Ты - Алана Инош
На кухне горел свет: отец пил чай. Я разделась, помыла руки и прошла мимо него к холодильнику. Меня ждал вчерашний борщ.
– Привет, пап.
– Привет от старых штиблет, – усмехнулся он, утерев усы и чмокнув губами. – А с кем это ты приехала на джипе? Я в окно случайно увидел, уж прости.
Опаньки. Хорошо ещё, что мы с Александрой прощались в машине, а не на улице. Иначе как бы я сейчас объясняла отцу её галантный жест? Соображая, что сказать, я достала кастрюлю, налила тарелку супа и поставила в микроволновку разогреваться.
– Встречаешься с кем-то? – поинтересовался между тем отец.
– Н-нет, – поколебавшись, ответила я, пристально наблюдая, как тарелка вращается в печке. – Это с работы… одна знакомая.
– Да ладно, чего там, – хмыкнул отец в усы. – Мы взрослые люди… Рано или поздно ты должна найти себе мужика. Скажи только – не со старым женатиком связалась? А то у твоих ровесников-то на такие тачки бабок ещё нет. Не заработали.
– Нет, пап, я ни с кем не встречаюсь… пока, – сказала я. – Это действительно моя знакомая.
– Ну-ну, – прищурился отец. Видно было, что он не верил мне ни на грош. – Ты взрослый человек, конечно, и у тебя своя голова на плечах, но – смотри у меня… Если всё серьёзно – то ладно, а если так… поматросит и на аборт – нам таких «женихов» даром не надо.
Достав тарелку из микроволновки, я примирительно погладила отца по плечам.
– Пап, ну ладно тебе.
– Ладно-то ладно, – прокряхтел он, вставая из-за стола. – Только думать головой надо, а не причинным местом, вот тогда всё и будет путём.
Закончив на этом воспитательную беседу, отец ушёл, а я осталась сидеть за столом перед тарелкой разогретого супа. Аппетит пропал – видимо, оттого что сладкого наелась в кафе. А может и оттого, что мне до крика, до волчьего воя на луну хотелось убежать из собственного дома – к тебе. Уткнуться в тёплое плечо и ворошить пальцами твои волосы.
А ещё перед глазами, как солнечный блик, стояла улыбка Александры.
7. РИТА. УДАР И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ
Дрожащими руками Рита поднесла кружку с чаем ко рту и сделала маленький судорожный глоток. Бледное лицо, тёмные круги под глазами от размазанной туши… Было семь тридцать утра, до Нового года оставались считанные дни.
– Я убила его…
Тикали кухонные часы, капала из крана вода. Вот так начался мой выходной день.
Шестое ноября, мой день рождения, выпал на понедельник – рабочий день, отмечать неудобно, поэтому празднование было решено перенести на вечер следующей субботы. Ты готовила мне какой-то сюрприз. Встречались мы с тобой уже больше года, и на годовщину наших отношений – в сентябре – ты подарила мне новую песню. Снова была дача, шашлыки, осенний сад с антоновскими яблоками, гитара и твой голос. А потом – твои руки и губы…
В клубе было яблоку негде упасть. Я искала глазами тебя, но среди озарённых цветомузыкой лиц твоего родного лица в тёмных очках не находила. Столик на шестерых, коктейли, пиво, закуски… Гыгыкающий Паша и какой-то незнакомый парень – худой и чуть лопоухий. Рыжая Лариса представила его как своего друга.
– С днём рождения, – улыбнулся он и протянул мне коробочку в яркой подарочной обёртке. – От нас с Ларисой.
Моя подруга Рита щеголяла новой причёской – короткой стрижкой, которая ей очень шла. С ней Рита выглядела лет на пять моложе. Со школы она носила длинные волосы, много экспериментировала с окрашиванием, и самой короткой причёской, которую она до сих пор делала, было каре. А стрижка «гарсон» придала ей совершенно новый облик.
Трио выступило сегодня в мою честь. Блестя глазами в клубном свете, Рита объявила в микрофон:
– Сегодня мы отмечаем день рождения нашей подруги Алёны, и эта песня прозвучит для неё!
Девушки спели что-то из репертуара группы «Фабрика», после чего вызвали меня на сцену, чтобы клубная публика увидела, кого поздравлять.
– Спасибо, девчонки, – сказала я.
Что ещё я могла сказать? Меня тронул сам факт поздравления, не песня. Я равнодушна к современной эстраде, а любовь к тебе заставила меня полюбить и твою музыку. И когда на сцену вышла ты и сказала: «Лёнь, с днём рождения», – всё окружающее для меня перестало существовать. Остались лишь твоя гитара и голос.
Было ли дело в твоём выборе песен или в том чувстве, которое наполняло твой голос, но всё твоё выступление звучало, как признание в любви – каждым словом, каждой нотой. Растворяясь в нём, я забылась и вздрогнула лишь тогда, когда случайно заметила взгляд Риты. Никакого слова, кроме «странный», я тогда к нему подобрать не могла. Как туча, закрывшая солнце, это выражение омрачило Ритино лицо. Ещё минуту назад она сияла, довольная своим выступлением, а теперь сидела, как потерянная или погружённая в какое-то подобие транса. Лариса что-то сказала ей на ухо, и Рита рассеянно кивнула и вяло улыбнулась.
