Скуф. Маг на отдыхе - Максим Злобин
— Фонвизина! — крикнул я. — А ты чувствуешь, где именно находятся люди?
— Нет, Василий Иванович. Простите, но не настолько я умею…
— Понятно, — оборвал я её мысль. — Шестакова⁈
— Я!
— Сможешь аккуратно замок вскрыть?
— Легко, — не раздумывая ни секунды ляпнула Шама.
По правде говоря, я спросил это так… ради того, чтобы что-то спросить, пока мозги заняты поиском какого-то другого решения. Но тут вдруг прозрел. Замок — это же механизм, верно? А все механизмы как раз по профилю техномага.
— Ох и дел мы с тобой наворотим, — улыбнулся я Шестаковой. — Классная у тебя всё-таки магия.
— Магия? — нахмурилась та, вытаскивая заколку из волос Фонвизиной. — Какая магия?
— Сволочь, — обливалась слезами Смерть. — Какая же сволочь.
Впервые слышу, чтобы некромантка ругалась. Не матом, конечно, но всё равно — на неё это совсем непохоже. Хотя ситуация тут и впрямь… пакостная…
Оказалось, что граф у нас затейник. В духе чёрных помещиков из чёрных веков, Кочетков искренне считал, что крестьянские девки — его собственность. Но поскольку крестьянского сословия уже давным-давно нет, и девки легко могут заявить за домогательства куда надо, их приходилось держать в заточении.
Тут вам и темница с цепями. Тут вам и траходром с игрушками, которые мне теперь в скверных снах сниться будут… ну не для удовольствия они ни разу. Для садизма. Расписывать не буду, потому как тошно аж от одной мысли становится.
И тут же — вот, пожалуйста! — настоящая пыточная.
— Какая же сволочь, — никак не могла успокоиться Смерть, дрожащими руками отстёгивая очередную девушку.
Бледные, тощие и, как правильно сказала Фонвизина, измождённые. Поначалу они шугались нас и просили уйти. Видимо, не верили своему счастью и сперва думали, что это граф их так разводит. Сейчас отпустит, а потом снова поймает. Отпустит — поймает. Отпустит — поймает.
Игра такая.
Весёлая…
— Скуф⁈ — раздался крик сверху. — Ты там⁈
О как!
Константин Васильевич Гринёв аж лично соизволил приехать посмотреть, что тут, да как. Вот я ему сейчас и покажу.
— Здесь! — крикнул я. — Спускайся, не боись!
Раздался неторопливый топот подошв по ступеням, и тайник вошёл в пыточную.
— Какого⁈ — от увиденного Гринёв аж скривился.
— Глянь-ка, Кость, как у тебя тут аристократы развлекаются. А до Столицы-то сколько? Километров сто будет или нет?
— Какой ужас! Так! — засуетился глава Канцелярии. — С нами есть парочка целителей.
— Не надо, — сказал я. — У нас свой.
Слово за слово, твёрдым по столу, при поддержке Канцелярии мы уладили все первоочередные дела. Гринёв для галочки опросил нас с альтушками о том, как мы видим произошедшее и вроде бы даже что-то записал. Ну а потом поручил своим людям начать переоформление имущества Кочеткова.
Я так-то тоже дворянин.
Так что это не в одну калитку работает. На мою честь покусились. Огребли. Будьте любезны теперь следовать дуэльному кодексу и положению о межродовых войнах.
Загвоздка заключалась лишь в том, что самого ублюдка мы упустили. И хрен бы с ним, я теперь эту тварину где угодно достану, но одна из спасённых девушек при даче показаний обмолвилась о том, что у Кочеткова таких вот игровых площадок несколько. Её, дескать, недавно перевели в усадьбу за хорошее поведение.
И значит, что где-то ещё есть пленницы, которые в отсутствие своего мучителя довольно скоро умрут от голода.
— Поможешь с поисками? — спросил Гринёв, когда мы вышли на крыльцо.
— Помогу, конечно.
— Из недвижимости у графа только эта усадьба, — вздохнул тайник, закурил и начал размышлять вслух. — А та девушка сказала, что её несколько часов везли на машине. И получается, что? Правильно, получается, что география получается просто охеревшая. Знать бы хоть приблизительно, где искать. Попробуем сперва пробить по…
Тут я отключился от бубнежа Гринёва и внимательно всмотрелся вдаль.
— Погоди, — сказал я. — Сейчас ты сам у него всё спросишь.
— У кого?
— У него.
Из-за кустов вразвалочку выбежала Ромашка. Оборотнесса увидела меня, радостно повиляла хвостом, а затем сунула голову обратно в заросли и вытащила за ногу обрюзгшее тело графа Кочеткова.
— Так он же мёртв, — нахмурился тайник.
— Разберёмся, — ухмыльнулся я. — Рита! Ты где⁈ Работа есть…
Глава 14
Да, мы с альтушками провели под одной крышей сколько? Дня три? Или уже четвёртый пошёл?
Не суть!
Суть в том, что во время допроса мёртвого Кочеткова я внезапно испытал гордость. Гринёв искренне охреневал от происходящего, хотя, казалось бы, глава Тайной Канцелярии должен знать обо всём, что происходит в Империи, ну а я стоял себе и тихонечко гордился.
Ромашкой — за то, что при всей своей звериной мощи умудрилась осторожно придушить сволочугу. Так, чтобы Смерти было с чем работать.
Смертью — за то, что эта заикающаяся от неловкости при нашей первой встрече девчонка так достойно повела себя в стрессовой ситуации.
Всеми остальными — за то, что без моей помощи раскатали людей Кочеткова на улице.
Молодцы, короче говоря. Сработали как надо.
Дохлый граф даже после того, как жизнь закончилась и терять теперь было откровенно нечего, продолжал отнекиваться. И оправдываться. Мол, не мы такие, жизнь такая. Тогда Рита Смертина продемонстрировала ещё один перк — «посмертную исповедь».
Не знаю как, но Смерть заставила его рыдать крокодиловыми слезами, пока граф взахлёб пересказывал все свои злодеяния.
Всё было задокументировано, и оперативники Канцелярии выехали вызволять пленниц из других увеселительных заведений Кочеткова, ну а я в двух словах узнал, что это вообще было и почему. Как оказалось, со мной закусился не один род, а целых три. И всё из-за чего? Из-за жадности.
Но виновные уже остыли до комнатной температуры, и воевать мне теперь больше не с кем.
Пара-пара-пам.
ВСЁ!
Время получать ништяки.
Предусмотрительный Гринёв прихватил с собой нотариуса. Оказывается, в Тайной канцелярии и такие в штате водились.
Удобно, блин. Не надо никого ждать, никуда ходить и собирать кучу бумажек. Канцелярия всё-таки на то и Канцелярия, чтобы решать вопросы оперативно.
Так вот.
Сама того не зная, Юлия Юрьевна Ромашкина прервала род Кочетковых. С женой граф находился в разводе, а старший сын взял фамилию матери и уже давно отказался от претензий на наследство. Либо под давлением, либо просто потому, что батя у него оказался тем
