Эйнемида I. Семена раздора. - Антон Чигинёв
– Желаю. Жертвую кровь свою! – звонко воскликнула Кинана, скидывая балахон.
– Жертва принята.
Окропив камень кровью Кинаны, Аэльмеоннэ обратилась спиной к алтарю.
– Я Аэльмеоннэ, дочь Иэльниэтиэммо, желаю, чтобы Кинана, дочь Калаиды, стала частью круга, подтверждаю своей кровью.
Кольнув себя в грудь, дриада собрала густую янтарно-жёлтую кровь на клинок, окропила ей алтарь, и воздев руки к небу прокричала:
– Спренсиэ, Дайарэ, эстима, эстенессема! Хом таласхоимо кариэ, Дайарэ, эстима, эстенессема!
Хор повторил за ней, и хоровод снова ускорился. Одна из спутниц Аэльмеоннэ исчезла за высоким камнем и вернулась, ведя за шею крупного серого медведя. Могучий зверь яростно рычал и метался, но тонкие, слабые на вид руки держали крепче стального обруча. Легко, словно это был козлёнок, дриада уложила медведя на алтарь, и одними руками прижала зверя к камню.
– Спренсиэ, Дайарэ, эстима, эстенессема! – стилет Аэльмеоннэ по рукоять вошёл в сердце зверя. – Хом таласхоимо кариэ, Дайарэ, эстима, эстенессема! – стилет вонзился в горло – Спренсиэ, Дайарэ, эстима, эстенессема! Хом таласхоимо кариэ, Дайарэ, эстима, эстенессема!.. – С каждым возгласом, лезвие вновь и вновь погружалось в тушу, а хоровод ускорялся. Чёрная медвежья кровь лилась потоком, дождём стекая с алтаря. Внезапно, Аэльмеоннэ замерла, и столь же резко остановился хоровод. Повисла тишина, нарушаемая лишь стуком кровавых капель о каменный пьедестал. С ног до головы покрытая кровью, дриада протянула руку, и одна из спутниц подала большую каменную чашу грубой работы. Наполнив чашу кровавой капелью, Аэльмеоннэ протянула её Эйхене. Та в молчании выпила шестую часть, дав крови стечь на подбородок и на грудь, и вернула сосуд дриаде. Так же беззвучно, дриада передала чашу Кинане, выпила сама и поочерёдно угостила каждую из своих спутниц. Затем, Аэльмеоннэ вручила остаток жертвенной крови Кинане.
– Кинана, дочь Калаиды, – торжественно сказала она. – Ты знаешь, что составляет путь Даяры, иначе ты не стояла бы здесь. Шесть столпов. Назови их!
– Чистый разум, независимый выбор, свободная воля, осознание изменений, добровольное подчинение и добровольное неповиновение.
– Да. Такова мудрость Даяры и долог путь её постижения, но не обязательно идти по нему одной. Ты пришла обрести спутников, и тебе не будет отказано. Отдай эту чашу той, которая разделит с тобой мудрость и вместе с тобой пройдёт первые шаги. Сделай выбор собственным разумом, свободно и независимо, добровольно подчинись, прими добровольное подчинение, осознай изменения, управляй ими, и, если сделаешь всё, как должно, Даяра, неукротимая, непокоряющаяся, примет тебя. Это трудно, но, если не ошибёшься с выбором, твоя спутница тебе поможет. Если ошибёшься, твой шаг может быть не сделан. Возможность даётся лишь однажды, поэтому выбирай мудро. Сёстры, приблизьтесь!
Оба круга сомкнулись, образовав один хоровод, медленно двигающийся вокруг алтаря. В свете факелов, перед Кинаной одно за другим проходили лица сестёр – и незнакомые, и знакомые с детства, с тех самых пор как её мать Калаида ввела трёхлетнюю Кинану в Круг. Вот Немия, подружка детских игр, всего на пару лет старше неё самой. Вот старая Эмфо, маленькая Кинана спросила её: «Почему дриады не боятся огня, он же для них опасен?», и получила ответ: «А ты не боишься огня. Неужели считаешь, что для тебя его поцелуй безвреден?». Следом шла Клео, потом Сатия, Нима, Оропа. Выбор был сделан, но, глядя в проплывавшие мимо лица, Кинана проверяла своё решение. Наконец, она тряхнула головой и вручила чашу крови той, кого избрала.
