Анна Орлова - Аромагия
На ступеньках лестницы не осталось и следа льда, но спускаться я не стала.
Подошла к самому краю обрыва и замерла, глядя на воду. Размеренный шум волн, белые клочья пены, неповторимый свеже-соленый аромат...
Как же я люблю море!
Вдали, на глубине, мелькнула гибкая тень, и я невольно сделала еще шажок, всматриваясь в размытую серую мглу горизонта...
И вскрикнула, когда меня рывком оттащили назад.
Разумеется, это был Петтер.
- Что вы... – возмутилась я, но он с силой встряхнул меня за плечи, так, что лязгнули зубы.
- Не смейте! Не смейте! – Петтер тряс меня, как грушу. – Слышите? Не смейте!
Обычно смуглое лицо его было иззелена-бледным и испуганным.
- Прекратите! – умудрилась выговорить я, едва не прикусив язык.
Петтер замер, потом с каким-то сдавленным звуком обнял меня. Сердце его отчаянно колотилось.
- Я так испугался, - признался он мне в макушку. Шляпа моя не выдержала тряски и, должно быть, валялась где-то в грязи.
- Глупости, - возразила я. Надо думать, мальчишка вообразил, что я собираюсь прыгнуть.
Он ничего не ответил, только еще сильнее прижал к себе.
И я, каюсь, не удержалась: уткнулась лицом ему в грудь и глубоко вздохнула. Тяжелый терпкий аромат ветивера – как надежный якорь в этом бушующем мире.
Петтер украдкой коснулся губами моих волос, и я, стараясь не думать о возможном продолжении, спросила торопливо:
- А у вас в машине нет кофе?
Он хмыкнул, без труда разгадав мой маневр.
- Есть, конечно!
- Тогда пойдемте! – обрадовалась я.
Потом мы долго пили кофе со свежайшей выпечкой, непринужденно болтая о пустяках, по молчаливому уговору не касаясь болезненных тем.
Я откусила кусочек круассана с абрикосом и прикрыла глаза, едва не мурлыча от удовольствия.
И вздрогнула, когда Петтер коснулся моего подбородка.
- Варенье капнуло, - объяснил он тихо. Глаза его совсем потемнели, и марципановый аромат горького миндаля – отравленная сладость – заставлял сильнее биться сердце.
Я кивнула и осторожно отстранилась.
Что же мне с вами делать, Петтер?!
Время пролетело незаметно. По дороге в Невбьёрн[44], как называлось условленное место пикника, я успела немного подремать.
Разбудил меня негромкий голос Петтера.
- Мирра! – позвал он, слегка встряхнув меня за плечо. И не удержался – пальцы его скользнули по моей шее, зарылись в волосы на затылке... – Приехали.
- Петтер, прекратите! – возмутилась я, сразу проснувшись.
Прикосновения приятны, не спорю, но не на людях же! Хорошо хоть Петтер остановил автомобиль в отдалении, так что вряд ли кто-то заметил допущенную вольность.
И тут же я с ужасом сообразила, что шляпа так и осталась лежать на берегу. А явиться в дамское общество с непокрытыми волосами означает сразу же попасть под подозрение.
Я глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. Петтер смотрел на меня непонимающе.
- Как я выгляжу? – задала я извечный женский вопрос.
И получила такой же извечный ответ:
- Нормально.
Впрочем, а чего еще я ожидала?
- Благодарю! – ответила я едко.
От юноши повеяло лимонным недоумением. Кажется, он сообразил, что допустил какой-то промах, но не понимал, какой именно...
Пикники в Ингойе – весьма специфическое развлечение. Их проводят в любое время года (впрочем, зима и лето здесь мало чем отличаются). Благо, найти подходящее место несложно - здесь множество гейзеров, вокруг которых в любой сезон достаточно уютно. Если, разумеется, вы можете чувствовать себя уютно, созерцая скудную землю, покрытую лишь мхом и лишайниками. К тому же в горячих источниках вполне можно было купаться.
Неподалеку от мыса Невбьёрн (что в переводе означает «медвежий нос») располагалось одно из самых популярных мест для подобного времяпрепровождения. Здесь были оборудованы две купальни и кабинки для переодевания.
- Здравствуйте! – приветливо произнесла я, приблизившись к группке дам, сидящих на ярких одеялах прямо на земле. – Отличная погода, не правда ли?
По местным меркам, день действительно выдался замечательный. Дождя не было, даже солнце иногда выглядывало из-за туч. Возле купальни было тепло, жаль только, от воды тянуло йодисто-серным духом.
- О, Мирра! Рада тебя видеть! – Гуда улыбнулась и дружески меня обняла. Я вдохнула исходящий от нее лавандовый аромат и улыбнулась в ответ. – Присаживайся! Здесь есть место!
- Благодарю, - я опустилась на покрывало и с некоторым удивлением взглянула на моих соседок, внимание которых было всецело приковано к чему-то в отдалении.
