Баба Яга спасает мир - Анна Каракова
– Минуточку! – сказал Василий и отошёл к Марьяне пошептаться.
– Это какой-то дремучий винтаж! – сказал он ей на ухо. – Красота моя, ты же понимаешь, здесь требуется тотальная смена имиджа. Или я не знаю.
– Вот и делай, – ответила Марья. – Всё в твоих руках.
– Боязно, – промямлил Василий. – Она голову реально раз в год моет?
– Какая разница? Одно точно могу сказать – другую такую клиентку ты в свою коллекцию не добудешь.
Это был удар под дых. Марья знала, что Василий собирает коллекцию фото «до и после». Потом хвастается-гордится ею, благо есть чем. Со всех фотографий «до» смотрели унылые грустные лица. А на тех, что «после», казалось, были совсем другие люди – довольные, красивые, уверенные в себе.
Василий подобрался, вернулся к клиентке, как будто на бой вышел:
– Позвольте фото на память?
– Да уже делай что-нибудь, любезный! А то маята одна! – ответила старуха.
Парикмахер сфотографировал её на телефон, засучил рукава и принялся распутывать свалявшиеся космы, которых явно никогда не касалась расчёска человека.
– Сначала приведём голову в порядок, потом вымоем. Тон подберём. Пока будем краску ждать, могу предложить маску для лица и коррекцию бровей.
Старуха слушала его и как будто не понимала.
– Делаем всё! – подала голос Марьяна.
Она вольготно расположилась в приёмной, разложив на диване свою кофту и бабкин платок. Василий погрузился в работу.
Не будь он так сосредоточен, заметил бы, что время от времени из-под вещей за спиной Марьи появляется хитрая детская мордочка.
– Катька, кыш! Не светись, – шёпотом сердилась девица.
– А чё? Мне тоже интересно!
Тем не менее девчонка-домовёнок послушно исчезала. Чтобы через несколько минут появиться вновь. Когда её никто не видит.
...В волшебном лесу было нехорошо, сумеречно, тихо. То ли деревья, травы и птицы почуяли неладное – прорехи в твердыне. То ли решили, что осиротели одни, без Яги. То ли все прониклись настроением Кикиморы, которая металась по лужайке перед избушкой без курьих ножек, размахивая руками, как заполошная птица – крыльями.
– А может, оно и к лучшему... что убёг малец?
– Да, лучше, – кивал Леший, наморщив кору в том месте, где у него должен был быть лоб.
– Нет его – и не надо стеречь! Баба с возу – кобыле легче!
– Легче, – скрипел Леший, безуспешно пытаясь согнуть ствол там, где у него могла бы быть шея.
– А Яге скажем... скажем, что...
Кикимора остановилась.
– Что?
Она насупилась в поисках верного решения:
– Что исполнили наказ! Скормили кабанчика серому волку.
– Скажем, – согласился Леший.
Кикимора, поражённая собственной смелостью, снова заметалась туда-сюда.
– Там, глядишь, Яга и позабудет... А то у неё других забот нет! – лихорадочно бормотала она, убеждая саму себя. – Память-то уже не та! Бывает, что и подводит.
Вдруг, будто вспомнив что-то, Кикимора подскочила к Лешему.
– Только ты это... Гляди, не проговорись! А то больно болтать стал горазд.
Леший обиженно засопел.
– Хорошо. Не скажем.
– Скажем! Не скажем! – рассердилась Кикимора. – Ты хоть понял, о чём я твержу?
– Понял.
– То-то же!
Лес вдруг зашумел, очнулся. Закачались вековые дерева, подпирающие кронами небо. Заискрилась дурман-трава, заплетающая тропинку, которая вела от поляны к твердыне. Болото бесшумно вспухло огромными пузырями. А мухоморы на опушке сжались, скукожились, отчего крупный белый горох на их алых шляпах стал похож на куцые веснушки. Кикимора повела носом, насторожилась. А Леший тотчас прикинулся деревом. Он всегда так делал, если что не так.
Неожиданно на поляну выбежал Сенька, размахивая авоськой с продуктами. Он совсем запыхался, отчего его свиной пятачок высох и зудел, а мохнатые уши взмокли.
Но это всё было неважно.
– Тетёнька Кикимора! – завопил малец. – У меня к вам важное дело!
Та пошла к нему, будто пританцовывая. Сердито нахмурившись, уперев руки в боки.
– Поди-и ж ты! – протянула она нараспев. – Бегле-ец вернулси-и! И авоську свою обратно забрал!
– Да! – не отступил Сенька, хотя видел: Кикимора злится. – Можете меня скормить вашему волку! Вместе с авоськой! Только дайте молодильное яблоко для моей бабушки! Я вас очень прошу!
– А вот фигушки тебе! – взвилась та и сунула под нос наглому мальчишке фигуру, сложенную из трёх пальцев. – За то, что убёг, – не дам!
Сенька отступил, но всего на полшажочка.
– Тогда я! У Яги попрошу! Она поймёт! Она поможет!
Сенька бросился к кривой покосившейся избе и забарабанил в дверь кулаками:
– Бабушка Яга! Откройте!!!
Никто ему не ответил. Сенька прислушался – и понял: внутри избы – пустота.
– Где она? – удивлённо воскликнул он. – К утру же обещала быть!
Кикимора и Леший переглянулись.
– Ой-ой... Как же это я... запамятовала... забыла... – запричитала Кикимора и набросилась на Сеньку. – Всё ты! Своим побегом мне голову заморочил!
Малец не выглядел виноватым. Скорее, встревоженным:
– Яга должна была вернуться утром. А уже полдень.
– Твердыня! – напомнил Леший.
– Без тебя знаю, дурень деревянный! – взвилась Кикимора. – Искать надо, но где ж я её найду? Всё одно что иголку в стоге сена!
Кикимора сокрушённо стала рвать на себе зелёные патлы-водоросли.
– Я ж города-а почти не знаю-ю! – подвывала она. – Одно-ой тропой всегда ходила-а, туды-сюды-ы... Своровать и обратно-о, сворова-ать и обратно!
– Твой дом – лес! – назидательно сообщил Леший.
Кикимора озлобилась, запустила в него комком грязи. Сенька сокрушённо покачал головой: вроде взрослые, не первую сотню лет разменяли, а ведут себя как дети.
– И куда там идти? К Иван-Царевичу разве? Может, он подсобит? – вдруг встрепенулась Кикимора. – У него энтот, как его... Музей, кажись... Он там кости собирает всякие.
– Вот и пойдёмте! – уверенно сказал Сеня.
– А если нету там Яги? Ой, не знаю, что делать... Ягодку свою не найду... И сама сгину...
Сенька почесал нос-пятачок. Повёл мохнатыми ушами:
– Кхм... Вы Ягу искать собираетесь? Или будем причитать здесь, на поляне?
Кикимора и Леший удивились напору мальца, переглянулись.
– Я город знаю, – уверенно сказал Сеня. – Помогу вам Ягу найти.
– А мы те за энто чё?
– Яблоко. Молодильное. Бабушку от хвори спасти.
