Кодекс Императора II - Виктор Молотов
Внезапно Эльбрук стал действовать быстрее, и Леиф не успел отразить атаку. Топор вонзился в плечо, и северянин закричал от боли.
Но князь не стал добивать раненого, и на счастье Леифа его оттеснили свои же. Затащили его в транспорт и начали отступление в лес, виднеющийся позади.
Леиф рассчитывал, что тяжелая техника Эльбруков завязнет в поле. Но не тут-то было. Прямо в дороге сильный лекарь смог подлатать рану Леифа, и он снова взялся за меч. Даже находясь в машине, хотел иметь его при себе, ведь защита лишней не бывает.
Машина остановилась. Леиф поднял взгляд и увидел перед ними князя Эльбрука.
— Бой еще не закончен, — до командира донесся мощный голос.
— Мы застряли, — сообщил водитель.
Выбора не оставалось, больше бойцов в машине не было. Леиф вышел из машины, сжимая в руке клинок. Сильный всплеск ауры разлетелся во все стороны. Сейчас Леиф был готов биться в полную силу. Но стоило ему приблизиться к князю и замахнуться, тело пробил мертвецкий холод.
Клинок Леифа вспыхнул пламенем и столкнулся с топором, лед от которого распространился на сталь. Магия Эльбрука оказалась куда сильнее, и клинок в руках командира треснул, после чего охвативший рукоять лед перекинулся на тело Леифа.
Руки покрылись коркой льда, и даже бушующий внутри огонь был не в силах его растопить.
— Ты за это ответишь, — процедил он.
— Разве что ты сможешь достать меня с того света, — ухмыльнулся Эльбрук, и тело Леифа обратилось ледяной статуей, на которой застыла гримаса злобы.
Князь ударил боевым топором, и оно разлетелось на миллионы мелких осколков, как и надежда северян разграбить приграничные земли Российской империи.
Глава 10
В огромном бальном зале все выглядело роскошно: от интерьера до обслуживающего персонала — даже у официантов на груди висели значки с гербом Австрийской империи. На девушках были надеты самые дорогие платья по последней моде, а из-за увлечений сестры и мне иногда приходится за ней следить.
Здесь играла живая музыка — произведения классики, но только тех исполнителей, что родились в Австрии, а их было немалое количество: от того же Моцарта до Шуберта. От инструментов исходила легкая магическая аура — в них были артефактные составляющие, усиливающие и улучшающие звук, чтобы музыканты могли играть весь вечер напролет без перерывов, не боясь ошибиться. Каким бы талантливым не был исполнитель, человек все равно устанет через три часа непрерывной игры, поэтому здесь нашли такой выход.
Но мне всегда казалось, что это издевательство над людьми, и музыкант при таком подходе никогда не будет уверен в своей игре — ведь непонятно это заслуга руки человека или зачарованных струн, поэтому в моей империи делалось иначе — раз в час музыканты менялись. Да и смена репертуара позволяла взбодрить гостей.
Бал начался совсем недавно, и отовсюду доносился звонкий смех. Люди охотно танцевали и опустошали подносы с шампанским, которое разносили официанты.
С противоположной стороны зала раздалась ругань — двое аристократов не поделили женщину, с которой оба хотели станцевать, и один вызвал другого на дуэль. Рядом с ними столпились зеваки, жаждущие посмотреть на это зрелище.
Я же держался в стороне, приветствуя тех иностранцев, которые подходили поздороваться. Длинных разговоров пока не заводил, оценивая обстановку.
Вдруг возле меня остановилась девушка в кружевном бежевом платье, ее черные волосы локонами спадали на плечи. Она слегка улыбнулась и спросила на немецком:
— Я вас раньше не видела на приемах. Как так?
Видимо, не узнала меня. Да и не должна она меня знать — здесь развешены портреты только австрийских правителей, а не наследников Российской империи, а не все дамы высшего сословия столь скрупулезно следят за иностранными новостями, чтобы запомнить оттуда младшего из Романовых.
Позади нее стояла подруга в коротком красном платье. Та взяла ее за локоть, заставляя обернуться.
— Ты что? Это наследник престола Российской империи, — сказала она ей на том же языке.
— Да? Он же нашего языка не знает?
— Конечно, там все на русском говорят, вряд ли он нас поймет.
— Жаль, а мне он показался симпатичным…
Я слегка улыбнулся и сказал на немецком без какого-либо акцента:
— Почему вы думаете, что я вас не понимаю? Прекрасно понимаю. А почему вы меня здесь раньше не видели? Думаю, должны понимать, что мне не доводилось часто бывать в вашей империи.
Девушка в бежевом платье слегка покраснела, а ее подруга со смущением ответила:
— Прошу прощения, Ваше Высочество. Но мне доводилось видеться с вашим старшим братом, а он ходил исключительно с переводчиком, вот я и подумала, что в вашей империи знание иностранных языков не в почете.
— У Григория и вовсе не в почете учиться чему-то новому, — пожал я плечами.
С другой стороны зала раздались крики, и девушки отправились посмотреть, что там происходит. Мне же было неинтересно наблюдать, как разгорается второй конфликт за вечер, а гвардейцы даже не пытаются вывести дуэлянтов на улицу. Хотя, возможно, все это спланировано для того, чтобы отвлекать публику.
С одной стороны, сказав подобное о брате, я его опустил в глазах девушек, и скорее всего эта информация разнесется дальше, как снежный ком. Обычно девушки очень говорливы, особенно, когда узнают нечто подобное.
Если бы Григорий знал хоть один иностранный язык, я бы мог ответить иначе, но и врать я не собирался, брат мой ничего не знает. В детстве всех нас пытались обучить основным иностранным языкам, и Гриша был единственным, кто постоянно сбегал от преподавателей, так что потом гвардейцы до конца времени занятий искали его по всему дворцу.
Но это не я опозорил семью своими словами, это сделал Гриша своей необразованностью. Черт побери — ездить на приемы заграницей, чтобы ходить там с переводчиком!
Во времена моей первой жизни до таких поездок не допускались те, кто не владел языками, за исключением экстренных случаев, таких, как пожилые родители решили поехать на свадьбу своего сына. И то, они бы взяли с собой спутников, которые знают язык принимающей страны, но не в открытую — переводчика, это считалось дурным тоном… С тех пор многое изменилось, и не все изменения я согласен принять.
Как другие будут уважать мою империю, если ее власть не уважает сама себя? А никак — ответ очевиден.
Я взял с подноса бокал
