Ты - Алана Инош
Мой заключительный вскрик прозвучал одновременно с хлопаньем дверцы машины снаружи… Этот звук обрушился на меня, как снежная лавина. Из состояния паралича меня вывели твои тёплые губы:
– Спокойно. Быстро одеваемся и убираем постель.
– К-кто там? – пролепетала я.
– Не пугайся. Это или мама, или Саша, – сказала ты. – Если Саша, то всё в порядке.
У нас было около минуты, чтобы прикинуться невинными овечками. У меня так сильно колотилось сердце, что казалось, его можно было услышать с первого этажа, а одежда валилась из рук. Быстро и коротко вжикнула молния: не успела я моргнуть, как ты была уже в джинсах. Подавая мне пример самообладания, ты натянула свитер и сказала:
– Приведи комнату в порядок, я пока задержу их. Ничего.
– Ага, один за всех и все за одного, – пробормотала я: у меня тряслись пальцы, но при этом доставало духу шутить. Впрочем, это был юмор висельника.
Постель представляла собой поле битвы, изрытое – нет, не воронками от снарядов и гусеницами танков, а следами нежной и страстной борьбы двух тел. Полуодетая, я трясущимися руками расправила простыню, ровно расстелила одеяло и накрыла кровать пледом. Взбив подушки, я принялась торопливо натягивать на себя одежду. Дверь приоткрылась, заставив меня тихо ахнуть.
– Не бойся, это всего лишь я. – Подойдя ко мне, ты успокоительно сжала мои вмиг похолодевшие руки. – Там мама и Саша. Приехали за вареньем.
Под полом дома был обширный погреб для хранения овощей и заготовок. Там стояли ряды банок с вареньем, соленьями, компотом, а в большом деревянном ящике зимовала картошка.
– Пошли, – сказала ты. – Познакомишься с моей семьёй.
– А может, я ту-тут посижу? – заикнулась я. – Пока они не уедут?
– Не дрейфь, всё будет хорошо, – засмеялась ты. – Маме представим тебя как мою подругу, а Саша всё знает обо мне. Так что – выше нос. Веди себя естественно.
Легко сказать – «веди себя естественно»! У меня подкашивались ноги, когда я спускалась по деревянной лестнице, а представ пред светлы очи твоей матери и старшей сестры, я вообще чуть не упала в обморок. Удержаться на ногах мне помогло, очевидно, вино, выпитое нами за шашлыком. Если бы не оно, я вообще не смогла бы расслабиться.
Твоя мама, Наталья Борисовна, оказалась высокой, худощавой женщиной с совершенно седыми волосами, старомодно убранными на затылке в узел. Две изящные пряди с обеих сторон обрамляли высокий выпуклый лоб, а тонкие горделивые брови и правильный прямой нос придавали её лицу аристократичный вид. В молодости она была, вероятно, очень красива, но и сейчас выглядела достойно и походила на какую-то постаревшую киноактрису. Одета она была по-дачному неказисто – в старые джинсы, свитер и тёплый серый жакет.
А твоя сестра сразила бы меня наповал с первого взгляда, если бы моё сердце в тот момент уже не принадлежало тебе. Её прохладные, светло-серые глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, впились в меня испытующим взглядом, выдержать который мне помогло только твоё присутствие. Баскетбольного роста, стройная, спортивного сложения, она просто подавляла своим уверенным, властным видом… Если бы я пришла на собеседование к такой работодательнице, то, наверно, ушла бы ни с чем – просто из-за того, что выглядела бы полной идиоткой, потерявшей дар речи. По-мужски короткая стрижка подчёркивала силу и энергичность её имиджа, открывая взгляду красивую форму головы и линию шеи. Сначала мне показалось, что её волосы были специально окрашены в пепельно-серебристый цвет, но потом я поняла, что это – ранняя седина. В сочетании с гладким и молодым лицом это смотрелось необычно и стильно. Подчинённые на работе обращались к ней «Александра Евгеньевна», а мне было предложено называть её просто Александрой, поскольку нам посчастливилось познакомиться в неформальной обстановке дачи. О том, чтобы её имя для меня когда-нибудь сократилось до Саши, я тогда и мечтать не могла.
– Мам, Саш, познакомьтесь, – сказала ты. – Моя подруга Лёня.
– Очень приятно, – интеллигентно улыбнулась Наталья Борисовна. – А Лёня – это Елена?
– Алёна, – раскрыла я тайну своего имени. – Но мне больше нравится Лёня.
– Рада с вами познакомиться, Лёнечка, – сказала твоя мама. И добавила со смехом: – Хотя, честно говоря, я уже давно жду не дождусь, когда же Яна познакомит меня не с подругой, а с другом. Это же самое касается и Саши. А то она, понимаете ли, развернула бизнес, а кому она передаст свою империю по наследству – пока неясно.
