Лапшевня бабули Хо: Пробудившийся - Андрей Валерьевич Скоробогатов
И бетонную площадку, словно пробку, выбило вместе с нами из земли.
Меня прижало к расколотому бетону, что держался только на прутках арматуры. Словно ракетой нас подняло ввысь над парком, краем глаза я увидел горы и сверкнувшее сбоку море.
Дед взлетел вместе с площадкой и мной, его взметнувшиеся седые волосы закрыли половину неба. Он перевернул меч лезвием вниз и обеими руками вонзил его в бетон площадки по рукоять.
Чудовищный визг расколол площадку на куски, и стало видно, что меч ушел до середины в голый череп огромной, высотой с небоскреб змеи с рогами буйвола. Этим визгом меня едва не унесло прочь. Но дед, вцепившись кулаком в рукоять меча, другой рукой поймал меня за пояс и притянул к себе. Одежда на нем распахнулась, и могучим мышцам на его торсе позавидовал бы любой бог-олимпиец. Чёрт, да он как будто помолодел!
Дед всем телом надавил на меч и тот ушел в голову твари до предела.
Тварь заверещала на всех возможных частотах и издохла. Издохла, начала падать обратно с той невероятной высоты, на которую закинула нас своим ударом из недр земли.
И мы падали вместе с нею. Рубашка на ураганном ветру хлестала меня по спине.
Я видел, что дед что-то кричит мне, но не слышал ни звука.
Но я понял, что это еще не всё.
Да что еще-то⁉ Что еще может случится?…
Змея взорвалась.
Её разнесло на миллион мелких кусков, визжащих как шрапнель, изрешетивших всё: парк, город, небо, землю, солнце. Деда, меня…
Кажется, к этому моменту я окончательно перестал понимать где тут я, а где Чан Гун, обыкновенный китайский школьник, приходившийся мне родственником…
Всё исчезло во всесжигающим взрыве.
* * *
— Ураган Ци, — произнес старик в темноте. — Фонтанирующий поток. Давно у меня не было столько ци в запасе. И пока он у меня есть — я могу совершить настоящее чудо. Я могу спасти одного внука, потеряв обоих.
— Он умер? — спросил я.
— Да. Нет. Не совсем. Тело его еще живет. Но дух его уничтожен, изрешеченный осколками духовного скелета монстра земли. Его больше нет. Только кое-что из памяти, отдельные части разума.
— То есть ты не спас его.
Голос старика дрогнул.
— Ничего нельзя было поделать. Ничего нельзя было поделать… Но я спасу тебя. Мальчик умер. Маленький отважный Чан Гун. Но ты еще жив. Ты можешь унаследовать его тело! И даже остатки памяти. А он унаследует твой дух. У меня хватит сил приживить твой дух в это тело и удержать тебя в нем достаточно долго, чтобы вы срослись. На это уйдет время.
— Сколько?
— Сколько-то. Ты согласен?
Маленький отважный Чан Гун умер. И я умираю. Что ещё остаётся?
— Конечно я согласен… дедушка.
— Вот и славно! Потерпи, Чан Гун. Всё будет хорошо. Только придется подождать. Потерпи.
Я был согласен немного потерпеть.
Темнота снова меня затянула.
* * *
Первый раз я услышал слова через несколько дней, а может — и недель, после длинного провала в памяти. Слова языка одновременно и понятного, одновременно — и пугающе-нового.
— Пациент номер три. Кома, — произнес мужской голос, судя по тембру, в годах. — К эвакуации непригоден. Их тут двое таких.
— Придется кого-то оставить присматривать за ними, — ответил женский голос, тоже немолодой. — Их перемещать нельзя, техника отказывает, умрут под дороге.
— Я могу остаться.
— Я не имела в виду кого-то из персонала больницы. Кого-то из солдат. Они присмотрят за ними, пока эта свистопляска не утихнет.
— Да… Утихнет. Я думаю, мы не можем оставлять пациентов в таком состоянии.
Женский голос ответил взволнованно:
— Не хочу тебя бросать. Ты нужен мне!
— Сестрёнка… я нужен этим людям. Я здешний, я продержусь какое-то время. Только не забывайте о нас.
— Хорошо, я пришлю сюда кого-то. Ты храбрец, брат Цао. Все! Полная эвакуация! Поспешите! Носилок больше не будет!…
Концовки диалога я не запомнил.
Далее последовал ещё один провал в памяти. Не знаю, сколько времени прошло с предыдущего раза, но на этот раз я услышал женский крик — кричала женщина, совсем другая, и, судя по голосу, в полном отчаянии.
— Доктор! Доктор!
— Кто здесь? — ответил знакомый голос.
— Вы доктор?
— Я… директор этой клиники.
— Помогите нам! У моего сына болит живот! Я боюсь, это аппендицит!
— У меня ничего для этого нет. Дефицит элементарных расходников. Есть новый госпиталь в Новом Восточном районе, за забором, проходите кордоны, и туда…
Женщина чуть не плакала.
— Попробуйте, я умоляю вас! Нас не пустят, больше некуда идти! Там есть операционная, я видела!
— Хорошо, хорошо! Давайте посмотрим на вашего сына… Боже, неужели это снова…
А потом ещё один провал в памяти. Или это было в один день?
— Директор Цао! У нас много пострадавших! В порту опять сражение!
— Кладите их сюда. Занимайте эту палату.
— Но это же ваш персональный пациент!
— Он не обидится, я его давно знаю…
Голос директора Цао постепенно стал мне уже знаком, я слышал его буквально через раз. Я лежал и думал: «Кто такой этот директор Цао? Чем таким он занимается?»
И главное… Где я? Кто я?
Хорошо, перенесёмся ещё вперёд. С директором говорил молодой мужчина, тоже показавшийся знакомым.
— … Директор Цао, не возражайте, прошу вас. Заплатите им. Воистину, большая удача, что они послали на переговоры меня.
— Откуда я возьму столько средств? — голос директора звучал рассерженным. — У кого я вырву эти лекарства? Вот у него? А ведь я тебя вылечил, паршивец, когда тебя приступом аппендицита скрутило!
— И я вечно вам благодарен, и матушка моя шлет вам поклон! Но поймите, директор, они страшные люди. Заплатите им! А я привезу вам еще контрабанды из-за забора! Не перечьте им, директор Цао, они вас убьют и рука не дрогнет! Что мы будем делать без вашей больницы?
— Что за времена настали, поверить не могу…
* * *
Прошло ещё сколько-то дней. Или месяцев. Или… лет? Я слышал отдельные обрывки, так и не отложившиеся в памяти.
