Слава Бродский - Страницы Миллбурнского клуба, 1
– Быстро. Рассчитаемся?
– Мы же договаривались через месяц.
– А почему не сейчас?
– Да все взял хороший знакомый. Он дом начал строить. Обещал деньги отдать через пару недель.
– Ладно. Я подожду. А проблем не будет?
– Да какие проблемы. Не волнуйся. Через пару недель полностью рассчитаюсь.
– А может, часть сегодня отдашь?
– А тебе очень нужно? Потерпи несколько дней.
– Потерплю. Куда мне деваться.
Прошло две недели, месяц. Полынский молчал. Застать его по телефону никак не удавалось, в голову лезли разные мысли, и он без предупреждения поехал в Поселок Стрелковой Фабрики.
Попал туда около десяти, но Полынского на месте не было. Через пару часов он появился.
– Ты куда пропал? Звоню, звоню, и все впустую.
– Да мотаться много приходится. Куча проблем навалилась.
– Деньги приготовил?
– Пока нет. Придется еще подождать несколько дней.
– Сколько?
– Дней десять. Не больше.
– Ладно. Приеду через десять дней. Но имей в виду, что ты меня сильно подводишь, могут быть неприятности.
Не попрощавшись, он повернулся, сел в машину и уехал в Москву.
Прошло десять дней. Денег нет. Прошло еще десять дней. Денег опять нет. И тут, наконец, он понял, что сам он никогда денег с Полынского не получит.
Разговор со Стасом ничем не помог. Надежды на Марика исчезли давно. И тогда он решил рассказать обо всем Иванычу. Иваныч его сразу же понял, и они решили все обсудить в бане.
* * * * *
От всех этих невеселых воспоминаний и грустных мыслей его оторвал Иваныч.
– Пора просыпаться. Мы уже подъезжаем.
– Ты подожди меня в машине, я скоро.
По крутой лестнице он поднялся наверх и через открытую дверь кабинета Полынского увидел сидящую за столом женщину – полноватую, одетую с претензией, молодящуюся брюнетку средних лет. Она оказалась заочно знакомой с ним женой Полынского, и на его вопрос, где можно найти самого, сказала, что сейчас он на стройке их нового дома и подробно объяснила, как туда можно проехать.
Через полтора километра они свернули с шоссе и еще через десять минут подъехали к небольшому озеру или пруду, на берегу которого стоял большой, но еще не достроенный дом. Не доезжая дома, они остановились, он вышел из машины и пошел к стоявшему у дома Полынскому, который с удивлением смотрел на незнакомый ему «форд».
– Здравствуй, Михал Николаич. Неплохо устроился.
– Ты за деньгами приехал?
– Да это не я приехал. Меня привезли. Тут с тобой поговорить хотели, подожди минуту. На всякий случай – его зовут Александр Иванович. Он тебе все объяснит.
Он повернулся и пошел к уже вылезшему из машины Иванычу.
Минут через десять Иваныч вернулся, молча завел двигатель, развернулся и поехал обратно, а Полынский с задумчивым видом остался стоять рядом с домом. После выезда на шоссе Иваныч повернулся к нему:
– Он вроде бы все понял и обещал позвонить тебе на этой неделе.
– А подробнее можешь?
– А зачем? Ничего интересного. Он мужик тертый и все сразу же понял.
– Ну ладно. Спасибо. Буду ждать до конца недели. Если он не объявится, в понедельник будем решать, что делать дальше.
У первой же станции метро они попрощались, и он поехал к Стасу в больницу.
Выйдя из метро, он купил нескольких яблок и груш и плитку хорошего шоколада, и ставшей за полгода привычной и хорошо знакомой дорогой пошел в голубой корпус больницы.
* * * * *
И в среду, и в четверг никто не звонил. Ожидая звонка, в эти два дня он все время был дома, никуда не ездил и никому не звонил. И только вечером в четверг около шести часов, когда стало ясно, что уже никто не позвонит, он вышел из дома и с тяжелой душой поехал к Стасу в больницу.
В пятницу, в одиннадцать утра, позвонила жена Полынского.
– Я в курсе ваших дел. Миша рассказал мне о вашей встрече с ним в понедельник. Скажите вашим друзьям, чтобы не беспокоились. Я не звонила вам раньше потому, что у нас самих большие проблемы. Его во вторник забрали. Надеюсь, что не по вашей наводке?
– Вы с ума сошли. Нам-то зачем это нужно? Свои проблемы мы можем решить сами, без всяких ментов. А как забрали? И почему?
– Остановили менты. Нашли в бардачке пистолет. Чей? Откуда? Где разрешение? Разрешения нет. Поехали в Подольск разбираться. Три дня прошло. Домой не отпускают. Все разбираются. Судом грозят. Нам кажется, что они заодно с нашей «крышей». А те совсем обнаглели. Им уже пятнадцати процентов мало. Требуют двадцать пять. Разборки, угрозы. Вот и пришлось пистолет купить и возить его с собой в машине. Они об этом узнали и, видно, настучали ментам. Сейчас от ментов откупаться нужно. А денег нет.
