Совок-14 - Вадим Агарев
По всему выходит, что и эти ребята из того же гнезда. Был бы сейчас ОМОН или СОБР, тогда можно было бы ломать голову и сомневаться. Но пока еще этих подразделений нет даже в проектах.
— Любопытный я, вот и озираюсь! — подумав, что не стоит сразу и на корню отдавать инициативу скурвившимся советским воинам, — А с памятью у меня беда! Лица и приметы почти не запоминаю. Особенно такие, как у вас!
Водителя, куда-то отошедшего, я так и не увидел. Возможно, похитителей всего трое, и тот сейчас сечет поляну по внешнему периметру. Если это так, то беседовать мне предстоит с этими двумя. Потому что других желающих поговорить со мной здесь нет, а меня никуда на сохранение не определяют. Странно, я думал, что задача этой троицы доставить меня к кому-то главному над ними.
— Весёлый и не памятливый, это хорошо! — кивнул головой номер первый, которого я интуитивно определил, как старшего. — Ты, Корнеев, скажи, ты жить-то хочешь?
Чтобы не разочаровывать и не злить вопрошающего я скромно кивнул головой.
— Очень хочу! — простодушно улыбнулся я, — Регулярно. И, чтобы с разными женщинами! Так сильно хочу, что иногда аж скулы сводит!
Старшой после моих слов на какие-то доли секунды завис. Второго, даже боковым зрением я сейчас видеть не мог, поскольку он сместился мне за спину. А этот, да, этот определённо, завис! Всё-таки между опером и сапогом разница великая. Он никогда не сможет меня передумать, но и я тоже никогда, и ни за что не смогу разбить своей головой кирпич. Она у меня хоть и битая-перебитая, но мне её всё равно жалко. И ножевым боем я их удивить не смогу. Много в чем они мне могут дать форы. Но сейчас не тот случай.
Надо отдать должное доблестному представителю вооруженных сил СССР, в замешательстве он пребывал недолго. Вместо короткой растерянности, в его глазах появился недобрый блеск, и сами глаза нехорошо сузились.
— Весело тебе? — звериным оскалом ответил он на мою юношескую улыбчивость, — Ну-ну!
— Отведи его к тому умнику, пусть полюбуется! — распорядился он, не называя ни имени, ни клички своего подельника. — А потом и поговорим с этим пионером, когда веселья у него поубавится!
Дисциплина в этом коллективе была поставлена на все пять баллов. Шагнувший ко мне сзади гад, сделал это беззвучно. Зграбастав скованные руки за соединяющее браслеты звено, он резко задрал их вверх. Непроизвольно взвыв от боли, я наклонился головой к своим коленям.
— Пшел! — коротко скомандовал ответственный за применение ко мне силы упырь и подтолкнул мои руки вперёд.
Чтобы не пропахать носом бетонный пол, я засеменил ногами. Злодей, как кормчий, направлял меня по известной ему траектории. А я послушно двигался, обходя сначала УАЗ, а потом газосварку с двумя баллонами на телеге. Пока мы оба не оказались в дальнем левом углу помещения.
— Смотри! — немного ослабил хватку мой конвоир, — Узнаёшь своего друга?
Теперь, когда руки не были задраны вверх, я смог выпрямиться. А когда выпрямился, увидел бывшего заместителя начальника ОБХСС городского УВД Бориса Евгеньевича Никитина. Руки которого, так же, как и у меня, были скованны наручниками. И тоже сзади. Он сидел на стуле боком ко мне.
Увидел это и невольно зажмурился. От неожиданности. Слишком уж нехорошо выглядел бывший «колбасник». Боюсь ошибиться, но судя по его виду, пытали его всерьёз и не менее часа. Никак не меньше часа! Или даже двух. И мне действительно, больше уже не хотелось улыбаться. Машинально примерил ситуацию бэха на себя и огорчился еще больше. Обнадёживало лишь то, что крепко прикрученный к стулу Никитин был мёртв.
Теперь я хотя бы знал, с какой стороны пришла ко мне беда и какие вопросы мне будут сейчас задавать эти нехорошие люди. Люди, доставившие меня к мёртвому майору Никитину на очную ставку.
— Ну? Чего ты не улыбаешься, Корнеев? — тихо задал мне вопрос старший тройки, — Хочешь на его место?
Прежде, чем ответить, я посмотрел на истерзанного бэха более внимательно. Натёкшая под ним лужа не была гемоглобиновой, Никитин просто обоссался. От боли или от страха, теперь уже не понять. Впрочем, вполне возможно, что и от боли, и от страха одновременно. Сильно кровь ему не пускали, работали с ним вдумчиво. Я заметил, что помимо разбитого лица, у него отрезаны оба уха и сломаны пальцы. Судя по тому, что он был обут, умер он рассказав всё, что от него хотели узнать. Значит, мне пришла жопа! И я из этого гаража живым уже не выйду!
Глава 12
— Скажи, старлей, а как у тебя дела обстоят с сердцем? — вроде бы насмешливо, но с явно непраздным интересом задал мне странный вопрос конвоировавший меня костолом, — Ты к врачам давно обращался? К кардиологам, например?
Ответить я не успел, вместо меня в ответ подельнику недовольно закашлялся старший военный, который, как оказалось, находился за моей спиной. Его кашель не показался мне следствием какой-либо лёгочной хвори. Похоже, что им он выразил своё неудовольствие подчинённому. Определённо, неудовольствие! Значит, не всё у них так безупречно обстоит с дисциплиной, как мне привиделось поначалу.
Военный, которого секунду назад заткнули раздраженным кашлем, виновато замолк и я счел возможным проигнорировать его бестактное любопытство. Интересно, а чего это он так озаботился моим здоровьем? Если он не терапевт поликлиники УВД, то на хера ему знать, как функционирует моя сердечная мышца? И почему старший по гаражу так недоволен его странной заинтересованностью?
Вопросы копились, а ответов на них мой разум пока еще не генерировал. Как бы я ни хорохорился, но стресс от присутствующего в двух шагах покоцанного жмура и вся сопутствующая тому обстановка к продуктивной аналитике никак не располагали. Беспокоило меня не наличие рядом трупа, к этим издержкам
