Тваремор 2. Месть Альфы - Евгений Юллем
И, как я и ожидал, Лами не усидела в каюте.
— Пойду прогуляюсь, — сказала она.
— Ну пойди, только без фокусов. Помни, что мы на этой колбасе будем болтаться еще двое суток. И никуда с нее не денемся до самого Петербурга.
— Понятно, — уныло сказала она.
А гулять здесь особенно-то и негде. Пассажирская палуба — два коридора с каютами по бортам, соединенные меж собой двумя проходами в конце и начале, этакий квадрат получается. Ну и в центре этого квадрата квадрат поменьше — кают-компания, во время обеда превращающаяся в столовую. Хотя обычно пассажиры предпочитают спокойно бухать у себя в купе, гоняя стюарда за бухлом и закусывая банальной жареной курочкой с малосольными огурчиками.
Есть ещё и прогулочная палуба, большая прозрачная надстройка вверху баллона, но сейчас она закрыта — у нас не круиз, а обычный пассажирский рейс. Дополнительные удобства не предусмотрены, да и сомнительное удовольствие метаться в случае чего от горячих гильз — две шестиствольных скорострелки как раз стояли на этой перестроенной палубе. Так что бедным пассажирам осталось довольствоваться иллюминаторами. Ничего, целее будут.
Проводив Лами, я открыл один из гримуаров и попытался углубиться в чтение. Но то ли звезды так легли, то ли еще что-то, но вычурная латынь и сигилы в голову не лезли, хоть ты тресни. Видимо, сказывался долгий перерыв в изучении околовсяческих наук. Промаявшись так полчаса, я плюнул на мертвый язык мертвых некромантов. Нет, так дело не пойдет…
Я отложил в сторону планшет с мануалом по эксплуатации демонов, встал с кровати и, одевшись, побрел путем Лами. Может, удастся напиться… Человеческих напитков, я имею в виду.
Выйдя в коридор, я оглянулся по сторонам. Абсолютно пустой коридор, залитый мягким светом ламп и устеленный банальной красной с полосками по бокам дорожкой. Прямо, как в вагоне или на корабле. Только окон на противоположной стене нет — за стенкой вся машинерия и секции баллона.
Пройдя по дорожке я вышел в коридор, который вел в каюты другого борта. Ну на другой борт мне не надо, это аж метров дофига через весь пузырь. А вот подсвеченная дверь посередине коридора — это то, что надо.
Я потянул носом воздух — даже не с моим обонянием в воздухе витали молекулы спирта размером с кулак, не заметить невозможно. А где искать суккуба, предрасположенного к употреблению спиртного? Ну, разумеется, там, где наливают. А где у нас наливают?
Я вошел в кают-компанию, насвистывая «Пипл, а стрэндж», бессмертного смертного — каламбурчик, однако — Моррисона. Не бухал бы и не ширялся — что при его образе жизни было невозможно — до сих пор тряс бы седой бородой и хрипел бы в микрофон где-нибудь в провинции. Или где там в САСШ устраивают чес седомудые звезды прошлых веков?
Веселье только начиналось. Все столики были заняты, бутылки откупорены, закуски разложены, а посетители расслабили воротники и корсеты — кто что. Наконец-то удалось рассмотреть почтенную публику, которой посчастливилось, или нет, оказаться вместе со мной на борту этого дерижополя.
Основную массу составляли купцы первой и второй гильдии, которым, видимо, до зарезу требовалось срочно прибыть в Петербург по важным коммерческим делам. Пару из них я узнал — торговец скобяными изделиями Неверов и, по-моему, торговец рыбой Изолкин. Так, шапочное знакомство на одном из сборищ у губера. И, судя по тому, как надулись господа купцы при взгляде на меня, приятного продолжения не будет. Да и хрен с ними, не очень-то и хотелось общаться с этой публикой. Обойдемся кивками друг другу. Да и их жены, которые летели вместе с ними, ограничились поджатыми губами и злобным взглядом.
Из прочих были парочка военных в повседневных мундирах, еще парочка непонятных штатских, которым явно не по карману была такая поездка — приказчики, наверное. Скучающая дама позднего бальзаковского возраста и ее компаньонка, грымза с таким же истекшим сроком годности. В общем, ничего интересного, кроме Лами, которая пришла сюда повеселиться за счет бесплатного цирка в зале.
О, да! Публику Лами обожала. В смысле, эпатировать ее по-черному. Я вот не проконтролировал ее наряд, а зря…
Подруга дней моих суровых вырядилась в брючный костюм для верховой езды, который больше подчеркивал, чем скрывал. Упругие груди рвались на свободу через тончайший батист сорочки, округлости ниже тоже, э-э, радовали глаз и не только.
Лами решила оторваться по полной.
— Налей мне «Клико», человек! — капризно сказала она стюарду, стоящему за барной стойкой.
Стюард облизнул пересохшие губы и отвернулся к бару. Лами кокетливо покрутила на пальце локон…
— Извольте-с, госпожа графиня!
Когда он подавал бокал с шампанским, рука его слегка дрогнула.
— Экий ты, братец, неловкий! — пожурила его моя помощница, перехватывая бокал за ножку.
Вот у кого-кого не дрожала рука, так у нее. Ни разу тремора у чертей не видел.
— Ваше здоровье, господа! — она повернулась к залу и залпом выпила бокал.
Потом лихо, по-гусарски бросила его на пол. Я покачал головой. Когда у Лами такое настроение, ждите неприятностей. Драку заказывали? Не гребет, оплачено…
— Пойдемте за столик, дорогая племянница! — я взял ее за локоть, больно прижав двумя пальцами.
— Да, человек, говно ваше «Клико»! — обернулась Лами к стюарду, влекомая мной к столику. — Бутылку лучшего «Голицына» за наш стол… для начала.
— Будет исполнено-с, госпожа графиня!
— Ты что творишь? — прорычал я ей на ухо, когда, наконец, оттащил ее в сторону от заправочной станции, сиречь барной стойки.
— Ах, дядюшка, мне так скучно! — пропела она. — Неужели эти ужасные два дня пройдут в такой смертной тоске?
Она осмотрела публику в зале. Да, я ее понимал. Если по-серьезному, то от рож тех, что сейчас смотрели на нас, хотелось блевать. Не, не повеситься — хрен вы от нас этого дождетесь! Но вот только не любил я привлечения внимания. Похоже, Лами была иного мнения.
— Расслабься, Джованни, я анфан террибль, мне можно, — сказала она вполголоса. — Ведь совсем не нужно, чтобы к моей персоне возникло тайное любопытство? Пара выходок, близкое знакомство и прочие мелкие