– Филомена, дочь Маи, приблизься, ты избрана, –произнесла Аэльмеоннэ. Иерофантида вздрогнула и рассеяно приняла чашу. Под строгим взглядом Кинаны, Филомена сбросила балахон и, обнажённая, вышла к алтарю. Развернувшись к нему спиной, она осушила чашу до дна.
– Эвкрохомос эхто, Дайара, эстима, эстенессема! Выбор сделан! – сказала Аэльмеоннэ.
– Эвкрохомос эхто, Дайара, эстима, эстенессема! – произнесли остальные. Дриада кивнула.
– Теперь разделим трапезу перед последним испытанием.
Круг распался. Несколько сестёр сняли с алтаря медвежью тушу и принялись разделывать её для трапезы. Другие расстелили на земле огромное шестиугольное покрывало серого цвета и расставили на нём грубую деревянную посуду. Кинану, Филомену и Эйхену с ног до головы омыли ледяной водой и одели в светло-серые балахоны. С первыми звёздами, сёстры, подогнув под себя ноги, расположились вокруг покрывала: шесть участниц церемонии по углам, прочие – между ними. На каждом углу установили по большому блюду жареной медвежатины и простому глиняному кувшину. Середину «стола» занимал расколотый камень, в точности такой же, как на алтаре.
По знаку Аэльмеоннэ, каждая участница церемонии взяла с блюда кусок мяса, положила его на тарелку и вручила соседке справа, та передала мясо следующей и так дальше, пока каждая сестра не получила свою долю. За мясом последовали деревянные чаши с прозрачным зеленоватым напитком. Талаксион ‒ пьянящий эликсир из горных трав, чей секрет издавна хранили Серые Сёстры. Трапеза проходила в молчании, но Кинана чувствовала себя веселее, чем на любом из пиров в отцовском дворце. Горький талаксион наполнял душу радостью, тело казалось лёгким, словно пушинка, а жёсткое мясо, жареное с солью и сушёными травами, было вкуснее лучших блюд кахамца Ахзеса, старшего повара отца Кинаны, известного своим чревоугодием.
Осушив первую чашу, сёстры наполнили по второй и поднялись
– Время пришло, ‒ сказала Аэльмеоннэ. ‒ Скоро Госпожа испытает тебя. Филомена, дочь Маи, ты избрана. Ей будет нелегко, и твоя ответственность велика. Помни об этом. Лаийфос, Дайарэ, талаксойа!.
Дриада поднесла чашу к губам, и сёстры повторили за ней. Бросив пустой сосуд на покрывало, Аэльмеоннэ произнесла:
– Все положенные речи сказаны. Проводим ту, что желает ступить на Путь.
Идти оказалось недолго, вскоре деревья расступились, открыв взгляду небольшую полянку, притулившуюся к горному отрогу. Кинана увидела чёрный зев пещеры, обрамлённый зелёным мхом, длиннобородыми лишайниками и густо разросшимся плющом. Зелёные лозы свисали с карниза над входом, образовывая нечто вроде завесы.
Филомена молча протянула Кинане руку, и они вошли в пещеру. Тёмный коридор вёл куда-то вперёд и вниз. Едва они отошли от входа на десяток шагов, снаружи донёсся весёлый смех. Кинана знала, что остаток ночи сёстры будут пировать, но всё же вздрогнула, сжав руку Филомены. В ответном пожатии девушка почувствовала теплоту.
Первое время, Кинана могла идти, лишь держась за руку спутницы, но вскоре показалось необычное зеленоватое свечение. Оно всё усиливалось, и Кинана поняла, что видит свет от подземных грибов, что тут и там
