Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
— Лучше бы загулял, — ответил Игорь и заспешил по лестнице вниз, увлекая за собой Ибрагима.
Виталий Глушко оставил свой мотоцикл недалеко от здания областного управления полиции, поправил на лице большие солнцезащитные очки, легко сориентировался, направился к двери, на которой висела доска «ОБЩЕСТВЕННАЯ ПРИЕМНАЯ УМВД». Вошел в довольно просторное помещение, заполненное мужчинами и женщинами, ожидающими вызова, какое-то время собирался с духом, решительно направился к окну, к которому не было очереди.
За стеклом маячил полноватый капитан, бросил ленивый взгляд на посетителя, снова принялся щелкать клавишами компьютера.
Парень наклонился поближе к окошку, негромко спросил:
— Извините, пожалуйста… К вам можно обратиться?
— По какому вопросу? — коротко взглянул капитан.
— По личному.
— В порядке общей очереди. Возьмите талон, сотрудник выслушает вас.
— Но мне важно сейчас… Поймите, это очень серьезно.
— У всех серьезно. Сюда с шуточками не приходят.
— А лично вы… вот вы… можете выслушать меня?
— Я невнятно объяснил, молодой человек?
— Внятно… Но найдите хотя бы пару минут. Я хочу сделать заявление.
— Какое заявление?
— О своем отце!.. Я знаю о нем то, чего никто не знает. Он преступник.
— Вы псих?
— Почему?
— У вас с головой все в порядке?
— В порядке. Мой отец, правда, преступник! И я хочу, чтоб об этом знали в полиции! Чтоб его арестовали.
Майор отодвинул клавиатуру, какое-то время смотрел на посетителя с тупым недоумением.
— Наркотики принимали?.. Или что-то подобное?
— Не принимал!.. Ничего я не принимал! Я хочу заявить на своего отца!
— Вас отвести на освидетельствование?
— На какое освидетельствование?
— На медицинское…
— Я прошу выслушать меня! — перешел на крик Глушко-младший. — Назову имя, фамилию, адрес!.. Как раз отец занимается наркотиками! Торгует ими! Я все знаю и все расскажу! И еще он похищает людей! Девушку похитил!
В приемной народ притих, настороженно стал следить за происходящим.
Капитан резко приподнялся, крикнул кому-то:
— Григорьев! — и приказал вошедшему сотруднику: — Убери этого идиота! Сейчас, немедленно! Иначе или в обезьянник, или на освидетельствование! — Гаркнул Виталику: — Пошел вон, гаденыш! На отца он пришел доносить!.. Обкурится, быдляк, и прется, куда не надо! Сгинь, ублюдок!
— Я не обкурился! И не быдляк и не ублюдок! — закричал в ответ тот. — Вы должны, вы обязаны принять меня! Я буду жаловаться! Вас выгонят, сорвут погоны!.. Немедленно выслушайте меня!
— Убирайся!
— Отец избил меня!
— Я бы вообще убил! Григорьев, какого черта стоишь?
Лейтенант Григорьев быстро покинул комнату, схватил упирающегося посетителя, поволок к выходу.
— Давай, чалдон, катись отсюда!.. По-хорошему катись, пока не загремел по-черному! Давай, придурок…
Тот вырывался, отталкивал, продолжал кричать:
— Я требую выслушать! Вы не имеете права так со мной обращаться!.. Не толкайте меня! Уберите руки! Вы за это ответите!
К Григорьеву подключился еще один сотрудник, вдвоем они вытолкали Виталия за дверь, для убедительности Григорьев пнул вдогонку ногой.
— Вали, урод!
— Сам урод!
Глушко-младший полетел вниз по ступенькам, каким-то чудом удержался на ногах, потерял очки, рванул было снова к входной двери, с силой запустил шлем вслед полицейским.
— Сами уроды!.. Вы за это ответите!
Постоял некоторое время, успокаиваясь, подобрал расколотый шлем и разбитые черные очки, опустошенно направился к стоявшему поодаль байку.
Четвертая часть
Вторая половина дня опустилась на город духотой и давящим предчувствием грозы. С востока надвигалась черная туча, предупредительно погромыхивал дальний гром. Володя Гуськов и Виталий встретились в сквере недалеко от университета. Глушко-младший снял покоцанный шлем, очки снимать не стал, оставил байк, подошел к приятелю, предложил:
— Присядем где-нибудь.
— В кафе?
— Не, чтоб без людей.
— А если гроза?
— Не раскиснем.
Подобрали подходящую скамейку подальше от городской суеты, Гуськов взглянул на Виталия, пожеванного, потерянного, гоняющего желваки на скулах.
— Чего ты такой двинутый?
Тот не ответил, продолжал сидеть, направив темные очки перед собой.
— Эй, ты чего? — толкнул его Володя. — Чего тормознутый, говорю?
Виталий медленно повернул к нему голову, снял очки. Под левым глазами чернел огромный кровоподтек.
— Кто это тебя?
Глаза приятеля стали медленно застилаться крупными, готовыми вот-вот выплеснуться слезами.
— Виталик!.. Совсем, что ли?.. Эй!.. Говори, что у тебя?!
Зазвонил мобильник Виталия, он взглянул на экран, включил связь.
— Да, мам…
— Ты где? — спросила Нина Николаевна.
— С друзьями.
— Дома когда будешь?
— Не знаю.
— Что значит, не знаешь? — закричала мать. — Вы можете меня пожалеть, хоть чуточку быть людьми?
— А ты можешь не голосить?
— Не могу!.. Потому что устала! Осточертело все!.. Одна дома, ни души больше!.. Где твой отец ошивается целый день?
— Без понятия.
— Опять «без понятия». Он тебе звонил?
— Нет.
— А ты ему?
— Нет.
— Почему?.. Почему ты ни о ком не беспокоишься? Почему тебе на всех наплевать?!.. Что происходит, сынок?
— Все нормально, мам.
Глушко-младший вырубил телефон, какое-то время сидел молча, глядя вниз, вдруг прислонил лицо к сжатым белым кулакам, стал плакать безостановочно, с протяжным завыванием.
Володя беспомощно и растерянно смотрел на друга, пару раз коснулся его плеча,
