Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
— На основании вот этой записки, — Лыков вынул из кармана клочок бумаги.
Яков Михайлович пробежал глазами написанное, поднял глаза на младшего лейтенанта.
— Откуда она у тебя?
— Принес человек.
— Знакомый?
— Первый раз видел. Передал и исчез.
— Какой с виду?
— Калмык. Думаю, чабан.
— А чтоб задержать этого чабана? Допросить?
— Не было оснований, товарищ полковник.
— А основание останавливать транспорт, устраивать шмон, открывать стрельбу, поджигать здание, убивать людей — на это основание было?
— Стрельбу первыми открыли не мы. Сарай тоже не мы подожгли.
— А кто-о?
— Те, кто приехал на разборку. Бандиты.
— С чего ты взял, что это были бандиты?
— По повадкам. Сначала стали качать права, потом взялись за оружие.
Полковник передал записку чабана капитану.
— Пусть пока будет у тебя. Труп под брезентом на чьей совести?
— На моей, — произнес Кулаков.
— Значит, кто здесь бандит?
— Выходит, я.
— Вот и ответишь перед следствием.
— Я знаю этих людей, товарищ полковник, — вмешался спокойно капитан Бурлаков. — Бригада Щура.
— Щура?
— Так точно. Вы должны помнить его.
— Почему это я должен помнить какого-то Щура?
— По старым делам. Когда-то проходил по наркотикам.
— Лично, что ли, явился?
— С людьми, на двух джипах.
— Разрешите, товарищ полковник? — шагнул вперед Игорь.
Тот вдруг налился яростью.
— Видишь, разговариваю с капитаном?
— Так точно.
— Так чего лезешь поперек батьки, нарушаешь субординацию?
— Я был участником ночных событий, могу дать некоторые дополнительные пояснения.
Полковник повернул голову к Бурлакову.
— Кто это?
— Младший лейтенант Лыков, — ответил тот.
— Вот и объясни младшему лейтенанту, что такое субординация. Иначе если я начну объяснять, то единственная звездочка тут же сдуется с его погон. И на пенсию отправится рядовым!
Младший лейтенант согнал желваки на черном от пыли и бессонной ночи лице, негромко произнес:
— Могу подать рапорт.
— Подашь! Может, даже сегодня! И еще за ночной беспредел ответишь.
— Отвечу, товарищ полковник!
— Сгинь, придурок! — взорвался полковник Миронов. — Уберите его с глаз!
— Давай, давай, давай, — Стас схватил Лыкова за рукав, принялся отталкивать в сторонку. — Все нервные, на взводе. Успокоился, убрал эмоции, затаился. — Тихонько, с улыбочкой зашептал: — Запомни, школяр, субординация — это когда дурень — философ, а философ — начальник.
— Пошел ты… — Игорь попытался вырваться из объятий Кулакова, до вздувшихся на шее вен заорал: — У человека выкрали внучку, а вы тут всякую муть гоните! Совесть надо иметь, товарищ полковник!.. И понимание!
— Я тебя прямо здесь, на месте разжалую, сопляк!
— А мне плевать!.. Плевать, когда вижу беспредел и тупость!
— Что ты вякнул?
Младший лейтенант пытался что-то ответить, вырваться из рук Стаса, но тот продолжал тащить его подальше от начальства, с тихим смехом бормотал:
— Закрой бухло, чухарик… Вышибет, вообще кругом шлагбаум! Соображай, куда тебя гонит!
Полковник от беспомощной ярости дышал тяжело и часто, снял фуражку, зачем-то передал ее капитану.
— Подержи, — сделал пару шагов в сторону, попытался успокоить дыхание. Вернулся, надел фуражку. — Давно у тебя этот психопат?
— Почти два месяца.
— Гони в три шеи, иначе наколбасит — потом не разгребешь.
— Вроде, хороший парень. Ответственный.
— От таких «ответственных» главные проблемы. Вплоть до государственных. До переворотов!.. Не замечал?
— Парень старается, нареканий раньше никаких.
— Все равно гони. Я подпишу представление, — полковник громко высморкался в носовик, усмехнулся. — Как перенервничаю, сразу насморк, — внимательно посмотрел на капитана. — Как рука?
— Пустяк. День-другой затянется.
— А с внучкой что? Действительно выкрали?
— Люди Щура.
— Ей сколько уже?
— Семнадцать. Только школу закончила.
— И что, не удалось задержать?
— Говорю ж, стреляли.
— Совсем хреново, — качнул головой Миронов. — Значит, в фуре серьезный груз перевозили.
— Следаки докопаются, — кивнул капитан в сторону сотрудников, осматривающих трейлер. — Твои люди?
— Из следственного управления.
— Значит, результат скоро получишь. Думаю, наркота.
Полковник увидел, как один из двух следователей открыл заднюю дверь фуры, пытался в нее забраться. Пробормотал:
— А вот это совсем ни к чему, — и почти бегом понесся к ним. — Стоп! Один момент, господа!.. Что за самоуправство, Николай Иванович? Уколов!.. Останови своих людей!
— Мы обязаны произвести досмотр задержанного транспорта, товарищ полковник, — ответил тот.
— Досмотр!.. Внешний! А ковыряться в грузе здесь не надо, тем более производить какие-либо следственные действия!.. В городе, в управлении! — Полковник шагнул к фуре, в категорической форме приказал двум следователям, успевшим забраться внутрь: — Назад, господа! На транспорт арест еще не наложен, ждите своего часа!
— В таком случае, зачем мы сюда приехали? — сдержанно спросил майор.
— Но не для того, чтобы раскурочить трейлер и вывалить весь товар на пекло, на асфальт!.. Не знаешь, что кавун — деликатный продукт?.. Сгниет к чертям, в кашу превратится! И что ты потом в этом месиве найдешь? С кого будет спрос?
— Можно без крика? — как можно спокойнее произнес Николай Иванович. — И не «тыкать»?
— Нельзя!.. Потому что не тем занимаетесь, майор! Хреновиной занимаетесь! Оглядитесь, повертите головой — мало вопросов вокруг? — набирал обороты Яков Михайлович. — Служебное помещение раскурочено, вместо сарая — пепелище, люди сгорели в нем заживо, труп под брезентом!.. Этого вам недостаточно?
— С задержанным я имею право провести предварительную беседу, товарищ полковник? — не без иронии
