Предназначение человека. От Книги Бытия до «Происхождения видов» - Сэмюэл Уилкинсон
С учетом того, что конфликт эгоизма и альтруизма неотделим от человеческой природы, нашим обществам будет полезно понять, какое окружение, какие ситуации и какие социальные механизмы с большей вероятностью позволяют обратиться к лучшей ее стороне. Поскольку за глубочайшими формами альтруизма стоят эволюционные силы, нашедшие свое проявление в семейных отношениях, те культуры, которые способствуют укреплению эмоциональных связей между родителями и детьми, а также членами расширенной семьи, получат, по всей вероятности, неизмеримые социальные блага[210].
Глава 5
Агрессия и сотрудничество
На протяжении всей человеческой эволюции один фактор оставался чрезвычайно важным. Можно полагать, что силы естественного отбора внедрили его в самую суть человеческой природы.
Этот фактор – сотрудничество[211].
– РИЧАРД ЛИКИ И РОДЖЕР ЛЕВИН
Человек – это не хрупкое, нуждающееся в любви существо. Значительную долю его задатков составляет склонность к агрессии. Присутствие других людей лишь искушает его поддаться этой агрессии, безвозмездно использовать их рабочую силу, овладеть их собственностью, унизить, причинить боль, истязать, убить[212].
– ЗИГМУНД ФРЕЙД
В каком-то смысле мы самые агрессивные из всех живых существ. История человечества изобилует таким количеством внутривидового насилия, какого обычно не встретить в животном царстве. Люди ранят, калечат и убивают других людей; нации вступают в кровавые губительные войны. Ни один другой вид не сравнится с нами в жестокости, которую мы можем проявить по отношению друг к другу.
Однако мы также развили в себе поразительную способность к терпению, доверию и пониманию. Из всех видов мы наиболее часто вступаем в сотрудничество. Примеры форм сотрудничества, которые мы можем счесть основными – скажем, запуск «волны» во время футбольного матча[213], – невероятно редко встречаются в мире животных. Наши самые впечатляющие технологические достижения – пересадка сердца, космические путешествия, сети спутниковой связи, суперкомпьютеры и так далее – не имеют себе равных в животном мире. Все это возможно лишь благодаря способности к сотрудничеству, глубоко свойственному нашей природе.
Как и в случае с эгоизмом и альтруизмом, эволюция парадоксальным образом встроила в нас противоположные склонности к агрессии и сотрудничеству. По-видимому, мы «запрограммированы» как на агрессию, так и на мирное содействие. Но как это возможно? В данной главе я постараюсь ответить на этот вопрос и разобраться, как и почему природа наделила нас противоположными наклонностями.
Начнем с агрессии.
В зависимости от научной дисциплины агрессию принято рассматривать с самых разных позиций. Этологи (изучающие поведение животных) занимаются оборонительной агрессией (например, когда пчелы защищают улей) или наступательной (когда гиены крадут тушу умершего животного). Психологи могут интересоваться целью агрессивного поступка – был ли он случайным, произошел ли намеренно, был ли совершен ради демонстрации силы, и так далее. Некоторым социологам, вероятно, интересен организационный уровень, на котором возникает агрессия, будь то война народов, преступления банд или убийство одного человека другим. Антропологи, в свою очередь, могут различать горячую (эмоциональную) агрессию или холодную (преднамеренную). В этой книге я буду отталкиваться от сравнительно простого определения агрессии как соперничества с другими за какой-либо жизненно важный ресурс, например, еду или укрытие.
Как и эгоизм, способность к проявлению агрессии легко объяснить с точки зрения эволюции. В традиционной дарвинистской модели агрессивная особь способна превзойти других и тем самым имеет больше шансов на выживание и размножение. С менее широкой – биологической – точки зрения агрессия призвана дать особи возможность сражаться за важные, но ограниченные ресурсы. В то же время насилие представляет собой отдельно взятый случай, когда агрессия выражается в нанесении физического вреда. Несомненно, люди на это способны: ужасные преступления, связанные с домашним насилием, а также изнасилования и убийства происходят во всех культурах по всему земному шару.
