Маша и Гром - Виктория Богачева
Пока я корчился и пережидал первую, самую сильную волну, Маша смотрела на меня с неподдельным сочувствием. Обычно я взбрыкивал. Чужой жалости я не терпел. И не нуждался в ней. Но в этот раз оттолкнуть ее не захотелось. Наоборот. Хотелось, чтобы она сидела рядом. Хотелось даже преувеличить свое немощное состояние. Пусть продолжает смотреть на меня с трогательным сочувствием.
— У тебя куча шрамов и дырок, — нахмурив лоб, припомнила она и вопросительно на меня посмотрела. — Откуда столько?
— Как... ты их увидела?
— Играла в медсестру с доктором. А твой друг Витя был медбратом, — Маша фыркнула и сдула со щеки выбившуюся из косы прядку. — Его же одного сюда приволокли. Конечно, ему понадобилась помощь. Ну, какая уж была...
Я ухмыльнулся. Да уж. Представляю себе это зрелище. Надеюсь, зашивал меня Макс, а не Авера.
— Так откуда столько шрамов? — повторила Маша.
— Афган. Бандиты, — чеканя каждое слово, пояснил я.
Она удивилась: поползли вверх темные брови. Не ожидала, что я отвечу?
— А от кого больше досталось?
— От бандитов.
— Ну, конечно. Могла бы и сама догадаться, — она едва заметно улыбнулась и, вытянув руку, потрогала мой лоб.
— У тебя, кажется, температура, — вновь шепотом сказала Маша, но ладонь убирать не стала. Вместо этого провела пальцами по виску и спустилась ниже, погладив обросшую щетиной щеку.
Я следил за нее сосредоточенным лицом, не отводя взгляда. Казалось, она задачку по высшей математике сейчас решает. Она по-прежнему напряженно о чем-то размышляла и, наверное, впервые я не мог угадать ход ее мыслей.
— Я думала, тебя убили сегодня, — тонким, надтреснутым голосом глухо прошептала Маша и убрала, наконец руку.
И тут же суетливо поднялась с матраса и вернулась к креслу, забравшись в него с ногами. Я не стал ее останавливать. Я слишком устал. Я закрыл глаза и заснул, и последним ощущением, которое я запомнил, было прикосновение к моему лицу ее прохладных пальцев.
Второй раз я пришел в себя, когда спальню заливал тусклый утренний свет. Кресло, в котором сидела Маша, пустовало. И вместо нее на стуле возле кровати я увидел Аверу. Встретившись со мной взглядом, он улыбнулся с заметным облегчением.
— Гром! Твою мать, как ты меня напугал, — он наклонился ко мне и сжал плечо, слегка похлопав по нему.
От этой слабой тряски я, наверное, позеленел, потому что он мгновенно меня отпустил и испуганно оглянулся на дверь.
— Эй, что с тобой?? Макса позвать?
— Придурок, — беззлобно выдохнул я. — Еще бы прям в повязку меня ткнул.
Чувствовал я себя лучше, чем ночью, когда проснулся в первый раз. Слова давались легче, и мысли стали как будто яснее. Уже не приходилось бесконечно долго залипать над одним словом и напрягаться, чтобы построить длинное предложение.
— Ты почему еще не уехал?
— За тебя переживал, — Авера хитро улыбнулся. — Не, ну реально. Хотел убедиться, что у тебя все в порядке.
— Убедился? — я хмыкнул.
— Ага, — он похабно осклабился и подмигнул мне. — Убедился, что за тобой тут присматривают на высшем уровне. Собственную сиделку даже завел.
Машинально я кинул взгляд в пустовавшее сейчас кресло. Авера отследил его и заржал в открытую.
— Пошла вздремнуть твоя сиделка. Всю ночь тут с тобой провела.
И он снова заржал. Я как будто с пятиклассником разговаривал.
— Да ладно тебе, — он примирительно поднял руки, наткнувшись на мой недовольный взгляд. — Просто у тебя давно никого не было нормального. Я рад.
«У меня и сейчас никого нет», — хотел сказать я, но промолчал.
— Как пацаны?
— В ах*е от шоу, которое ты устроил со Зверем. Даже поменьше, чем в ах*е из-за Капитана. Из «конторы» пока не звонили. Может, не в курсе.
— Ну да, конечно, — я хмыкнул. — Эти да не в курсе.
— И еще... — и тут Авера замялся, став удивительно похожим на Машу. Потом покачал головой и мазнул рукой. — Нет, не важно. Забей. Это подождет.
— Что подождет? — я начал уставать от скрытности их обоих.
— Ничего, — он поднялся со стула. — Сказал же, не важно. Ты спи давай лучше. Чуть не помер все же.
— И даже близко не стоял, — пренебрежительно отозвался я. — Слушай, передай Максу, что я хочу с ним поговорить. Мог бы и зайти к своему пациенту уже.
— Ну, мы его вчера прямо с конца суточного дежурства выдернули. Он тебя зашил и отрубился. Долго шил, между прочим. Так что... — и Авера развел руками: мол, наезд на доктора не обоснован.
— Можешь еще цветы купить? — как можно безразличнее спросил я.
Клянусь, если бы он опять посмотрел меня с намеком, или заговорил бы этим приторным, сладким голосом, я бы его убил. Но Авера только хмыкнул довольно и кивнул.
— Какие?
— Ну, давай тюльпаны какие-нибудь.
— Да какие тюльпаны, ты чего? Осень же. Вот что бывает, когда перестаешь за бабами ухаживать. Теряешь хватку. Давай розы?
— Не, не хочу розы. Что, во всей Москве не найдется ни одного тюльпана, думаешь?
— Ладно, ладно. Отправлю кого-нибудь. Пусть ищут тюльпаны для твоей принцессы. Ты хоть знаешь, может, у нее на тюльпаны аллергия?
— Иди к черту, — я устал с ним препираться и откинулся обратно на подушки.
Авера отсалютовал мне и тихо вышел за дверь. А вечером Мельник положил на прикроватную тумбочку огромную охапку тюльпанов.
Долго проваляться у меня не получилось. Да я и не рассчитывал. Но на то, что именно выдернуло меня в конечном итоге из постели, я тоже как-то не рассчитывал.
Поэтому слегка охренел, когда спустя пару дней, как я очнулся, в спальню вошел начальник охраны и сказал, что на пропускном пункте у въезда в поселок стоит машина некого Елисеева Бориса Леонидовича, который говорит, что у него запланировала встреча с Кириллом Олеговичем Громовым.
Эфэсбешник приехал ко мне домой. Такого не случалось ни разу за всю долгую и сложную историю нашего… взаимодействия?..
— Твою мать, — выругался я и сел на постели.
Стоило спустить ноги вниз и коснуться пола, как левый бок словно снова ножом нырнули.
