Совок-14 - Вадим Агарев
Очевидно, дело еще в том, что навсегда утратив один из двух источников информации, ко второму было решено относиться бережнее. Но обольщаться этим пониманием я не собирался. Даже сотой доли процента я не допускал, что меня отсюда выпустят живым. Да, эти ребята не слишком большого ума, но при всём этом они отнюдь не дураки!
Но хорошо то, что сейчас мне будут задавать вопросы, а не держать в полном неведении и пытать авансом. Это позволит мне хотя бы что-то понять. И, исходя из понятого, что-то придумать себе во спасение.
И как же мне повезло, что эти ребята готовились не для ГРУшных резидентур на «холоде», то есть, для нелегального пребывания во вражеской стране! А для разовой бойни и поэтому абсолютно не важно, на какой территории. В качестве не думающих оперов, а одноразовых расходных кусков мяса специального назначения. Если бы это были офицеры-опера, прошедшие военную дипакадемию, обученные анализу и вербовке, было бы намного хуже. В том случае, я бы сейчас уже ползал в луже собственной мочи и крови. И рассказывал, рассказывал, рассказывал… А эти пока еще меня не просчитали.
— Где деньги и золотишко, которые тебе передал вот он? — бесцеремонно указал пальцем на покойника старший из экзекуторов, — Врать не стоит, ты учти, нам всё известно! Нам точно известно, старлей, чего, когда и сколько тебе передал Никитин. Нужны только отдельные подробности. Говори!
— Колись, старлей, сколько денег ты у него забрал? — грозно надвинулся на меня сбоку второй соискатель никитинского наследия. — Быстро говори, мент, или я тебя живьём с этой падалью в одну яму закопаю! — он так же, как и его подельник, ткнул пальцем в труп майора.
Вспомнив процесс захоронения убийц Сони и их жуткие переживания по этому поводу, я невольно содрогнулся. Примерив их ощущения на себя. В яму мне не хотелось. Да еще живьём и в компании с дохлым Никитиным.
Моментально собравшись духом и мыслями, я решил рискнуть. И сработать в нахалку. Меня сильно обнадёживало то, что рядом со мной сейчас отсутствует мадам Ирсайкина. Эта знаковая деталь могла означать только одно. Что не полным слизняком оказался Борис Евгеньевич. Что его духовитости хватило на то, чтобы сдать пытавшим его упырям только меня. Оно понятно, что проживи он дольше, то из него вытянули бы всё. Все подробности, вплоть до размеров сисек его жены и рыжей любовницы. Но, слава тебе господи, не случилось. И благодаря этому у меня появился призрачный шанс. Шанс сохранить не только свои орденоносные уши, но и дожить до капитанских погон. А там, чем черт ни шутит, и до майорских. Н-да…
Наверное, я слишком надолго задумался. Взбодрила меня резкая боль в области правой почки.
— Ты чего, пацан, волынку тянуть вздумал? — непритворно вызверился злобный поц, исполняющий обязанности палача, — Не ценишь ты, мент, доброго к себе отношения! Ну ничего, сейчас ты у меня запоёшь!
Я почувствовал, как мою правую кисть за спиной, словно стальными тисками, сжали неимоверно сильные пальцы.
Всё как по конспекту. Начинает процедуру с правой руки. Я не коммерс и не банкир, подписи им мои нафиг не нужны. Поэтому и начинают с правой. Чтобы я был еще беззащитнее и безоружнее. Хорошо их учат в несокрушимой и легендарной. Суки!
— Погоди! — взвизгнул я, стараясь попасть голосом в испуганно-женскую частоту, — Я просто после удара по голове соображаю медленно! Я всё расскажу! Отпусти!
— Начинай уже, старлей, не беси нас! — вновь из-за спины подал голос старшой, — Не доводи до греха! Где деньги, которые ты у Никитина забрал?
— Там же, где и все остальные! — с облегчением почувствовав, что хватка ослабла, торопливо и пустив петуха, выкрикнул я, — Себе я только десять тысяч оставил. Как и договаривались!
— Но я их уже почти все потратил! — после секундной заминки быстро добавил я, постаравшись изобразить испуганную крысиную жадность. — Я мебель купил. «Адриатка» называется. Гарнитур югославский! — к жадности и испугу я добавил оттенок мещанской горделивости.
— В жопу себе засунь этот гарнитур! — нетерпеливо перебил старший воин, — Что ты там про «остальные» вякнул? Какие такие «остальные»?
Я едва не подпрыгнул от счастья, предвещающего моё третье воскрешение. Я и теперь уже многим круче болтуна Христа, клятвенно обещнувшегося своим адептам, но пока так и не сподобившегося на второе пришествие. А у меня, уже и так живущего во второй раз, только что третье возрождение забрезжило.
— Ну как же⁈ — с подобострастным удивлением робко улыбнулся я, не отпуская с лица испуганной неуверенности, — Ну вы же сами должны знать, что у Никитина только его личные «копейки» хранились! А основная касса Водовозова, она всегда отдельно была! Как при его жизни, так и после смерти! Там всё и собрано. И деньги, и валюта, и драгоценности…
Меня с силой рванули за плечо. Главный вымогатель развернул меня к себе лицом, а к трупу бэха тылом. Теперь я одномоментно видел обоих упырей. И увиденное мне неимоверно нравилось. Раньше расхожее выражение «алмазная пыль» я воспринимал, как нечто фигуральное. Как гиперболу. Теперь же эту искрящуюся взвесь бриллиантовых искр я наблюдал воочию. Она сверкала в глазах моих похитителей. За какие-то две-три секунды они прямо на моих глазах успели дважды переглянуться. Торжествующе и нимало не скрываясь от меня. И последнее мне понравилось больше всего. Ребята, в нарушение всех писанных и неписанных постулатов, не смогли сдержать своих счастливых эмоций. Значит, с размером крючка и с наживкой я не ошибся. Теперь бы только заглотили…
— Ну, чего ты опять тормозишь, салабон, говори, где сейчас находится касса Водовозова? — проявил инициативу второй номер, — Давай, быстрее шевели ртом! Сдашь кассу и свободен! Живи, пацан! Мы же не звери!
Поскольку сейчас я мог видеть их обоих, то с глубочайшим удовлетворением отметил, что старшой, ожидая моего ответа, взволнованно затаил дыхание. Эк, его разобрало!
— Так я же вам говорю, никитинскую долю я всю Лунёву передал! Как мне и было велено! Ну, кроме тех десяти штук, которые на мебель потратил… — виновато изобразил я на лице искреннее недоумение, — Он у Михаила Соломоныча всегда за хранение его кассы отвечал! А вы, что, не знали разве⁈
