Дима - o f2ea2a4db566d77d
пустились в пляс, двигаясь кругом по поляне. Сперва нерешительно, но затем быстрее,
широкими шагами и плоти потряхиваниями, всё больше распаляясь.
-
Иванова ночь, - догадался Илья. – Вика, сегодня же ночь на Ивана Купалу. Это
деревенские развлекаются, или туристы.
-
Ещё как развлекаются, - подтвердила Вика, уже хрюкая от смеха. – Ты про Брейгеля
Старшего говорил? Вот тебе, пожалуйста, «Крестьянская свадьба» – хочешь увидеть четыре
нехилые эрекции и десяток пар сисек?
- Вика! – возмутился парень.
-
А что я? Я вообще на дереве сижу.
В тот же момент Илья, меняя позу, сделал неосторожное движение и порвал ремешок
висевшего у него на груди антимоскитного прибора. Юноша не успел перехватить коробку,
и его изобретение со свистом полетело на землю.
- Отмежевалась, бля, - прокомментировала девушка.
-
Вика! – Илья почти взвизгнул.
-
Что? Опять неправильно слово использовала?
-
Стыд какой…
-
Не переживай – новую коробку себе сделаешь. Эту я не любила.
- Да я не о приборе! Он противоуда… - парень не договорил.
Продолжая менять позу, Илья вдруг поскользнулся на коре ветки (влажная глина,
налипшая на ботинок, была тому причиной) и стремительно последовал за собственным
изобретением, по счастью, правда, не раздавив его, а плашмя упав рядом.
-
И ты туда же! – громко крикнула Вика. – Живой хоть?
С Ильёй ничего не сталось. А вот изобретённый им аппарат при ударе о землю включился
и к тому же на полную мощность, подтверждением чему в скором времени послужил
невероятной мощности хоровой писк – это орды комаров спешили к месту событий. К
счастью для друзей, звуковые вибрации прибора отгоняли москитов лично от них, но при
этом точечным ударом направили всю громадную стаю кровопийц в сторону голышом
танцевавшего народа. Люди и комары вступили в неравную схватку.
- Боже! Их съедят заживо! – вскрикнул Илья.
В два прыжка оказавшись около прибора, он стал отчаянно жать на какие-то кнопки.
Волной же атакуемые гуляки по наивности сгрудились около костра, близко к которому
москиты не подлетали, но теперь уже рисковали угодить или толкнуть кого-нибудь из своих
прямо в бушевавшее пламя.
- Заклинило! – по-женски взвизгнул Илья, с горя бросил аппарат обратно на землю и
стал махать руками. – Люди! Люди! Бегите!!!
-
Илья, они тебя не слышат, - спокойно объяснила Вика, слезая с дерева.
Девушка подошла к торчащему из травы прибору и с уважением в голосе прошептала:
- Хм, эта штуковина действительно может управлять насекомыми. Могла.
После этого она вскинула охотничье ружьё и… Ночной лес разом наполнился
несвойственными ему звуками выстрелов, взволнованным ором заметавшихся по поляне
голых танцоров (решили, что пальбу открыли именно по ним), и ещё более усилившимся
комариным писком. А уже через пару минут всё затихло.
-
Шикарное ружьё, - констатировала Вика.
Развратная компания умчалась из леса, бросив в спешке все свои вещи, а москиты вскоре
угомонились. Чуть обождав – никто так и не вернулся – друзья затушили оставленный без
присмотра костёр и здесь же встретили рассвет. Ночным приключениям подошёл конец.
- Илья, какие облака на небе? – подтрунивала Вика над своим расстроенным другом. –
Стоеросовые? Сталагмитовые? Стрептоцидовые? Ну, какие?
-
Перисто-слоистые-истовые, - сдавался Илья, невольно улыбаясь.
К своему дому Илья и Вика подошли, уже крепко держась за руки.
83
И тут их спокойствию нанесли удар.
На крыльце дома стояла небольшая, чёрная коробка. Кому она предназначалась, ровно как
и, кто её здесь отставил, понять было невозможно. Открыла Вика. Илья зажмурился на
случай бомбы.
В коробке оказалась только шишка. Еловая, сосновая – кто их разберёт? Просто шишка.