– Скажешь тоже – «империю», – усмехнулась Александра. И снова пронзила меня сканирующим взглядом из-под тёмных ресниц. Они были от природы такого насыщенного чёрного цвета, что не требовалась и тушь.
Твоя мама оказалась общительной, гостеприимной и приветливой. Она собственноручно заварила чай и угостила нас вишнёвым вареньем без косточек. На фоне её лёгкой, приятной беседы вопросы Александры показались мне настоящим допросом или проверкой на детекторе лжи. Твоя сестра желала знать обо мне всю подноготную: где я живу, какой вуз окончила, кем работаю, кто мои родители.
– А почему вы не стали работать по специальности? – поинтересовалась она, помешивая чай.
– Там требуется слишком много нервов и сил, – призналась я. – Как выяснилось, мне нужно что-то поспокойнее. Да и зарплата учителя в соотношении с нагрузкой в этой профессии – просто насмешка какая-то.
Чопорно оттопырив мизинец, Александра сделала три завершающих круговых движения ложечкой и аккуратно положила её на блюдце.
– Ну, тогда надо было получше определяться с выбором направления учёбы, – сказала она. – Вы ведь учились на бюджетном отделении?
Я кивнула.
– Ну вот, – продолжила твоя сестра. – Получается, государство вас выучило, деньги в ваше образование вложило, готовило из вас специалиста в области педагогики, а от вас отдачи нет.
Всё это я понимала вполне и сама, но что сказать? Странный получался разговор, не слишком приятный. На выручку мне пришла ты.
– Сань, ну не будь такой занудой, а? Не грузи Лёню, тем более, что вы только познакомились. Может, поговорим на другую тему?
– Пожалуйста, – Александра откинулась на спинку стула, со скучающим видом опустив веки. – Предлагай.
Но не успела ты открыть рот, как вмешалась Наталья Борисовна:
– Кстати, по данным соцопроса, шестьдесят процентов россиян работают не по специальности.
– Мам, верить данным соцопросов – то же самое, что всецело уповать на синоптиков, – поморщилась Александра. Она явно обладала собственным мнением по каждому вопросу и не стеснялась это мнение высказывать.
– Яна права, оставим эту тему, – тут же сдалась Наталья Борисовна, по-видимому, не любившая споров. И добавила с блеском энтузиазма в глазах: – Тем более, что тут есть такое замечательное вино. Это вы купили, девочки?
Александра недовольно сдвинула красивые тёмные брови.
– Мам, – проговорила она неодобрительно.
– Да ладно тебе, Саш, – устало махнула рукой Наталья Борисовна, отпив глоток вина и с удовольствием причмокнув. – Это всего лишь лёгкое вино, от одного бокала ничего не будет.
Видимо, у Александры были веские причины быть недовольной энтузиазмом, проявленным матерью при виде вина, но это были уже их сугубо семейные вопросы, при решении которых я не слишком-то горела желанием присутствовать. Чувствовалась неловкость. Ты снова решительно повернула разговор в мирное русло:
– А Лёня приготовила просто потрясные шашлыки. Мы не всё съели, ещё много осталось. Хотите?
– Обожаю шашлык, особенно к вину, – оживилась Наталья Борисовна.
Александра только хмурилась. Не будь она такой потрясающей, я сочла бы её жуткой занудой и постаралась бы в будущем избегать, но тут всё обстояло, похоже, не так просто. По твоим рассказам я знала, сколько она делала для семьи, как заботилась о тебе и практически взвалила на себя роль главы семейства после смерти отца. А ещё я верила, что такие ясные, умные, красивые, пусть и чуть холодные глаза не могли принадлежать плохому человеку. Жёсткому и сильному – да. Дурному – нет.
– Кажется, ты понравилась маме, – улыбнулась ты, когда мы – уже вдвоём – качались на качелях в каком-то пустом неуютном дворе, пронизываемом всеми ветрами. Точнее, на качелях сидела я, а ты меня раскачивала. Полная мусора, окурков и собачьего дерьма песочница, какие-то железные конструкции для лазания и вышеупомянутые качели – вот и всё подобие детской площадки.
– А твоей сестре, по-моему, не очень, – вздохнула я.
– Фигня, – добродушно усмехнулась ты. – Не бойся её. Сашка только с виду такая суровая, а на самом деле она хорошая.
Я почти завидовала тебе – тому, что ты могла позволить себе называть Александру просто Сашкой – её, состоявшуюся, самодостаточную, не по-женски сильную, неприступно-строгую, властную, решительную и жёсткую. Впрочем, другие, более слабые и мягкотелые, в суровом деловом мире и не выживают. Либо ты сам акула, либо тебя съедят.
