Айзенберг Я.Е. - Ракеты. Жизнь. Судьба.

космическом полигоне на мысе Канаверал на время появления нового

потомства у живущих в тамошних болотах аллигаторов прекращаются все

пуски ракет, чтобы, не дай бог, случайно помешать этому весьма важному

периоду в их (аллигаторов) жизни.

В области собственно космических аппаратов Челомеем взамен относительно

небольших «Союзов» и «Прогрессов» был предложен пилотируемый

комплекс «Алмаз», состоящий из орбитального блока (ОПС), тяжелых

транспортных кораблей снабжения (ТКС), из которых потом были сделаны

все блоки станции «Мир» и возвращаемого аппарата (ВА), для доставки на

орбиту и спуска с нее космонавтов. С этим комплексом возникли самые

большие трудности. Все пуски кораблей «Алмаз» должны были

осуществляться на УР-500, т.е. и в этом отношении фирма Челомея выглядела

вполне самостоятельно и достойно. Но пилотируемый космос являлся и

является абсолютной прерогативой королевского ОКБ-1 (ныне ракетно-

космическая корпорация (РКК) «Энергия», и они стояли стеной, чтобы

никого туда не пускать, что им и удалось.

Определенные основания у них были, так как ракета с людьми в космосе

требует особых мер, которыми практически владеет только РКК «Энергия».

Поэтому (тем более после отставки Н.С. Хрущева) вопрос о челомеевском

ВА был снят с повестки дня, космонавты продолжают летать на

модификациях «Союзов», а орбитальный корабль (ОПС) комплекса «Алмаз»,

где находятся космонавты, поступил в распоряжение ОКБ-1, которое и

занималось его оснащением и использованием. Принятыми оказались только

ТКСы, получившие после необходимых переработок названия «Квант»,

«Кристалл», «Спектр», «Салют» и пр. Ими продолжали заниматься

сотрудники челомеевского филиала №1 на территории завода имени

Хруничева (бывшее авиационное КБ Мясищева, входящее сейчас под

названием КБ «Салют», в состав космического центра имени Хруничева).

Один из таких кораблей - функционально-грузовой блок «Заря» явился

первым модулем международной станции «Альфа». Системы управления

всех этих блоков создала наша фирма.

34

Ну, и самое главное. Челомей предложил сразу две новые МБР УР-200 и УР-

100. Даже в названиях Владимир Николаевич решил соригинальничать, давая

своим ракетам название УР (универсальная ракета) вместо используемого до

этого «Р». Он, правда, объявил, что буква «У» в названии означает, что

ракета может использоваться не только как межконтинентальная, но и как

противоракета. Эта идея, конечно, критики не выдерживает, уж очень разные

требования предъявляются к этим двум видам оружия, и их нельзя

объединить в одном изделии. Ракета УР-200 по массово-габаритным

характеристикам была очень близка к янгелевской 8К67 и явно с ней

конкурировала. А

вот

УР-100 была

совершенно

оригинальным

предложением. По массе и габаритам она была вдвое меньше и 8К67 и УР-

200, но была очень технологичной (наконец, в РКТ стали использоваться

промышленные достижения авиации), относительно дешевой, позволяла

наладить массовое производство и имела ряд других достоинств. Военные за

нее ухватились, она была быстро разработана, испытана и в большом

количестве поставлена на вооружение. Таким образом, В.Н.Челомей

предложил целую программу развития боевой ракетной техники. Конечно,

для ее реализации нужны были смежные организации и, в первую очередь,

разработчики СУ. Само ОКБ-52 такого опыта не имело, и в Минавиапроме

таких организаций также не было. Разработчиков СУ надо было приглашать

из Минобщемаша.

Таким разработчиком СУ для ОКБ-52 стал НИИ-885. Более того, НИИ-885,

как и наша фирма, не имела специалистов и производства для разработки

комплекса командных гироскопических приборов. В.Н.Челомей сделал

следующий шаг, надо было принять постановление ЦК КПСС и Совета

Министров СССР об объединении в один институт под началом

Н.А.Пилюгина НИИ-885 и НИИ-944. Таким образом, под эгидой В.Н.Челомея

создавался ракетный монополист, который мог сделать весь ракетный

комплекс, кроме двигателей. Но их все равно делало ОКБ-456 В.П.Глушко,

который не влазил во все эти перипетии, так как позиции его ОКБ оставались

незыблемыми, у него конкурентов по мощным двигателям не было.

