Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
— Что-то дома?
— Я только что из полиции, — Виталий вытер мокрое лицо. — Меня поперли. Позорно, мерзко.
— А зачем ты туда?
— Я его ненавижу.
— Кого?
— Отца.
— А при чем здесь полиция?
— Я хотел на него заявить.
— На кого? — искренне удивился Володя. — На отца?
— Да, на отца, Гусек, — спокойно ответил Глушко-младший. — И я все равно добьюсь своего. Я его посажу!
— А что он тебе такого сделал?
Виталий приложил палец к синяку под глазом.
— Его работа… Причем это уже не первый раз. И я прощал. Больше не буду.
— Так ведь отец, — возразил Гуськов. — Мало ли что бывает.
— Нет, — усмехнулся Глушко-младший, — дело не в этом… не в том, что долбанул. Всё в другом, — внимательно посмотрел на приятеля. — Знаешь, что он преступник?
— Из-за той девушки, которая была в вашем доме?
— Не только. Есть вещи посерьезнее, — помолчал, снова усмехнулся. — Например, наркотики.
— Он что… употребляет?
— Хуже. Страшнее… Он торгует.
— Твой отец?
— Да, мой отец, чувачок. Он один из тех, кто поставляет дурь… Главный драгдилер в городе.
— Блин, — растерянно пробормотал Гуськов. — Виталька… Ты чего — прикалываешься? — попытался засмеяться. — Обалдуя из меня делаешь, что ли?
— Пошел к черту! — Глушко-младший помолчал, не сразу спросил: — Наш мент… ну, этот… Игорек… Не проклевался?
— Пока глухо.
Виталий поднялся, надел сначала очки, затем шлем.
— Ладно, я отвалил.
— Домой?
— Нет, дома меня больше не будет.
— А куда?.. Хочешь к нам. У Семена Степановича места хватит, — Володя тоже встал. — Я серьезно, поехали!
— Не исключено. Но подумаю. Если что, брякну.
— А зачем меня позвал?
— Сам не понял. Наверно, больше некого. Извини, — Виталий выбросил в приветствии руку над головой и широко зашагал к своему мотоциклу.
— Может, переждешь? — крикнул вслед Володя. — Гроза!
— Вот и слава богу.
Прямо над головой сверкнула острая стрела молнии, через секунду совсем рядом ударил гром, по земле стали плющиться крупные капли дождя.
Виталий уселся на байк, прижался грудью к торпеде, изо всей силы надавил на газ, с немыслимым ревом умчался в сторону надвигающейся черной тучи.
Володя вскочил, завертел головой в поисках укрытия, широкими прыжками понесся к небольшой стекляшке в конце сквера. Вдруг увидел, как на соседнем перекрестке мотоцикл Глушко завертело на месте, бросило в сторону, пару раз перевернуло, и тут же из сиденья вылетел мотоциклист, едва не залетев под колеса несущегося автомобиля.
Гуськов, вскрикнув что-то невнятное и не обращая внимания на ливень, изо всех ног бросился в сторону аварии.
Виталий медленно и виновато поднялся с покрытого лужами асфальта, так же медленно подобрал шлем, повернул голову в сторону бегущего автомобилиста.
— Совсем охренел? — орал бледный от испуга водитель. — Куда ж ты прешь на красный, придурок?!
— Спокойно, все нормально, — усмехался Глушко, подняв руки вверх. — Извини, друг, виноват!
— Ты виноват, а мне в тюрягу, да? Носит вас, дебилов!
— Чего орешь?.. Видишь, живой. А ты вообще не при делах. Пили́ дальше, мужик, а то под дождем промокнешь.
— Умник тут нашелся! Сейчас ГАИ вызову, пусть вставят тебе по полной!
— Ну, чего психуешь? Успокойся, не надо! Хочешь, бабок дам? Моральный ущерб.
— Я тебе сейчас морду расквашу, урод!
— В следующий раз… Вали, красавец.
Подбежал Володя, вцепился в приятеля.
— Ну, как?.. Чего ты? Занесло, что ли?
— Бывает, Гусек… Пошли, поможешь.
Вдвоем они подняли мотоцикл, отвели в сторону. Виталий осмотрел аппарат, похлопал его по бокам.
— Спасибо, друг, выручил.
— А как это получилось? — не унимался Гуськов. — Крутануло, не дай боже!.. Думал, в лепешку.
— Значит, не судьба. Рассчитывал на лучшее.
— А ты что — специально, что ли?.. Виталик, ты чего? Нарочно?
— Шутя, играя, — улыбнулся Глушко-младший, дружески ударил его по плечу. — Поехали к нашему деду, чувак!
Вадим стоял у рабочего стола, наблюдал, как шеф, прилепившись лбом к стеклу, смотрел на бьющиеся о стекло мощные струи, и со стороны казалось, будто ливень омывал его физиономию.
Бежецкий отошел наконец от окна, усмехнулся.
— Грехи наши…
— Что? — не понял помощник.
— Хороший знак. Смывает все грехи, — Артемий Васильевич сел за стол, достал из ящика несколько плотных пачек стодолларовых купюр. — Держи.
— Мне? — то ли удивился, то ли испугался тот.
— Половина… Вторую половину отдашь Вере Ивановне.
— Мне… зачем так много?
— Сейчас объясню, — Бежецкий дотянулся до сейфа, вынул оттуда толстую папку. — Смотри, здесь оригиналы… Копии в компьютере, а все оригиналы здесь. Бесценные бумаги.
— Они будут в сейфе?
— Они будут в твоем сейфе. Пока я не вернусь.
— А вы надолго?
— На всю жизнь, — хохотнул Бежецкий и тут же исправился: — Шутка… Все доверенности выписаны на тебя. Нотариально заверенные.
— Почему на меня? — снова искренне удивился Вадим.
— А на кого еще?
— К примеру, на Даниила Петровича… Или на сына.
Артемий Васильевич помолчал, покусывая пересохшие губы, покосился на помощника.
— Вадим… Насчет Даниила Петровича ты же все понимаешь и все знаешь. Может, даже больше меня. Что же касается сына… Кстати, ты проведал его вчера?
— Обязательно, Артемий Васильевич.
— Как он?
— Лучше… Врачи сказали, ломка уходит, зависимость уменьшается.
— Веру Ивановну видел?
