Якутский олонхо - Нюргун Боотур Стремительный
СТИХ 31
НЮРГУН БООТУР
Уо-уо!Уруй-айхал!Пущи темной духСо щедрой рукой,С гривой густой,Со счастливой судьбой,Несметно богатыйДед Байанай,Обернись ко мне,Улыбнись!
С дивной силойВо внутренних мышцах своих,Со стальным сухожилием в пальце большом,С грозной мощьюВ наружных мышцах своих,С не знающей промаха пятерней,Скрытый за чернойЧащобой леснойХаан Хандыган-исполин,Живущий в дремучей тайге,Зовущий могучей глоткой своейДородный Алып Сэгэйэн,Сверху взгляни на меня,Зверя гони на меня.
Твой широкий алас —Высокий лес,Твой скотный двор —Дремучий бор,Твой коровий варок —Обгоревший лог,Дверь твоя —Лесной бурелом,Твой богатый дом —Вся тайга кругом,Летняя твоя ураса —Лиственные леса.Березы, влажные от росы —Белое ложе твое,Поваленный ствол —Подголовье твое,Буреломный завал —Одеяло твое;Могучий духДремучих лесов,Круглые мерцающие зрачки,Звериный пастухЭрбэс Боотур!Крупных зверей,Мелких зверей,Черных и белыхПушистых зверей,Которых не счесть у тебя,С верховий речных,Из урочищ глухих,Гони ко мне,Гони ко мне!Охотничью мнеУдачу пошли!Дай мне столько дичи набить,Сколько на плечи подниму,Сколько до дому донесу —Лишнего не прошу.Эгей! Торжествуй,Эндэлюкю Бекенэй!Помогай мне,Элип Хандыгай!Призываю тебя,Называю имя твоеГолосом зычным своим!Отголосками по перевалам глухимЯ прославляю тебя,Благословляю тебя!А за помощь отблагодарю,Щедро я тебя отдарю! —
Только песню эту пропел богатырь,Не успел он дыханье перевести,Как в ответЗа стеной чащобы леснойЧье-то стенание пронеслось,Будто распахнулась, шумя,Непролазная гуща тайги, —Чей-то голосГусто запел,Зычный голосЗахохотал, загудел…
СТИХ 32
ГОЛОС БАЙАНАЯ
А-аа! Хаа-хаа!А-аа! Хаа-хаа!А можешь ты в беге тягаться со мной?А можешь в прыжках состязаться со мной?Ох, помолчи!Ох, не смеши!..Чей младенец сюда забрел?Чего он наговорил?Обещает отблагодарить,Обещает он отдарить —Кого?Меня самого?Это кто прокричалНа весь перевалГромкое, славное имя мое?Ну что ж,Ну что ж!Может быть, я стрелой полечу,Скачками огромными поскачуВ потаенные чащи мои,Может быть,Всполошу, взгоношуОтдаленные пущи мои,С верховий речных,Из урочищ лесных —Захочу — подыму, пригонюИ мелкую дичь,И крупную дичь…
Знай, это сам я —Баай Байанай —Беспримерную удачу дарю,Кого захочу, того одарю.А-аа! Хаа-хаа!А-аа! Хаа-хаа!Ну вот —Сколько дичи — смотри!Иди — добычу бери…Столько дам тебе,Сколько ты в силах поднять,Сколько до дому донесешь…А ты мне подарки сулил,Насмешил меня,Развеселил! —Так хвастливо ответилСмешливый старикЭндэлюкю Бекенэй,Веселый хозяин лесной,Прославленный Баай Байанай;И ушел,Перепрыгнув дремучий урман,Только выше хвойных вершинПромелькнула шапка его…
Осмотрелся вокругНюргун БоотурИ видит — огромный лось,Выйдя из чащи,Встал перед ним,Глазами землистыми поглядел,Переносицей горбатой повел,Фыркая и сердясь,Грузные наклоняя рога;Дыбом на холке егоВолосы поднялись.Понял Нюргун Боотур —Зверь его вызывает на бой;Взревел богатырь,Как свирепый бык,Прямо на лосяПрянул он,Ударил зверя по голове,Ударил со всею силой своейКаменным кулаком.Череп лося,Как гриб-дождевик,Рассыпался под ударом его;От размаха могучего своегоПоскользнулся сам Нюргун Боотур,Без опоры оставшись, упалНа огромную каменную скалу,Где вековые деревья росли.Деревья в паденьи своем сломал,Скалу, как дресву, раздавил…Сильно перепугался он,На ноги быстро поднялся он,Огляделся вокруг себя —Лось невиданной величиныНедвижимо лежал на земле,Не было у него головы,Голову снес богатырь кулаком.