В коротком промежутке между твоими песнями лопоухий друг Ларисы, Дима, вдруг ляпнул:
– Я слышал, что она, – он кивнул в сторону сцены, – это… как бы… нетрадиционной ориентации.
Досужее любопытство и усмешка были написаны на его ушастом лице, а в его голосе мне почудилась лёгкая нотка презрительности. Впрочем, на последней настаивать не буду: это моё субъективное впечатление. Но как бы то ни было, мне хотелось взять этого Чебурашку за оба локатора и припечатать мордой об стол – за вот этот пренебрежительный тон, которым он посмел говорить о тебе. Но у тебя нашёлся защитник.
– Гы-гы, – ответил Паша, – да какое тебе дело до её личной жизни? Ты слышал, что она вытворяет с гитарой? Во-от, гы-гы… Она – талантище, а всё остальное – фигня. Гы.
Дима хмыкнул, почесал ухо.
– Ну, не знаю… Хорошо играет, но я б не сказал, что как-то особо… – Он явно не собирался сходу признавать свою неправоту.
– Что б ты понимал в колбасных обрезках, гы, – усмехнулся Паша. – А ты попробуй вот на таком уровне сыграть без глаз, вслепую… Посмотрим, что у тебя выйдет, гы-гы-гы! Планктон офисный.
– Так она что – слепая? – удивился Дима.
– Ага. – Паша закурил, откинувшись на спинку стула. – Как Джефф Хили. Знаешь такого?
Дима замялся. Паша хмыкнул.
– Ну, а Стиви Уандера хотя бы? Тоже великий слепой.
– Стиви Уандера слышал, но не знал, что он слепой, – признался Дима.
Он заткнулся, а мне очень хотелось пожать Паше руку. Мелированные волосы, серьги в ушах, пирсинг в губах и кислотный стиль одежды не всегда могут означать широту взглядов, но в случае с ним было именно так. Пусть его пробивало на «гы-гы» после каждой фразы, пусть у него был вечно плавающий, «обкуренный» взгляд, но мысли он высказывал вполне здравые.
Ты допела и умолкла с загадочной полуусмешкой на губах, чуть опустив гриф гитары и слушая вопли восторга, которыми надрывалась публика. Но что-то повисло в пространстве, внезапно загустевшем, как патока. И я знала, что именно: ты ждала меня.
Локаторы Димы возмущённо торчали: «Она – нетрадиционной ориентации». Паша презрительно курил: «Что бы ты понимал в колбасных обрезках». Лариса с Олей бездумно пили коктейли, попсово щебеча, а Рита сидела, словно выброшенная на берег после кораблекрушения. Я встала и пробралась сквозь толпу – к тебе. Будь что будет.
– Спасибо, Утёнок. Я тебя люблю.
Эти слова слышала только ты, но вот соприкосновение наших рук видели многие. А потом все увидели наши объятия в свете прожектора. Мы разве что не поцеловались на сцене, и только слепой (прости!) не увидел бы, что ты – моя, а я – твоя. По крайней мере, мне тогда казалось, что все всё поняли.
– Сбежим отсюда? – шепнула я тебе.
– Ну что ты, гуляй ещё, – улыбнулась ты. – Сегодня твой день.
Я взяла тебя за руку.
– Пойдём к нам за столик.
Ты колебалась:
– Не знаю, найдётся ли там для меня место…
– Тебе везде найдётся место, – заверила я.
Я помогла тебе сойти со сцены и гордо повела к столику. Ещё б я тобой не гордилась! Паша ставил тебя на одну доску с Джеффом Хили и Стиви Уандером, а для меня ты была выше всех.
Я уступила тебе свой стул, а для меня нашёлся ещё один. Гитару ты разместила на коленях, хотя, честно признаться, мне очень хотелось устроиться там самой. Но я на такой вызывающий поступок не решилась. Впрочем… Судьба тут же представила мне новый случай, чтобы «отличиться».
– Шикарно, просто шикарно, – развязно, с сигаретой в зубах, похвалил твоё выступление Паша. – Респектище и уважуха тебе за талант, Яныч. Гы-гы… Разреши пожать руку гениального музыканта, гы.
Ты обменялась с ним рукопожатием, от предложенной сигареты отказалась, а коктейль взяла. Лариса и Оля с почти детским любопытством глазели на тебя, но не потому что видели впервые: впервые им, вероятно, довелось видеть девушку нетрадиционной ориентации – вживую, лицом к лицу. У лопоухого бойфренда Ларисы, видимо, свербело в одном месте, потому что он, поводив между мной и тобой пальцем, как в считалке, спросил:
– Вы, это… Типа, вместе, да?