- Господи, во мне что-то неправильно… Или ты не признаёшь таких слов? Не знаю, как
тебе молиться… Я лучше просто выговорюсь, ладно? Во мне как будто что-то засело. Что-то
заставляет меня поступать не так, как я хочу. Я хочу любить – чистой, светлой, тёплой
любовью, а вместо этого испытываю обиду, даже спешу обижаться. Все мои лучшие
побуждения вдруг оборачиваются злом. Я хочу излучать добро, нежность, свет, а вместо
этого веду себя агрессивно, гневаюсь на людей и этот мир. Иногда я как будто раздваиваюсь,
смотрю на себя со стороны и поражаюсь – почему я себя так веду, почему я не могу себя
остановить, прямо говорю себе мысленно – ну что же ты творишь, ты только причиняешь
вред себе и другим… Господи, почему это так со мной? Это всем людям свойственно? Ты
нас специально такими задумал? Но зачем?.. Я понимаю, ты не ответишь, но как же быть?..
Мои друзья говорят, прекрати себя есть, всё, что в тебе заложено, нравится тебе это или нет,
всё это и есть ты, прими себя и с хорошим, и с плохим, просто живи. Но я не могу так… Ведь
зло, которое я не в силах контролировать, оно же причиняет вред, и если это моё зло, почему
я не могу его обуздать, приструнить, подчинить себе? Не хочу, чтобы оно выходило в мир,
не желаю. Пусть как-то сидит во мне. Но власти над ним у меня нет. Прёт наружу и всё тут.
И это и есть я?.. Я сейчас, наверное, плакать буду. Так больно, противно от собственного
бессилия. Порой мне хочется выблевать это зло, раздирающее мою душу, но не могу…
Будто во мне сидит какая-то сила, нечто инородное, заставляющее меня поступать в
противоречии с моими истинными желаниями – плакать хочется, бить себя, когда осознаёшь,
какая у этой силы власть над моей душой… Может быть, мы все рождаемся одержимыми?
Ты или что-то другое еще до рождения вкладывает в нас это зло, и вот вам вся жизнь для
того, чтобы понять, как с этим обращаться, как на это реагировать. И многие…
большинство?.. так и умирают одержимыми, ровным счёт ничего не поняв. А может быть,
это вовсе и не зло в нас, а просто не прирученная мудрость?.. Что мне делать, Господи? Для
чего всё это? Ты ведь понимаешь, что нечестно играешь? Одержимость людей, эти странные,
необузданные силы в них заставляют поступать скверно, грызут их изнутри, дарят им только
смятение и болезни, понуждают причинять боль другим. Но ведь люди как в тумане… Ты
молчишь? Или говоришь?.. Мне очень одиноко в этой борьбе.
Габи села на кровати, растирая заплаканные глаза. Скоро рассвет. Ей так и не удалось
заснуть этой ночью. Девушка встала, закурила и, отыскав пепельницу, направилась к окну.
Она жила в главном здании дома отдыха. Вид из её номера открывался на сосновый лес.
Среди мерно покачивающихся на ветру деревьев Габи заметила фонарный столб. Для чего он
там светил, девушка не знала.
Докурив, Габи быстро оделась: джинсы, футболка, ветровка, спортивная обувь. В ванной
ополоснула лицо (коснувшись его полотенцем, пристально глянула в глаза собственному
отражению, отчего снова захотелось плакать, но она сдержалась), затем погасила в номере
свет и вышла в коридор. Щёлкнул дверной замок. До самого выхода из дома отдыха девушка
никогда не встретила, только около застеклённой двери посапывал охранник. На ночь тут не
запирали.
Она вышла из здания и, не раздумывая, направилась в сторону деревни Анонниеми. Уже
через двадцать минут Габи стояла напротив дома, который привлёк её внимание днём. Снова
вплотную подошла к забору. Убедилась, что хозяева дачи так и не вернулись, после чего
ловко и тихо перебралась на частную территорию. Ещё не достаточно рассвело, чтобы её
заметили с соседних участков, но сама Габи уже легко различала ближайшие объекты. Она
уверенно двинулась в сторону крыльца, стараясь всё же производить поменьше шума.
84
Подойдя к дому, села на корточки и приблизила лицо к дыре, оставленной в фундаменте
здания. Оттуда пахло сыростью и не проходящей темнотой.
- Может, ты мне ответишь? – едва слышно проговорила Габи.
Встала на колени, пригнулась к земле и осторожно полезла под дом.
Там её встретила не холодная земля, а колкий сухой песок, впрочем, такой же холодный.
Через несколько секунд дыра заглотала девушку полностью. В темноте Габи замерла,
раздумывая, что ей делать дальше. Меньше всего, конечно, хотелось нащупать впотьмах
крысу или ещё какую-нибудь гадость, прятавшуюся в песке. Из досок над её головой могли
торчать гвозди – передвигаться нужно предельно осторожно. Габи извлекла из заднего
кармана джинсов мобильный телефон и включила подсветку, режим – 60 секунд. Сотовый
дал мало света, но хоть что-то. Оглядевшись, девушка не приметила ничего особенного,