Видя первую победу свою —Силы своей торжество,Радостно юноша закричал,За ноги задние лося схватил,Волоком за собой потащил.Быстро с добычей вернулся онК жилью своему —На обширный двор,К дому серебряному своему,К дымному очагу…
Темную тяжелую дверь,Которую семьдесят семь человек,Напирая плечами семь дней и ночей,Растопырив ноги, кряхтя,Не смогли бы приотворить,Чтобы палку в щель пропихнуть,Эту грузную тяжкую дверьНастежь Нюргун распахнул;Дверь открылась, весело хохоча,Доска, на которой онДобычу хотел рубить,Пробренчала: — Иду, иду! —И, плавно кружась, прилетела сама.Порожденный илбисом самим,Подпрыгивая на топорище своем,Широкий топор прибежал,Кованный из тридцати слоевЧародейных сплавов стальных;Маленький острый ножСам, подпрыгивая, прискакал,Шкуру начал с лося сдирать.
Стремительный Нюргун БоотурПосмотрел на свою сестру,Оглядел ее с головы до ног, —Одета красиво была онаВ драгоценные собольи меха;Столько было на ней куниц,Сколько выдержать бедра могли,Столько сверкающих серебромКамчатских морских бобров,Сколько подымала спина.Поглядел на брата младшего он —Тот сидел, сверкая белой бронейИз трех пластов серебра;Ровдужная одежда на немБыла соболями опушена,Красной кожи его сапогиБыли шиты узором цветным.А потом на себя поглядел Нюргун —И стало стыдно ему:— Ох, и трудно же будет мнеНагишом по далеким странам ходить! —
Одеться он захотел,Шкуру с лося проворно снял;Еще мокрую, шкуру добычи своейНа колени себе расстелил;Шкуру передних ногНа руки себе натянул;Шкуру, снятую с задних ног,На ноги напялил себеИ порадовался — он решил,Что одежда его хороша.
Огромную, о трех обручах,Корчагу он в руки взял.Так была корчага та велика,Что едва входили ее бокаВ устье широкого камелька.От изобильной влаги земнойЧистой водой ключевойНаполнил корчагу он,Гору мяса в нее навалил,На огонь поставил варить.Только варева духом густымНаполнился трапезный покой,За шестиногий стол-сандалыСел проворно Нюргун Боотур,Руки по столу распластал.
Деревянная миска, с полки слетев,Подпрыгивая и кружась,Сама примчалась на стол.Широкое блюдо само собойЯвилось за мискою вслед;Наполненный кумысом чорон,Не расплескиваясь, пришел;Деревянные ложки, сами собойПо воздуху прилетев,Стукнулись о доску стола,На месте смирно легли.Острый ножичек, тонко звеня,И золотые вилки за нимЯвились на стол.Вилка сама из корчаги большойМясо вытащилаНа широкий поднос…Трое сели за шестиногий стол,Но, как будто триста было гостей,Перебрасываясь словами, ониСтали весело пировать,Пить кумыс, смеяться, шутить.Старший брат Нюргун БоотурМяса толстые ломти брал;Он руками горячее мясо брал,Проворно его пожирал.Клал он в рот огромные мяса куски,Величиною с кошму,Он глотал огромные мяса куски,Шириною в конский потник,В рот он горячее мясо кидалС правого края губ,Кости выплевывал изо ртаС левого края губ.Насытился, взял высокий чорон,Весело поднял егоИ в свою разверстую пасть,В широкое горло своеОпрокинул пенный кумыс.Много съел, много выпил он,Встал из-за стола своего,Дверь широкую распахнул, —Раскрываясь,Громко смеялась дверь…
Вышел из дому Нюргун Боотур,Стал посреди двора,Зорко, внимательно все вокругГлазами круглыми оглядел, —Что же увидел он?Обещанный от рожденья ему,Вещий Вороной его,На грани белых небесСтоя рожденный конь,Привязанный за ременный чембурК медному коновязи столбу,На котором сидел орел,Нюргун Боотуру предстал.
Так привязали коня,Что кверху голову он задирал,Сердито фыркал и ржал,Копытами каменными четырьмяВ нетерпеньи о землю бил;Косматая грива коняВзлохматилась на ветру;Хвост, как лодка,Летящая в быстрине,Пластался во всю длину,Сыпал синими искрамиЧерный хвост;Конь то ногами перебирал,То на дыбы вставал.