Я у него была вчера. Он просил позвонить и помочь. Он хочет продать кое-что с базы: пару станков, грузовик или автобус. Может, кто-то купит. Тогда и деньги будут, с вами рассчитаемся.
Он понимал, что пока Полынского держат менты, ни Стас, ни его куркинские друзья ничем ему не помогут. Все попытки что-то продать из того, о чем говорила жена Полынского, быстро кончились неудачей. Время было такое, что никто не хотел ничего покупать, да и лишних денег ни у кого не было.
Раньше у него никогда не было никаких долгов, и мысль о невозможности вернуть лежащему в больнице Стасу взятые у него, по сути дела, под честное слово деньги не выходила из головы и отравляла его, ставшую совершенно невыносимой, жизнь. Он много времени проводил в одиночестве дома, бесцельно слоняясь по коридору между кухней и комнатой и не пытаясь чем-то заняться.
Из-за растущей в нем пустоты и какой-то обреченности он постепенно совсем перестал ездить к Толику в баню и стал реже бывать в больнице. Он знал, что и там и там его ждут, и хорошо понимал, что так не годится, но ничего не мог изменить, и это осознание собственной слабости еще больше угнетало его.
Прошел еще месяц. Лето кончилось, и наступила дождливая осень.
Жена опять улетела к сыну, а Стас по-прежнему находился в больнице, и прогнозы врачей с каждым днем становились все более и более мрачными.
Как-то утром, после очередного тоскливого воскресенья, когда он был дома один, в квартиру позвонили. Он открыл дверь и увидел стоящего на лестничной клетке шофера Полынского. Тот молча протянул ему какой-то пакет и сразу же ушел. В пакете лежала толстая зеленоватая пачка стодолларовых купюр.
Он понял, что Полынского выпустили и он сумел что-то сделать, и подумал, что наконец-то все кончилось и что он должен поскорее забыть о Полынском и Поселке Стрелковой Фабрики и вообще обо всей этой истории, полностью выбившей его на несколько месяцев из колеи привычной, хоть и не очень спокойной, жизни.
Он сразу же позвонил Стасу и Иванычу, оделся, спустился в гараж, взял машину и привычной дорогой поехал в больницу, а оттуда, не заезжая домой, – в Куркино, к Толику в баню.
Яна Кане – родилась и выросла в Ленинграде. Несколько лет училась в ЛИТО под руководством Вячеслава Абрамовича Лейкина. Эмигрировала в США в 1979 году. Окончила школу в Нью-Йорке, получила степень бакалавра по информатике в Принстонском университете, затем степень доктора философии в области статистики в Корнелльском университете. Работает старшим аналитиком в фирме “Alcatel-Lucent”. Стихи Яны Кане, написанные на русском языке, вошли в несколько антологий, включая сборники «Общая Тетрадь», «Неразведенные Мосты» (выпуски 2007 и 2011 гг.) и «Двадцать три». Стихи на английском несколько раз печатались в журнале “Chronogram”.
В пустоту без парашюта
Я отобрала для этой книги эссе и несколько стихов, в которых взаимодействуют две важные для меня темы: давняя дружба, духовное общение с моими однокашницами по поэтическому кружку Вячеслава Абрамовича Лейкина, а также интерес к философии буддизма и даосизма.
Эссе «В пустоту без парашюта» зародилось в моих письмах, адресованных Тате (Тане) Гаенко и Кире Румянцевой. С Таней и Кирой я подружилась в середине 70-х годов, когда нам было двенадцать – четырнадцать лет. Мы писали стихи, и каждый четверг встречались в 448-й комнате Лениздата на занятиях ЛИТО под руководством (вернее, под веселым предводительством) Вячеслава Абрамовича. Дружба эта не угасла, не состарилась несмотря на несхожесть судеб, жизненного опыта, мировоззрений.
Кира и Тата несколько лет ведут свою страницу «Дом у Дороги» в интернетном журнале LifeJournal («Живой Журнал», или «ЖЖ»). Они описывают «Дом у Дороги» так: «Мы планируем размещать на страницах своего ЖЖ разнообразные материалы, приобретенные из жизни и из Сети, которые покажутся нам и могут оказаться вам интересными в аспекте ОСМЫСЛЕНИЯ МИРА И ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА по большому счету – притчи и анекдоты, действительные истории и художественные зарисовки, вопросы и советы, картинки и схемы». Порой темы, которые мы с ними обсуждаем в частной переписке, кажутся Кире и Тате подходящими для «Дома у Дороги», и мы перекраиваем эти материалы из частного «разговора» по электронной почте в «публичный разговор», в котором принимают участие их читатели.