Конечно, реализация идей В.Н.Челомея в решающей мере повлияла бы на

ракетные кооперации, заменив все одной. Это был бы длительный процесс,

но наша фирма при принятом решении об объединении фирм Пилюгина и

Кузнецова практически сразу выбрасывалась из разработок. Нам гироскопию

создавал НИИ-944 В.И.Кузнецова, которому Пилюгин этого бы не позволил,

так как мы в кооперации с НИИ-944 представляли конкуренцию НИИ-885, а

без гироскопистов наше ОКБ просто ничего сделать не могло.

Я полагал, что наше будущее плачевно. Но появились и более благоприятные

для нас факторы. Мы к их возникновению не имели никакого отношения, но

воспользоваться могли.

Первый фактор был чисто личностный. Используя свое положение

В.Н.Челомей через ВПК и ЦК начал командовать Пилюгиным, заставляя его

35

принимать на себя невыполнимые сроки, причем, по рассказам мне самого

Н.А.Пилюгина, это принимало для него недопустимые формы. С самого утра

раздается звонок от зам. Министра или начальника Главка «почему такой-то

прибор до сих пор не поставлен Челомею?». Пилюгин даже не следил за

поставкой каждого прибора. Он отвечает, что разберется и позже позвонит.

Через пару часов звонок с аналогичным вопросом следует из ВПК, а еще

спустя некоторое время из ЦК КПСС. Пилюгин вообще не привык к такому

обращению, поставками приборов занимался кто-нибудь из его замов, причем

далеко не первый. Более того, он просто не привык, что его дергают клерки

из Минобщемаша, ВПК и ЦК по таким мелким делам.

Кончилось это тем, что Пилюгин не захотел иметь вообще никаких дел с

В.Н.Челомеем, но это он мог позволить только себе самому, а остальные

сотрудники все время бегали, докладывали и суетились, тем более что

большинство точно знало, что пока этот прибор на челомеевском заводе еще

не нужен, их просто подгоняют, чтобы иметь возможность прикрыть

собственное отставание отсутствием аппаратуры смежников. В результате,

при первой же возможности (ею оказалось снятие Хрущева) Н.А.Пилюгин

заявил, что с фирмой В.Н.Челомея он работать не будет. Ведь Н.А.- не

рядовой главный конструктор, а родоначальник автономных СУ в СССР, о

чем все (и он в том числе) хорошо знали и требует соответствующего к себе

отношения. Ни в каких вопросах он не признавал права Челомея им

руководить, считая, что и сделал неизмеримо больше в ракетной технике, а

уж разбирается, что именно и в какие сроки должен делать НИИ-885, просто

несравненно лучше всех начальников и подгонять его не стоит.

Он, конечно, был прав, но пока Хрущев стоял во главе СССР, сделать

Пилюгин ничего не мог. Крайне негативным было отношение к работам

В.Н.Челомея и у М.К.Янгеля, и у С.П.Королева, считавшим, что, используя

близость к Хрущеву, Челомей вытесняет их из ракетно-космической техники.

Единственными, кто поддерживал В.Н.Челомея, полагая, и справедливо, что

его предложения очень полезны, были военные во главе с Минобороны и

членом Политбюро ЦК КПСС (напоминаю, что это был самый важный орган

власти в СССР, именно его решения оформлялись потом как Постановления

ЦК КПСС и Совмина СССР) Маршалом Советского Союза А.А.Гречко.

Но Н.С.Хрущева, главного опекуна В.Н.Челомея, сняли. Немедленно была

создана комиссия из самых видных ракетных специалистов, перед которыми

поставили задачу - найти причины, по которым работы Челомея надо

прикрыть, сохранив весь космос за королевским ОКБ-1, а боевую тематику за

янгелевским ОКБ-586.

Не знаю, по какой причине меня наряду с академиком Б.Н.Петровым

сделали членом этой комиссии. Представители фирмы Н.А.Пилюгина в

работе комиссии не участвовали, так как поддерживать предложения о

закрытии комплексов РКТ, СУ которых они сами делали, было бы

совершенно неприлично.

36

Главными и единственными защитниками предложений Челомея выступили

представители Минобороны, получившие четкие команды своего министра.

Это была очень серьезная поддержка, и закрыть работы В.Н.Челомея не

удалось. О закрытии УР-500 военные и слышать не хотели, утверждая, что