Волосы на загривке его,В три маховых сажени длиной,Копьями поднялись;Смоляная грива его,Длиной в семь размахов рук,Играла серным огнем;Черный волос на крупе коня,Растущий в три ряда,ВзъерошилсяИ шипелВспышками голубого огня;Широкие белые уши его,Похожие на носкиПоходных тунгусских лыж,Настороженно торчали вверх,Как боевые ножи.Крупные, круглые мышцы коняПерекатывалисьПод кожей тугой.Зубчатая белая полосаТянулась вдоль хребта,Будто вырвал когтямиНебесный орелЭту полосу у него.Гулко трескучие ноздри коняТрепетали…Бронзовые удилаСверкали, как солнечный луч;В золоте оголовье коня,Шелковые поводья на немДевятисаженной длины;Словно облако, под седлом, потник,А бока широкого чепрака,Как закатные облака;Плотно сидит на спинеЛадное крутое седло;Перистой тучей поверх потникаЛетучий брошен ковер;Как двенадцать радуг,Двенадцать подпругПестрым шитьем горят;Чеканные, по бокамСтремена стальные висят.Так рвался конь,Что тугая уздаЕдва удерживала его.Боками широкими поводя,Огненным оком кося,У коновязи бился, дрожалКюн ДьэсегеяКонь дорогой…Обрадовался богатырь,Видя такого коня,Долго им любовался он;Потом подошел,От столба отвязал,Поводья шелковые ухватил;Как орел небесный,Прянул в седло,Заскрипевшее звучно под ним,Крепко селНа широком седле.Жаждой пространствОбуянный конь,У коновязиЗастоявшийся коньПродолжительно,Звонко заржал;Как поющая на лету стрела,Спущенная с тетивы,С места рванулся,Вдаль поскакал.
Словно крылья гоголя по весне,Ветер в ушах Нюргуна свистел.Дивный коньШирокой грудью своей,Твердой, бронзовой грудью своейРассекал налетающий вихрь.От ударов его копытИскры сыпались из кремня,Грива черная на ветруКлубилась тучею грозовой,Кромсаемой молниями в высоте,Пласталась, как темный дым;Хвост, как длинная лодкаВ быстрой реке,Метался, бился, шипел,Вспыхивая серным огнем,Рассыпая синие искры окрест.
Этот конь,Воспеваемый в олонхо,Прославляемый далеко,Поистине был могуч.На грани летящих белых небесСтоя рожденныйКонь ВоронойС юношей седоком на спинеВ бескрайнюю ширь,В непомерную высьТоржествующего неба взлетев,Ровно тридцать триРевущих дня,Тридцать триВопящих ночи подряд,Не отдыхая, скакал.
Мчался ввысь,Устремлялся вниз —На вершине плешивых гор;Напрягая мышцы свои,Ударяя копытами о скалу,Опять в высоту взлетал;По беспредельным степямШироким наметом шел,По перевалам крутымТропотой пробегал,Топотал.То он в высоту поднимался, кружа,Тонко от нетерпения ржа,То, словно четыре грома с небес,С грохотом на землю ниспадал,Поверху, понизу он летел,Днем и ночью неутомимо скакал.
Слетая с колен коня,Восемь вихрей клубилось, гудя;Хватаясь за гриву коня,Семь безумных илбисовБилось, вопя,Под чугунной грудью коняСерные мелькали огни…
Мерзлые деревья по следу его,Поваленные скоком его,Как шаманы тунгусские, под горойКамлавшие, волосы растрепав,Крутились по девять дней и ночей;Сухие деревья в тайге,Обрушенные копытом коня,Прыгали и крутились за нимШесть дней и ночей подряд,Словно Илбис Кыыса,Хлопая в ладоши, вопя,ПрыгающаяВ помраченьи ума…
Древние дерева,Рухнувшие в тайгеОт ударов его копыт,Толпой голосящих старухВыли, вопили вослед.Конь летел могучей стрелой,ПламенелПадучей звездой;Лишь на тридцать четвертый деньПонемногу сбавляя бег,Стал среди равнины степной;Всей глубокой утробой своейГромко, радостно он заржал,Горой в долине нагромоздилГорячий, железный кал,Широкую балку меж двух холмовПотоком мочи затопил;По воле всадника своегоИноходью пошел не спеша,Ровно, легко дыша.А юноша Нюргун Боотур —Как сел он,Так и сидел в седле.Только, — после скачки такой,Не жужжал, не гуделОсол Уола;Над макушкой его головыНе вопила в уши емуНеистовая Илбис Кыыса,Не били ему в лицоВосемь гремящих вихрей степных,Семь спутников безумных ее…Семь илбисов — утихли,Прочь отошли.Юноша Нюргун Боотур,Горделиво сидя в седле,Сдвинул брови,Прищурил глаза,Осмотрелся по сторонам,Сам на себя погляделИ в удивленьи увидел он,Что от шкуры лося,Убитого им,От самодельной одежды егоНе осталось на нем ни клочка;Все сорвано ветромВ скачке лихой,Остался он голым, как был…
Вот и вспомнил Нюргун БоотурОбычай древних времен:Прежде исполин-богатырь,Вступив на грань трех миров,Трех своих родичей-кузнецовПросил изготовить емуНесокрушимый трехслойный щит,ЧетырехслойнуюКольчугу-броню,Чтоб от вражеских топоровКрепкая защита была.Охваченный мыслью своей,Подъехал Нюргун БоотурК дому обширному своему,К коновязи с медным столбом,Где сидел, клекоталНебесный орел.Вошел он —Старший брат-тойон —С восьмихвостымСвященным ремнем в рукеВ широкую дверь,В просторный покой;Младшему брату,Младшей сестреСказал такие слова.
СТИХ 33
