Лапшевня бабули Хо: Пробудившийся - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Понятно, — напряженно произнес я. — Знаешь, это всё реально дико интересно, но нам бы малость ускориться, потому что за нами хвост. Не оглядывайся.
— Ну, начинается… Здесь нас не тронут, — произнесла Сян, нажимая на ручки коляски. — Центральный рынок — по настоящему нейтральное место. Но надо оторваться. Как выглядит?
— Мужичок такой плотный в черной куртке в шапочке же.
— Увидела. Сейчас оторвемся.
Сян грамотно вкатила меня в лавку с тканями, свисающими с потолка, проехала ее насквозь. Мы выскочили с другой стороны и тут же умчались, разгоняя людей по узкому проходу.
— Вроде скинули? — оглянулась Сян, когда мы достаточно удалились от преследователя.
— Вроде. Я его не вижу.
— Давай выбираться отсюда, — бросила Сян.
И мы начали выбираться. Где-то уже на краю рынка я увидел в линии темных зданий нечто знакомое.
— Сян, подожди!
— Есть хочешь? — удивилась она, посмотрев на неоновую вывеску, мигающую на фасаде дома, в котором когда-то жил Чан Гун.
В смысле, я жил, кто же ещё… Тут все как-то драматично переменилось, соседние дома оказались заброшены, а там, где раньше была лужайка перед домом, теперь виднелась стоянка, но место ещё можно было узнать.
— Я жил здесь когда-то, — произнес я.
— Ого, — задумчиво отозвалась Сян. — Ну, тогда нужно обязательно зайти. Может, узнаем что-то. Заодно и поужинаем, пора бы уже. «Бабуля Хо», я, кажется, что-то слышала о ней…
«Бойцовская лапшевня бабули Хо» было начертано стеклянными светящимися иероглифами над входом в мой бывший дом.
Лапшевня, боевая? Я однозначно хотел взглянуть на неё поближе.
Сян закатила меня по низким ступенькам в открытую дверь:
А внутри тоже всё переменилось. От первого этажа, где я когда-то разговаривал с братом Чжао, ничего не осталось, кроме лестницы наверх, под которой расположили прилавок с кассой. А справа от дверей в которые мы вошли вдоль окон сделали стойку, поставили барные стулья — чтобы есть, глядя в большое окно с видом на факел Основного Потока над темными домами.
— Это кто тут у нас пришел? Ой, это же бедные голодные детки! Заходите-заходите! Не стойте там! Кушать же хотите? Бабуля Хо вас накормит!
Бабуля Хо оказалась той еще бойкой старушкой в среднетяжелом весе — проглядывали совсем не старушечьи бицепсы, да и общая подтянутость была не по годам. Не уж то от ежедневного нарезания лапши?
— Ох, деточки, да на вас смотреть страшно! Милочка, дорогая, тебе нужно кушать побольше, прозрачная совсем, тебя же на свет не видно. Нужно набрать килограмм пять, самое малое, мужчинам это нравится, ты уж мне поверь!
— Нда? — Сян явно не смогла вот так сразу поверить в эту идею и зачем-то посмотрела на меня.
Мне, в основном, худые и нравились. Наверное. Но озвучивать не стал.
— Ох! Мальчик, бедняжка в колясочке ездит! Сиди-сиди, не вставай! А худой какой! Выгоревший совсем! Я же вижу! Бабуля Хо все видит! Сейчас я тебя накормлю вас моей лучшей лапшичкой! С водорослями! И секретным ингредиентом!
— Это с солью, что ли? — подозрительно спросила Сян.
— И даже с мяском! — заразительно засмеялась бабуля Хо.
— Со змеятиной? Или это панголин в собственном соку? — не унималась подозрительная Сян. — Главное, чтобы не летучие мыши.
— Ох, деточка, а ты знаешь толк в высокой кухне, — одобрительно отозвалась старушка взбивая ком теста в муке на столе могучими руками. — Ничего такого, тушеная говядинка в кантонских специях.
— Звучит отлично, — отозвался я, подкатывая к стойке для клиентов.
— Пять минут, мои дорогие!
Сян ворча что-то нелицеприятное отошла ко мне, уселась на тумбу рядом.
— Никогда не узнаешь, чем тебя накормят в этих забегаловках, пока поздно не станет, — пробурчала она. — Пять килограмм! Скажет тоже! Да я каждое это кило сгоняю долгие часы в страшной бескомпромиссной борьбе, а она пять кило! Да пусть эти мужики лучше удавятся все разом!
За стойкой что-то зашипело с выбросом облака белого пара, а затем бурно зашкворчало.
— А пахнет отлично, — признала Сян, втягивая ароматы специй, принесенные паром.
Клянусь, я слышал как коварно захихикала бабуля Хо, нарезая тесто в длинные ленточки плоской лапши.
— Ну что, дорогие мои, — бабуля вышла из-за стойки с двумя здоровенными глиняными мисками, до краев полные ароматной нажористой лапшички в золотом бульоне. С кусочками рассыпчатого мяска сверху, все в зернышках зажаристого кунжута. — Налетайте!
Сян подозрительно обнюхала поставленную перед нею чашку, осторожно взяла положенные поперек чашки одноразовые палочки, разломила их на две отдельные, и принесла мрачно:
— Ну, хорошо, ну давайте. Давайте попробуем…
— Да все офигенно! — отозвался я, уплетая за обе щеки. — Няма!
— Ох, детки,— бабуля с умилением следила как мы едим. — Кушайте, мои дорогие!
Лапшичка бодрила, согревала и действительно придавала сил, я словно наливался горячей энергией с каждым глотком божественного бульона!
— Не обошлось без змеятины, — процедила Сян, всасывая длиннющую лапшину.
— А как же, — тепло улыбнулась, добрая бабушка Хо умильно сложив могучие руки, — Секретный ингредиент!
— А что здесь было до всего? — спросил я перекрывая недовольное шипение Сян. — В этом доме? На этой улице.
— Да кто ж его знает, деточка. Люди жили. А потом перестали. Может, съехали подальше отсюда, или еще что. Я их и не видела никогда. Мне это место Рыночный синдикат сдает. У них много такой недвижимости в управлении, люди как уезжали — поручали, чтобы хоть какая-то польза от неё была. Ну или бросали просто. Ох, было времечко, хорошо, что прошло.
Бабуля, покачав головой, ушла за стойку, а мы продолжили есть.
— Можно сходить в этот рыночный синдикат, — вставила Сян между ложками пожираемого бульона. — Это объединение торговцев Центрального рынка, у них могут быть контакты владельцев дома.
— Я даже не знаю, наш ли был этот дом, — невесело отозвался я, понимая теперь с высоты взрослого опыта множество нюансов домовладения, неведомых простому школьнику. — Может, мы тоже арендовали.
Но сходить было нужно, конечно — вдруг узнаем что.
— Невероятно вкусно, — пробормотала Сян, жуя лапшу. — Так просто не может быть. У меня уровень ци восполняется. И даже… увеличивается?
Она взяла