На меня, вопреки моим страхам, почти не обратили внимания. Дамы хихикали и перешептывались, как девчонки.
Я проследила за их взглядами... И едва не выронила бокал с вином.
С противоположной стороны купальни, чтобы не беспокоить дам, устроились курящие мужчины. Среди них прогуливался... Исмир, к тому же в одних штанах! Обнаженный торс, распущенные белые волосы, браслет на мускулистом предплечье и туманно-голубоватая подвеска на шее...
Вот дракон белозубо улыбнулся, сказал что-то (судя по реакции окружающих, веселую шутку), гибко обернулся... Почти невозможно было поверить, что это – тот самый Исмир, который бросал мне «ненавижу!», а потом изображал ледяную глыбу.
«Айсберг, - всплыло в голове. – Снаружи видна лишь верхушка, а остальное спрятано в темной воде».
Словно не замечая интереса к своей персоне, Исмир прогуливался по берегу, заразительно смеялся, запрокидывая светловолосую голову...
И дамы зачаровано любовались (каюсь, даже я засмотрелась!) игрой его мускулов, грацией фигуры...
А я не могла отделаться от мысли, что это неспроста. Исмир как будто заворожил всех вокруг, и никто не возмущался нарушением приличий, не удивлялся, что делает дракон в человеческом обществе...
Он притягивал все взгляды, словно сверкающий под солнцем голубой лед.
И тут я поняла. Действительно, заворожил!
Вот к Исмиру подошел господин Льётольв, дружески приобнял за локти (выше он не дотягивался), что-то сказал... Обернувшись к нему, Исмир пожал широкими плечами (дамы издали дружное «ах!»), негромко ответил. Господин Льётольв доверительно шепнул ему что-то, и фигуру дракона на мгновение окутало льдистое сияние.
Мельком взглянув в нашу сторону, Исмир ослепительно улыбнулся, встряхнув светлыми волосами. Блеснула одинокая серьга в левом ухе, кулон на шее полыхнул прозрачно-голубым и сиреневым светом...
Украшения странным образом подчеркивали нечеловеческую природу Исмира. Льдистое сверкание хрусталя, нежная фиолетовая прохлада аметистов, голубовато-серое сияние лунного камня... Сверкающие камни будто усиливали его собственный блеск, притягивая все взоры к гибкой хищной фигуре.
Я почувствовала, как по спине моей пробежал холодок. Теперь сцена у купальни виделась мне совсем иначе. Исмир охотился, а его глупая добыча ни о чем не подозревала! Жертвы драконьего обаяния выбалтывали свои секреты так легко и непринужденно, словно всегда мечтали именно об этом.
Чтобы отвести от него взгляд, пришлось до боли сжать кулаки...
Я отпила вина, взяла с блюда канапе, огляделась. Дамы вокруг меня были всецело поглощены Исмиром, и в их стеклянно блестящих глазах, в нескрываемом вожделении было что-то отталкивающее. Сейчас дракон был для них идолом, которому можно принести любые жертвы.
И запах – томный жасмин, густой и тягучий, как мед, головокружительно сладкий иланг-иланг – желание. Чувственный аромат заглушал даже серно-йодистые испарения гейзера.
Хотелось перебить приторный привкус на языке копченой рыбкой или солоновато-маслянистыми оливками. И, разумеется, отказывать себе я не стала.
Кстати... Прожевав кусочек, я вдруг сообразила, что последние два дня меня не мучили боли в желудке. К чему бы это?
Подумать об этом мне не дали. Разочарованный вздох дам заставил меня покоситься на Исмира. Надо думать, он побоялся превысить допустимую концентрацию обаяния, и набросил рубашку. Люди как будто выдохнули – по-прежнему очарованные, но уже не остеклевшие до полной нечувствительности.
- О, боги, какой мужчина! – томно выдохнула госпожа Асхейд.
- Да, очень привлекательный мальчик, - поддакнула пожилая госпожа Ёрдис.
Я спрятала улыбку. Госпоже Ёрдис было чуть за пятьдесят, так что Исмир наверняка старше ее как минимум в три-четыре раза. Его кажущаяся молодость совсем не отвечала жизненному опыту.
- Вот бы мне такого... – мечтательно прошептала юная госпожа Нанна, лишь два месяца назад вышедшая замуж.
Только появление мужчин заставило дам отвлечься от обсуждения достоинств Исмира. Хм, подозреваю, что теперь сторонников поголовного убийства драконов изрядно поубавилось... Любопытно, он рассчитывал на такой эффект?
Исмир блистал. Он скользил в толпе, щедро рассыпая улыбки и шутки, говорил комплименты леди и охотно беседовал с джентльменами.
А я все никак не могла придумать, как передать ему записку Сольвейг. Сделать это открыто значило бы вызвать пересуды...