Один из главных споров, который сегодня ведут антропологи, заключается в том, насколько большая доля человеческой агрессии объясняется биологией и насколько большая – культурой[214]. Наследуем ли мы агрессивные наклонности – или в нас их воспитывают?
Возможно, вы надеетесь, что агрессия в большей степени выучена, а не присуща нам изначально, поскольку заученное поведение, по-видимому, можно изменить, тогда как исконно биологическое – нет. Но подобный ход мысли ошибочен. Даже несмотря на то, что истоки многих форм агрессивного поведения восходят к биологии, на них, как оказалось, тоже можно влиять (вспомним главу 3, из которой мы узнали, что главной движущей силой «включения» или «выключения» генов выступает среда). Культура и факторы, связанные с окружающей средой, могут влиять на биологические системы. Они способны как повышать, так и понижать уровень агрессии у многих видов, в том числе у людей[215][216].
Биологические факторы
Говоря о взаимосвязи между агрессией и биологией, мы сразу вспоминаем о таком гормоне, как тестостерон. На протяжении десятилетий многие ученые полагали, что увеличение количества тестостерона непременно должно повышать агрессию. В какой-то степени и в определенной обстановке это действительно так. Но истина – особенно в нашем случае – куда сложнее.
У людей в пубертатный период, а также во время беременности тестостерон играет важную роль в определении биологических различий между мужчинами и женщинами. Кроме того, он выполняет и другие первостепенные функции, в числе которых поддержание костной и мышечной массы, а также удержание под контролем системы, позволяющей нашему организму реагировать на воспаления. В этом отношении разница между мужчинами и женщинами состоит не в том, что у мужчин есть тестостерон, а у женщин нет, а в том, что у мужчин его гораздо больше (одно недавнее исследование позволяет предположить, что у мужчин, как правило, примерно в пятнадцать раз больше тестостерона, чем у женщин[217]).
Исследования показали, что тестостерон сильно влияет на агрессию у многих животных. Одним из первых это продемонстрировал немецкий ученый Арнольд Бертольд в 1849 году. Бертольд наблюдал резкие перемены в поведении и развитии цыплят после удаления семенников (главной области производства тестостерона). Эти кастрированные цыплята, так называемые каплуны, не вступали в типичные схватки за территорию с другими петухами и были намного менее агрессивны. Впрочем, когда Бертольд изымал семенники у обычных петухов и хирургически вживлял их в брюшную полость каплунов, последние начинали вести себя как нормальные петухи – и в том числе проявляли агрессию. Они сражались, кукарекали и искали возможность спариться. Однако при удалении пересаженных семенников цыплята-самцы снова начинали вести себя как каплуны[218].
В то время Бертольд еще не знал, что главной движущей силой этого процесса, как в дальнейшем показали эксперименты, выступает тестостерон. Когда его вводили кастрированным цыплятам (вместо пересаживания целых семенников), результаты были такими же, как в исходном эксперименте Бертольда. Сходные эффекты от воздействия тестостерона были отмечены у ряда видов, в том числе у некоторых ящериц, расписных черепах, голубей, певчих птиц, куропаток, оленей, крыс, меченосцев, перепелов, мышей и шимпанзе (и это далеко не все примеры)[219]. Представление о том, что тестостерон способен значительно повысить уровень агрессии, не подлежит сомнению.
На уровень агрессии влияют и другие биологические факторы[220]. Вспомним «ген воина» из главы 3. Его настоящее название – ген МАОА (сокращение от «моноаминоксидаза, тип А»). Он создает белок, который разрушает определенные типы нейромедиаторов, являющиеся частью головного мозга. Одна из версий этого гена (МАОА-L, где L обозначает «низкую активность» [англ. low activity]) довольно плохо справляется с разрушением этих нейромедиаторов. Полагают, что ее присутствие заставляет некоторых людей утрачивать над собой контроль, идти на риск и вести себя агрессивно. Один из экспериментов показал, что люди
