Божьим промыслом. Чернила и перья - Борис Вячеславович Конофальский
- Вчера за разговором я упомянул о вашей просьбе, барон; никто из присутствующих против господина Виллегунда не высказался.
«На всё теперь торгаши согласны, хоть Виллегунда, хоть чёрта я в совет предложи, на всё пойдут, лишь бы я их избавил от Ульберта… Ах, как вовремя пришло письмо из Фринланда».
А бургомистр продолжил:
- Ещё фогт в письме пишет, что жалобу он отправил в Вильбург, в канцелярию Его Высочества.
«Какая прелесть, молодец фогт. Вон как бюргеров припекло… Удивляюсь, что они ночью после этого письма не прибежали ко мне. Видно, всю ночь думали, что теперь делать».
- Господин барон, - снова заговорил секретарь, - вы ведь знакомы с господином Райслером?
- Знаком, - отвечает ему Волков, он и вправду знал Райслера, - фогт был на свадьбе моего племянника и Урсулы Райхерд.
- Господин барон, - вкрадчиво начал Ольбрехт, - фогт Райслер обещает начать изымать наши товары уже на той неделе.
- И? – улыбается генерал.
- Не могли бы встреться с ним, - продолжает бургомистр, - попросить отсрочки?.. Отсрочки до того момента, пока вы не изловите разбойников.
- И что же я ему скажу? – Волков буквально потешается над представителями города. – Скажу, что изловлю злодеев, чтобы городской прокурор их всех снова выпустил, и они всё начали по новой?
- Мы уже думали о том, - сразу отзывается секретарь городского магистрата. – Прокурору будет выражено неудовлетворение, – и, понимая гримасу генерала, которую тот изобразил на лице, Цойлинг добавляет: - большего мы ничего сделать не можем, отозвать прокурора может только совет города. А мы… - он качает головой, - можем только лишь выражать своё мнение.
- Неудовлетворение? - Волков несколько секунд размышляет: вот кем нужно заняться будет Виллегунду, как только займёт место в сенате. Он оглядывает гостей и говорит им: – Уж и не знаю, господа, когда мне всем этим заниматься, больно много вы мне велений высказали, а меня, между прочим, в Вильбурге сеньор с докладом ждёт-не дождётся.
- Барон, ну придумайте же что-нибудь, - просит – и вправду просит – его бургомистр.
«Ах, как вовремя письмо от фогта пришло, – повторяет он про себя. - После него они ни про пушки, ни про стрельбу в городе и не вспомнили ни разу за весь разговор. Что ж, теперь я им нужен, и тем надобно пользоваться».
- А ещё, если герцог вдруг про эту историю с грабежами будет вас спрашивать, - Цойлинг, как и Ольбрехт, говорит явно заискивающе, - так вы Его Высочеству скажите, что во всём этом вины города нет, – он смотрит на бургомистра, а тот сразу соглашается:
- Конечно, ну какая же тут наша вина? Не мы же лодки на реке грабим.
- Не вы, не вы лодки грабите, - соглашается Волков и добавляет: – Вы только пойманных грабителей выпускаете.
Ольбрехт и Цойлинг после этих его слов молчат, а Вайзен первый раз за все переговоры начинает говорить:
- Если вам, господин генерал, надобно будет какое содействие от городского ополчения, вы только сообщите, что требуется.
- Да, что-нибудь будет надобно, - он прикидывает в уме, - может, люди будут нужны на заставы или верховья реки осмотреть, там всё в зарослях, в камышах опять же… Я велю своим офицерам с вами связаться, капитан, – и, уже обращаясь к бургомистру, добавляет: – Я начну собирать людей, как только вы мне передадите деньги.
- Так деньги мы уже привезли, - заявляет Ольбрехт и указывает на одного из людей, что пришёл с ним, - извольте пересчитать и дать расписку.
Волков только головой качает удивлённо:
- И как же вы, горожане, расторопны бываете, когда вас припечёт.
Гости ушли, а Волков объявил своим людям, что едет домой. И тогда Гюнтер ему напомнил:
- Петер Вольф должен прийти к обеду, ну, тот, что на должность к вам желает.
- Некогда ждать, - отвечает барон – и сокрушается: – Ни на что не хватает времени.
Глава 41
Дело обернулось так, что про поганого прапорщика Бломберга пришлось на время позабыть, и барон, как только получил от горожан деньги, поехал в Эшбахт собирать отряд для поимки разбойника Ульберта Вепря и его обнаглевшей ватаги. Да, да… Вся эта кутерьма с речным раубриттером была ему на руку, но всё это могло отразиться на его репутации, а честно говоря, уже отражалось. Нет, конечно, никто его в том открыто не упрекал, но уж о том, что он, барон фон Рабенбург, не может навести порядок в верховьях реки уже всю весну и половину лета, купчишки, конечно, судачили за обедами в трактирах. Непременно о том говорили. Да и его людям: Кёршнеру, племяннику Бруно и его товарищу Цеберингу, купцу из Лейденица Гевельдасу, кузнецам, что последнее время стали на своих мельницах зарабатывать по-настоящему хорошую деньгу, выковывая железный лист и полосу, – в общем, всем мешал этот разбойник. Тревожил всех тех людей, что, помимо мужиков, наполняли кошель барона серебром. И то, что с ним нужно дело решать, и решать быстро, генерал над тем даже и не раздумывал, посему ещё в дороге он заговорил с Рудеманом:
- Ротмистр, снова будет дело для вас. Дело, с которым вы знакомы.
- Дело? – оживился тот. И тут же понял всё. – Опять Ульберта ловить купчишки надумали?
- Опять, опять, - говорит генерал невесело, - на сей раз денег дали, чтобы изловить его самого.
- Отряд собирать будем?
- Да, но на сей раз отряд побольше надобен, назначу я главным полковника Рене, вы вторым офицером пойдёте, ещё Вайзен – знаете его, он от города содействует – обещал. Пойдёте, проверите его бывшее логово, поищете его лодки…
- Если он не глупец, так на бывших местах мы ничего не найдем, - произносит ротмистр.
И генерал понимает, что он прав, и лишь говорит ему:
- Этого разбойника сыскать надо, где бы он ни был. Надоел он мне и многим другим. Так что вам с Рене и думать о том.
***
Духота летняя. Из кухни запахи на весь дом. Запахи неприятные. Сыновья орут… Старший вечно кричит, если что-то не по нему. Он, пробежав мимо отца, даже и не взглянул на него. Как будто отец сидит всегда на своём месте
