Совок-14 - Вадим Агарев
Сын злобной паскуды-плевательницы промолчал, зато бабкина сноха оживилась. Златозубая Злата заверила, что без обильных дачек она свою любимую свекровь ни в жисть не оставит. Что будет та по тюремной хате, как пошехонский сыр в прованском масле кататься.
В растерянности старуха пребывала недолго. Тряхнув седыми космами, выбившимися из-под красного платка, она что-то злобно выкрикнула на непонятном наречии своей нерусской родне. Потом, не по возрасту шустро вскочила со стула и опрометью выскочила в комнату, куда до того выгнали младшую цыганскую поросль.
— Не хочет мама… — услужливо пояснил мне нездоровую бабкину суетливость смущенный Михай. — Была она уже в тюрьме. Два раза была, потому, наверное, и не хочет! — с грустным лицом пожал он плечами.
Глава 9
На «шоколадку» мы возвратились с часовым опозданием. Но сделали это лишь для того, чтобы перенести следственные действия с пятой покупательницей-потерпевшей на понедельник. Так-то надо было бы ковать железо, не отходя от кассового аппарата и уже сегодня потрошить ожидающих меня в столовке терпил. Но было одно субъективное обстоятельство, вынудившее меня проявить осознанное небрежение к исполнению служебным долгом. Да, при всём моём цинизме и умении заставить работать парализованных и мёртвых, понуждать к следственным действиям искусанных коллег я не решился. Даже смотреть на «колбасников» и на Гриненко с его верными оруженосцами-понятыми мне сейчас было больно. И смешно.
К тому же теперь, когда я был уверен, что Иоску Романенко со сковородки уже не спрыгнет и из СИЗО во вторник не выйдет, я почти успокоился за исход дела. И опять же, я очень рассчитываю, что одаренные барахлом и деньгами бабы-терпилы мне обязательно помогут.
При помощи сарафанного радио, которым они владеют так же виртуозно, как и знаменитейший Константин Игумнов клавиатурой своего «Steinway». Я убеждён, что за эти выходные тётки сработают на меня лучше любых оперов. И что-то мне уже сейчас подсказывает, что к утру понедельника минимальное количество железобетонных свидетелей против торгово-цыганской мафии у меня будет. Минимальное, это для предъявления полновесного обвинения всем четверым бизнесменам. И, само собой, для продления им меры пресечения в виде содержания под стражей на весь срок следствия.
Поэтому еще раз объяснив женщинам их сверхзадачу, я перенёс раздачу слонов, то бишь, трусов и денег на утро понедельника. А временно подчинённой мне группе товарищей великодушно объявил остаток сегодняшней субботы и всё завтрашнее воскресенье лечебно-выходными днями.
Как бы не выглядели расстроенными и недовольными мордастые соратники, но после моего объявления все они выказали неподдельную радость. Еще больше деформировав свои физиономии довольным гримасами. Хотя, ей богу, лучше бы они этого не делали. Поскольку до сегодняшнего дня, пребывая в счастливом неведении, я не имел представления, как бы улыбался мне плод взаимной любви Яны Поплавской и бегемота обыкновенного африканского. Н-да…
Кировские бэхи отбыли от фабричной столовки на своей машине. Любезно прихватив с собой нашего тряпичного эксперта Барабанову. А мы, то есть, я, Стас и его внештатники-понятые загрузились в мой экипаж.
— Сядешь за руль? — проявляя великодушие, предложил я оперу, — Если хочешь, забирай машину на выходные! — решил я подсластить горечь недружественного общения друга с медоносными, но всё же цыганскими пособниками.
— Ты издеваешься⁈ — встрепенулся всё еще обиженный на меня Гриненко, — Сам подумай, куда я с такой рожей на этой машине поеду?
Бесцеремонно развернув к себе зеркало заднего вида, он начал исследовать то, что еще совсем недавно называлось лицом советского милиционера.
— Ну, мало ли! — решил я не согласиться с другом, — Укусы, они как и шрамы, настоящего мужчину только украшают! Ты же переживал, что в деревню к тёще давно уже не ездил! — напомнил я другу, желая вытащить его из обиды. — Тёща, мой друг, это не любовница, она примет тебя любого! С ней-то тебе не целоваться!
— Не поеду я никуда, у меня сегодня мебель собирают! Два мастера из мебельного должны были прийти, — уже не так неприязненно буркнул в ответ Стас, — Сказали, что за один день не управятся, так что и завтра еще продолжат. Жена потому и хотела, чтобы я на эти выходные у тебя отпросился, — неохотно проворчал старлей.
— Вот видишь, дружище, а ты еще недоволен! — упрекнул я друга, — Если бы не сегодняшний обыск и пчелы, хрен бы ты субботу с воскресеньем семье посвятил! Так что передавай от меня привет Марине и скажи ей, что её просьба для меня, это почти что закон!
Гриненко вновь всем корпусом развернулся ко мне и долго вглядывался в моё лицо, пока я невозмутимо возвращал зеркало в прежнее положение. Хорошо хоть, что сидящие сзади парни на нелёгкую судьбу понятых не жаловались и претензий мне не предъявляли.
— Мужики, за мной должок! — глядя в зеркало на задних пассажиров, проявил я инициативу, — В любой день, когда понадобится, я вам организую отгул! Без обид, мужики, мы в расчете?
Понятые не колеблясь, закивали распухшими шайбами и снова попытались изобразить улыбки «а-ля Яна-бегемот».
Учитывая некоторые обстоятельства и не вполне кондиционный внешний вид моих помощников, пришлось всех их развезти по домам и до самых подъездов.
Стас был последним моим пассажиром, от него я поехал в Октябрьский. Подведение итогов третьего квартала и, соответственно, отчетный период райотдела перед городом и областью сейчас в самом разгаре. И потому эта суббота в нашем богоспасаемом следственном отделении, как и в СО всех других РОВД, является рабочей.
Тем более, что моими стараниями и божьим благоволением корки цыганского дела уже достаточно наполнились бумажной фактурой. И я решил, что бессистемно и непоследовательно собранную в картонки макулатуру пора уже привести в должное соответствие. А, кроме того, я посчитал не лишним посоветоваться с Лидией Андреевной. Или даже с самим майором Данилиным. Каким ни будь квалифицированным следаком-отморозком не от мира сего, а в этом времени существуют свои местечковые критерии правоприменения. Понты понтами, но для успокоения души мне просто хотелось понимания, насколько далеко я зашел за красные флажки УПК со своей процессуальной махновщиной. Что ни говори, а самовольно выдав тёткам деньги и барахло, я нагло присвоил себе полномочия суда. А наш народный советский суд к таким вольностям относится без понимания и запросто может осчастливить меня представлением. Которое в свою очередь может быть отконвертировано руководством УВД в неполное служебное соответствие занимаемой мною должности. А
