Спецзадание "Любовь" - Агата Лав
Я качаю головой, по-прежнему рассматривая пейзаж за окном.
— Спрошу у твоей помощницы, она должна быть в курсе, — добавляет Игорь удивительно спокойным тоном.
Я слышу, как скрипит кожаная спинка. Кажется, он придвигается ко мне чуть ближе. Но я не хочу оборачиваться и проверять. Не хочу смотреть на его холеное лицо избалованного отпрыска.
— Тебя не учили поддерживать беседу? — не отстает Никольский.
— Учили, — я отвечаю через себя, чувствуя, что он все равно не уймется.
— А смотреть на собеседника?
— Ты мне не нравишься, Игорь. И смотреть на тебя нет никакого желания.
— Можешь смотреть с презрением. Мне плевать, мне даже привычно.
— А мне вот нет, — выдыхаю, прикрывая глаза. — Просто отстань от меня. Я сыграю роль твоей сестры, когда мы будет на людях, но наедине… Это выше моих сил.
— А что “это”? Что выше твоих сил?
Его голос грубеет, но наполняется не агрессией, а чем-то, что больше всего напоминает злую усталость. Он выдыхает с усмешкой и касается моего локтя. Мне все же приходится повернуться и встретиться с ним глазами. Он не стирает кривую ухмылку с губ и пронзительно смотрит.
Мне кажется, что я случайно задела в нем потаенную струну. Он пытается сохранить легкое настроение, с которым он привычно издевается надо мной, но в его глазах происходит перемена. Словно я сказала что-то “острое” для него. Скребнула по самому нутру.
— Быть в твоей власти, — я говорю предельно прямо и с трудом не отвожу глаза. — Вот что выше моих сил, Игорь.
— Хах, — он кривится. — Ты не знаешь, что значит быть в чей-то власти. Ты на миллиметр не приблизилась к этому состоянию.
Он отстраняется и тянется к барной полке, на которой стоит приготовленный напиток. Кубики льда чуть растаяли, и в бокале можно разглядеть слои — белый и янтарно-золотистый.
— Ты бредишь, — выдыхаю и снова возвращаюсь к виду за стеклом.
Мы уже выехали за территорию участка. Монотонная дорога стелется и стелется, пока на горизонте не появляется ограждение аэропорта. Наш кортеж минует главный въезд и выбирает дорогу, которая ведет к бизнес-терминалу. Здесь не нужно проходит регистрацию и стоять очередь к стойкам, чтобы сбросить багаж и получить бирку.
Я выхожу из авто после Игоря, когда высокий охранник открывает мою дверь. На глаза сразу попадается компактный частный самолет. Он меньше обычных, которые используют знакомые всем авиалинии, но все равно смотрится впечатляюще. Белый. Блестящий. С миловидной стюардессой, которая ждет у лестницы. Я ищу глазами еще хоть кого-нибудь, но нахожу лишь командира и второго пилота, которые уже заняли место в кабине.
А вот Смирнова по-прежнему нигде не видно.
И Ксюша тоже куда-то пропала.
— Мы полетим вдвоем? — спрашиваю Игоря.
— А кого ты потеряла? — он испытующе смотрит на меня и ступает на первую ступеньку.
— Ксению. Мою помощницу.
— Она полетит другим рейсом.
Никольский поднимается в салон и уводит за собой стюардессу, которая окружает его заботой. Меня же подталкивает охранник. Я понимаю, что мешкать бесполезно, и тоже поднимаюсь по ступенькам. Вижу лакированное дерево и кожаные кресла, которые больше напоминают роскошную мебель для гостиной, чем приспособления для эконом-класса. В таких условиях я еще не летала — это точно.
— Мне нужен еще лед, — Никольский взмахивает бокалом.
Он захватил его из машины и теперь требует обновить порцию виски.
— Не советую, — говорит он мне, когда я поворачиваю к месту справа, чтобы занять его. — Крыло закроет весь вид.
В этот момент к нему подходит стюардесса с бутылкой. Он выхватывает виски из ее хрупкой ладони и взмахивает пальцами с щелчком, показывая, что ей пора исчезнуть с его глаз. Правда проходит всего несколько секунд, как Никольский сам уходит в нос самолета.
Я же решаю наплевать на вид и занять то место, которое выбрала изначально. Я откидываюсь на спинку, прилежно пристегиваюсь ремнем безопасности и просто-напросто жду, когда этот полет закончится.
Ведь нам недолго лететь?
И мы все-таки не совсем вдвоем. Тут есть экипаж и охрана.
Уже легче.
Я закрываю глаза и провожу в медитации весь взлет. Я чувствую, как лайнер набирает высоту, как рядом шелестят шаги и щелкают шкафчики, но стараюсь абстрагироваться.
— Позвольте предложить наше меню, — стюардесса рушит мой дзен.
— Спасибо, я не голодна.
Женщина замирает, хотя успела положить меню на столик передо мной.
— Хорошо, — стюардесса вежливо улыбается. — Тогда витаминный напиток.
Она ставит высокий бокал на специальную подставку. Я киваю ей, а потом ищу глазами Никольского. Он занял место на противоположной стороне, закинув ноги на кресло и развалившись так, что сотовый упирается ребром в его живот. Он почти лежит, просматривая ленту новостей на экране, а его пиджак валяется прямо в проходе.
Мне становится спокойнее от того, что он потерял ко мне интерес и занят своими делами. Я поглядываю на наручные часы. Слава богу, я легко переношу перелеты. Не хватало еще аэрофобии в копилочку. Я отпиваю из бокала, с опаской проверяя нет ли в напитке алкоголя. Мало ли что кроется под названием “витаминный” в самолете Никольского. Напиток оказывается безалкогольным, хотя и со специфической кислинкой. Но мне чертовски хочется пить. Я допиваю и пытаюсь снова погрузиться в полудрему. Только вот мысли выбирают для себя новую орбиту — я снова и снова думаю о Смирнове.
С ним же все в порядке?
Или его наказали за то, что он кинул мордами в пол друзей Никольского?
Я надеюсь, что увижу Алексея, когда мы прилетим. Ведь, скорее всего, он вместе с Ксенией полетел другим рейсом. Или вовсе вылетел раньше, чтобы успеть подготовить охрану на месте.
Звучит логично.
Да, Люба, логично…
Успокойся.
Я резко распахиваю глаза из-за толчка. В голову ударяет тупой болью и я вдруг понимаю, что умудрилась крепко заснуть. И пробуждение выходит ужасным. Напротив сидит Никольский. Он щурится и с интересом глядит на то, как я пытаюсь отогнать остатки сна.
А у меня не получается.
Я вроде бы проснулась, но в голове стоит туман, а тело ватное. Непослушное. Совершенно…Боже! Я судорожно выдыхаю, когда осознаю, что не могу пошевелиться! Мои ладони лежат на подлокотниках и я не в состоянии даже обхватить их. О том, чтобы встать на ноги, речи
