Совок-14 - Вадим Агарев
— Знаешь его? –ровным голосом из-за спины поинтересовался старший военный.
Я подумал, что не признавать Никитина совсем и бесповоротно, было бы в данный момент неконструктивно и даже опасно. Ибо неизвестно, насколько хорошо информированы обо мне мои похитители. Поэтому своего знакомства с городским бэхом я отрицать не счел возможным.
— Бывший заместитель начальника городского отдела БХСС, — бодро отрапортовал я, — Майор Никитин. Кажется, Борис Евгеньевич, если не ошибаюсь.
— Вот и молодец, Корнеев! — снова вступил в разговор военный специалист по отключению сознательности и выкручиванию суставов, — Хорошо, что сразу во всём признался! Если и дальше врать не будешь, то, может, и выйдешь отсюда на своих ногах. И с ушами! — жизнерадостно хохотнул он, указав выразительным взглядом на безвременно почившего Бориса Евгеньевича безухова.
Ответно улыбаться ему я не стал. Мне было сейчас не до веселья. Вместо этого я отметил, что на этот раз старший напарник весёлого костолома не оборвал. Следовательно, своими произнесёнными фразами тот сейчас своевольства не проявил и за рамки предварительно оговорённого ими сценария не вышел.
В голове вроде бы забрезжили какие-то неясные мысли. Настолько неясные, что понять их логику, сколько я ни напрягался, мне никак не удавалось. Я даже не был уверен, что это мысли и, что логика в них присутствует.
— И это всё, что ты можешь сказать про него, и про ваши с ним деловые отношения? –подчеркивая недовольным тоном своё недоверие, прорычал второй военный. — Старлей, ты не финти, нам доподлинно известно, что у тебя с этим Никитиным были совместные дела! Давай, расскажи нам о них!
Не пропуская мимо ушей ничего из только что сказанного, я внимательно рассматривал мёртвого бэха. Помимо телесных повреждений и следов пыток, я разглядел синюшный оттенок его губ. Губы такого цвета бывают у пионеров, долго не вылезавших из речки. И еще у людей, умерших от ишемической болезни сердца. Сколько таких «холодных» сердечников мне пришлось оформлять, будучи участковым!
Неясный флер, высоко витающих мыслей начал обретать какие-то конкретные очертания. Похоже, что бывший замнач городского ОБХСС всё же сумел сбежать от этих упырей. Не умышленно и очень своеобразно, но зато кардинально, и безвозвратно. Не вывезла тонкая душевная организация бойца «колбасного» спецназа МВД столь грубого к себе отношения. Видимо, не рассчитана психика борцов с хищениями социалистической собственности на физические страдания. Особливо от пыток и грубого мордобоя.
Эти живодёры отнеслись к майору Никитину, так, будто он был их равноценным коллегой из вооруженных сил потенциального противника. А холёный Борис Евгеньевич, будучи утонченным сотрудником ОБХСС, подобных телесных переживаний, рассчитанных на непритязательных армейских плебеев, не перенёс. Он взял и самым безответственным образом помер раньше времени. Еще до того, как в отношении него были реализованы все последующие процедуры интенсивного дознания второй степени. Для рокового сердечного приступа ему хватило и самых безобидных методов устрашения. Можно сказать, что он убился, буквально поскользнувшись на арбузной корке. Я же не слепой и теперь хорошо вижу, что майору всего лишь отрезали уши и поломали пальцы. А туфли у него находятся на неповреждённых ногах и они аккуратно зашнурованы. И еще я вижу, что брюки с него злобные лиходеи не снимали! Эта частность убедительно свидетельствует о том, что ни его задница, ни гениталии термической обработки на себе не испытали. Кажется и со временем протяженности его допроса я тоже ошибся.
Стресс от захвата в плен и удара по мозгам даром для меня не прошли. Нет, не час пытали «колбасника» и уж, тем более, не два! Гораздо меньше! Стало быть, не так уж и много он успел поведать моим похитителям. Очень надеюсь, что немного… Слишком уж быстро помер майор.
С другой стороны, по морально-волевым качествам Борису Евгеньевичу далеко до Зои Космодемьянской. Так и не раскрывшей своей военной тайны немецким фашистам. Не узнали враги, зачем это она поджигала крестьянские дома с детьми и бабами в лютый мороз. В деревне, в которой не было ни одного немца. А поскольку бэх ни разу не Зоя, то и расколоться мог до самой жопы еще до того, как ему начали отрезать уши. Сразу после пальцев, которые всегда ломают в самом начале беседы.
Отсюда и ко мне их вопрос о моём сердечном здоровье! Второй военный, видимо, отвечающий в этой группе за производство интенсивного дознания, проявил с майором — «колбасником» непростительную беспечность. Угробив клиента еще до того момента, как от оного была получена вся необходимая информация. По всей видимости, военный мужик просто лоханулся! Расслабился, видя перед собой жирного и трусоватого карася, потому и проявил непростительный непрофессионализм. А самое главное, он угробил клиента до того, как его свели в этом гараже нос к носу со мной. Угандошил майора Никитина до проведения очной ставки со старшим лейтенантом Корнеевым.
Эх, знать бы еще, чего успел поведать этот бестолковый бэх доблестным защитникам нашей Родины. Ведь говорил же ему! По пунктам объяснял, что ему нужно было делать и куда валить из этого города!
— Ну, чего ты умолк, старлей? Место своего друга занять хочешь? Так мы это запросто! — номер второй, старательно отрабатывая роль изувера-экзекутора, толкнул меня на привязанный к стулу труп майора Никитина.
Я едва удержался на ногах и к счастью, не упал на безухого покойника. Еще меньше мне хотелось грохнуться в лужу им нассанную при жизни. Или при испускании духа.
— Погоди! –негромким баритоном окоротил злого дознатчика дознатчик умеренный, — Корнеев не идиот, он сейчас ответит на все наши вопросы. Ты ведь ответишь на наши вопросы, Корнеев? — вцепился «добряк» своими цепкими зрачками в мои испуганные, но простодушные глаза.
— Да, конечно же, отвечу! — с жаром подтвердил я ожидания своего мучителя, — Вы спрашивайте! Я на все ваши вопросы отвечу!
В эту секунду я испытывал глубочайшее удовлетворение. Мне несказанно повезло. Во-первых, Борис Евгеньевич Никитин, который мог детально и аргументированно сдать меня врагам, мёртв. Сейчас сам проходит правёж в недоступных для упырей небесных кущах. Или в преисподней, что наиболее вероятно. Неважно где, но его смерть даёт мне возможность для манёвра. А, во-вторых, за всё время сегодняшнего общения со стриженными ублюдками, мне всё же удалось сохранить вид растерянного и запуганного ссыкуна-комсомольца. Трусоватый ментёныш для этих крутых ребят
