Это что-то темное, с острыми лезвиями, что-то
реальное отвратительное.
- Нет. Ты прекрасна, девушка. Закат тебе к лицу.
Он касается рукой моего лица, и я замираю.
- Чувак, ты меня пугаешь.
Он смотрит на меня невидящим взглядом, а я сижу, чувствуя его ладонь в сантиметре от
своего лица, и думаю о диких животных. Как они атакуют, почувствовав твой страх. Не то
чтобы я боюсь, но когда на тебя пялится Темный Принц, пусть он и был раньше человеком,
трудно предсказать, что может произойти. Это не тот случай, когда можно просто составить
мысленную карту и умчатся стоп-кадром подальше. В этом случае слишком много
неизвестных переменных.
Так и не прикоснувшись, он опустил руку, поднялся с кровати и прошел на кухню. Он
уперся кулаками в столешницу и склонился над ней спиной ко мне. С тех пор, как я впервые
увидела его на своей водонапорной башне, Кристиан стал крупнее. Рубашка на спине в
пятнах крови, и сквозь ткань проступает узловатый позвоночник. Выглядит жутко.
Я быстро слезаю с кровати, решив, что пора уносить ноги, но вдруг понимаю, что
недостаточно одета. На мне только лифчик и трусики. Сажусь обратно, подтягивая к груди
колени. Не хотелось привлекать внимание, но, осмотревшись, я ничего не нашла, поэтому
спрашиваю:
- Где моя одежда?
- Уничтожена.
Он раздел меня! И, судя по тому, что на мне нет крови, вымыл. Святой канат под
куполом! Темный убивающий-сексом фейри с проблемами самоконтроля раздел и вымыл
меня.
- А есть какая-то другая одежда, которую я могла бы одеть?
- Не говори со мной таким тоном.
- Каким таким тоном?
- Который подразумевает, что я свихнувшийся монстр, пристающий к детям. Я не псих, а
ты не ребенок. Я раздел тебя, девушка. Вымыл. И исцелил. Я никогда бы не причинил тебе
вреда.
- Как ты исцелил меня?
- Напоил своей кровью.
У меня тут же появились неконтролируемые рвотные позывы. Это было громко, но
безрезультатно. В отличие от многих моих знакомых, мне не кажется, что пить кровь это
круто. Это отвратительно. То же самое с поеданием плоти Темных. Никогда не делала этого
и не буду. Никогда не стану Темноканнибалом. Меня даже не искушает возможность стать
еще сильнее и быстрее.
Важно, блин, понимать, что всему есть свой предел. Особенно, когда ты и так постоянно
на пределе.
- Она помогает. Лучше, чем плоть Темных. Несколько капель в рот и... - он обернулся ко
мне, улыбаясь. Кажется. Из-за извивающихся под кожей татуировок на его лице трудно было
понять, что именно означает этот изгиб губ. - Всего один вопрос: ты бы предпочла умереть?
Легкий вопрос. Да ни за что в жизни. Ни при каких обстоятельствах. Я выживу любой
ценой. Всегда.
- Нет. Спасибо за кровь, чувак. Это много значит для меня, - неохота признавать, но,
уверена, это правда: - Ты спас мне жизнь. Я этого не забуду.
Я улыбаюсь ему в ответ и еле сдерживаюсь, чтобы не показать, как шокирует меня его
реакция на мою улыбку. Он полностью меняется, и я вижу в нем того самого Горца. Его
глаза становятся карими и лукавыми, и он снова выглядит, как привлекательный парень из
колледжа, татуировки исчезают с лица. Мышцы расслабляются, сглаживаются, и
неожиданно его тело становится более человеческим.
Он бросает мне шоколадный батончик. Я ловлю его, срываю обертку и откусываю, строя
планы, как вернуть свой меч.
Я знаю Джейна. А он знает, что если я выживу, то приду за ним. Поэтому он спрячет меч
там, куда, как он думает, я не смогу добраться. Он не захочет оставлять слишком много
людей охранять меч, они нужны ему на улицах. Пару мгновений я потратила на
размышления о том, где бы он мог прятать меч, но поняла, что зря трачу время. Все, что
нужно - просто следить за ним и следовать туда, где он убивает пойманных фейри. Не
думаю, что Джейн настолько глуп, что полагает, будто способен удержать меч!
- Будь здесь, я принесу тебе одежду, - сказал Кристиан.
Он двигался непринужденной и пружинящей походкой, а не скользящей, как Темный
Принц. Порывшись в шкафу на другом конце длинной комнаты, он вернулся с фланелевыми
пижамными штанами с завязками на поясе и огромным рыбацким свитером.
Прикрывшись одеялом, я оделась, сильно затягивая завязки на талии и закатывая рукава
и штанины примерно раз сто. Он бросает мне пару свернутых носков и уходит на кухню, но
я, задумавшись о Джейне, не успела их поймать. Они пролетели мимо, шлепнулись о стену и
провалились в щель. Я повернулась и потянулась рукой вниз, пытаясь их нащупать.
Потребовалась всего секунда, чтобы понять, до чего я дотронулась.
Волосы. На голове. И эта голова в узком пространстве между кроватью и стеной. Я
замерла от ужаса и дикого отвращения.
Отдернув руку, я просто сижу на кровати, пытаясь не издать ни единого звука, а затем
взглянула через плечо на Кристиана. Он напевал под нос странную песню, очень похожую на
музыку в Честере, и исчез в кладовке рядом с кухней.
Заставляю себя вновь наклониться и пошарить рукой под кроватью, не отводя взгляда от
двери в кладовку.
- Я хочу есть, Кристиан.
Когда он ответит, я смогу лучше определить, как далеко он в кладовке. И сколько у меня
есть времени, пока он не вернется.
Голова прилагается к шее и, конечно, к телу. Там голая человеческая женщина. Она
