Проклятье гномов. Клинки и розы - Вадим Кузнецов
Людвиг ехал на Гомонящую улицу. Было важно первым попасть к Роберу и объясниться.
В короткой записке рассказывалось, что на брата прошедшей ночью было совершено нападение. При участии мага Воды! Как не вовремя! Подозрение могло пасть на Людвига, они в последнее время не ладили, даже враждовали. Но Людвиг никогда бы не стал проливать родную кровь! Сколько бы ему не жужжала в уши прекрасная Катерина, пойти на прямое убийство близких людей Людвиг не мог. Скомпрометировать, опорочить — да, но не убить! Понятно, что после Франциска трон может наследовать Антоний, отец Людвига и Робера. Вот тогда их взаимная неприязнь может перейти в открытую войну. Войну на поражение. Робер — старший сын, стало быть наследник первой очереди. Кому же сейчас помешал этот поэт?
Людвиг остановился и еще раз перечитал записку. Весенний сад? Именно там произошло нападение. Его ждали, стало быть, знали, что именно в это время Робер появится в саду. В пяти шагах от королевского дворца! Что же он там делал? Неужели, все-таки встречался с Шарлоттой? Значит, сплетни правдивы. Конечно, расстройство свадьбы с иноземным принцем может сильно повлиять на политику. Даже привести к катастрофе.
Недалеко от особняка Робера Людвиг заметил простолюдина в неопрятной рваной одежде. Незнакомец, увидев, что молодой граф остановил коня и спешивается, медленно, но уверенно подошел ближе, немного прихрамывая.
— Я помогу вам… — прошептал бродяга. — У меня есть то, что заставит вашего брата замолчать навсегда.
— Да как вы смеете мне это предлагать! — вскипел Людвиг.
— Подождите… — незнакомец приобнял руками мага Воды. — Вы меня не так…
— Да, иди ты прочь! Грязная свинья! — Людвиг вырвался из объятий и потянул шпагу из ножен, желая наказать невежу. Но когда он поднял глаза, незнакомец уже быстро удалялся по узкой улочке. Хромота волшебным образом исчезла. Людвиг, не желая преследовать бродягу, огляделся по сторонам, ища полицейского офицера, но так и не приметив его, сплюнул и позвонил в колокольчик над дверью особняка.
Робер в одной белой рубашке полусидел-полулежал в постели. Левое плечо казалось неестественно увеличенным, ибо под одеждой скрывалась плотная повязка. Кровоизлияние уже прекратилось, поэтому маркиз мог спокойно сидеть и принимать пищу. Слуги только что принесли ему поднос с легким завтраком. Яичница с беконом и кружка какао. Именно в таком виде Людвиг и застал Робера:
— Здравствуй, милый брат, что случилось? Тебя пытались убить?
— Это не так просто сделать, как кажется! — усмехнулся Робер, отхлебнул из кружки и поморщился. — А скажи, дорогой, как давно ты стал интересоваться моей жизнью? Всего лишь месяц месяц назад ты очень ловко стравил меня с Эдуардом и обвинял в кровосмешении! А сегодня: «Здравствуй, милый брат! Тебя хотели убить!»
— Брат, я никогда не желал тебе зла. А слухи, ну да, слухи распускают. Говорят, что ты переспал со обоими нашими сестрами…
— Так…
— Еще поговаривают, что более половины женщин Столицы наставили с тобою рога своим мужьям, и что у тебя множество бастардов. А на этой улице — чуть ли не в каждом доме.
Робер расхохотался.
— Смешно, да… Жюль!
Из-за плотной бархатной шторы, скрывающей коридор, моментально показалась окладистая рыжая борода. Это был слуга маркиза.
— Убери немедленно эту дрянь! — Робер указал на недопитое какао. — Принеси вина! Белого столового вина!
— Слушаюсь, господин! — слуга взял поднос с недоеденной яичницей, почти нетронутым какао и удалился. Вскоре бородач принес бутылку и высокий бокал. С холуйской улыбкой на устах Жюль все это медленно и степенно протянул хозяину. Но Робер не оценил услугу по достоинству. Он просто вырвал правой рукой бутылку, левой схватил бокал и брякнул его об пол. Слуга на успел ничего предпринять, как маркиз сделал пару глотков и зарычал:
— Пошел вон! Какие могут быть стаканы в постели? Мне и поставить его некуда!
Слуга, низко кланяясь, попятился и быстро ретировался за шторы.
— Мой брат, я вижу вы уже выздоравливаете? Какая страсть! Какая энергия! — заискивающе проговорил Людвиг.
— Жюль — тупица, каких поискать. Видать, мамаша его ударила головой в детстве. Выздоравливаю? Да. У меня скверные слуги, но, к счастью, хороший лекарь.
— Герман? Вы обращались к придворному магу?
— Нет, я не доверяю ему. Эта история с отравленным кубком. Его роль кажется такой… скользкой. Да и, честно говоря, порою Герман ведет себя не лучше рыжего Жюля.
— Это да. Придворный эскулап сам болеет. Старческой слабостью ума, — подтвердил Людвиг, вспоминая, как Герман осматривал его и издевался.
— Хорошо. Так вы мне не ответили, братец. Зачем вы натравили на меня Эдуарда?
— Я этого не делал. Он мне такой же брат, как и вы. Разве что, не родной. Мы же играли в детстве все вместе. Ты, я, Эдуард, Шарлотта с Изабеллой. Карл… бедный Карл, — Людвиг задумался, но моментально вернулся в реальность. — Эдуард… Пухленький розовощекий милашка… Да, нам досталась от рождения одна стихия. Мы оба водные. Поэтому всем кажется, что мы очень близки. Это неправда. Со всеми братьями я поддерживаю ровные отношения, никого не выделяя. Я просто иногда даю нашему толстячку уроки по части волшебства. Вот и все. А так, хм… Эдуард имеет скверный характер. Он жаден, сварлив и очень много ест. А пьет еще больше. Я… хм… столько не могу. Мне с ним неуютно за одним столом.
Робер криво усмехнулся:
— Говорят, ему не везет с женщинами?
— Да, только тут, возможно, иное. Может ли он быть с женщинами? Ходят слухи, что наш кузен предпочитает молоденьких пажей.
Робер покачал головой, явно не доверяя объяснениям Людвига.
— Хорошо, Людвиг. Вы хотели что-то еще?
— Дорогой брат. Вот что интересно. Мне рассказали, что на вас напали в Весеннем саду. Что вы там делали рано утром? — Людвиг постоянно переходил с «вы» на «ты» и обратно, не понимая, как лучше обращаться к брату. С одной стороны, надо становиться ближе, а с другой — оказывать уважение. Робер же ловко балансировал в высказываниях, парируя любые вопросы.
— Почему тебя это интересует? Гулял, а что я не могу погулять в Весеннем саду?
— Но вы же знаете, что там гулять опасно.
— Знаю, и что? У меня всегда
