Дело о запертых кошмарах - Ольга Васильченко
— О нет! — озарение пронзило меня с силой турнирного рыцарского копья, так же бессмысленно и беспощадно.
Ненавистный маг останавливался возле стола, а кроме него в лавке никого не было...
— Бальтазар Вильк унес мой рисунок! — рука обреченно скользнула за шоколадом, но и здесь ждало разочарование.
Коробка светила темным пустым нутром. И тут уж некого винить, кроме себя самой. Ася выудила из ниоткуда изящную трубку с длинным, причудливо изогнутым, тонким мундштуком. По мановению её руки в призрачной чаше затеплился огонек. Призрак затянулась. Вот уж воистину, человек раб своих привычек, раз некоторые не покидают его даже после смерти...
— Раз её унес Вильк, то нужно пойти к нему и вернуть, — произнесла она, выпуская призрачный дым в потолок.
Белые струйки собирались в кольца, нанизывались друг на друга и превращались в блёклые, полупрозрачные облака, такие настоящие, что казалось мой нос чует терпкий едкий запах. Я непроизвольно расчихалась и замахала рукой, пытаясь разогнать иллюзорный дым. Призрачное курение тоже вредит здоровью. Уж будьте уверены!
— Ну да, — оптимизма в моем голосе не было даже на фальшивый медяк, — чтобы скончаться от страха на месте. Тогда у Врочека будет на одного призрака больше и на книгопродавца меньше.
— У тебя есть другие идеи? — саркастически осведомилась Анисия.
— Нарисовать новый, — энтузиазма в голосе оказалось ещё меньше, чем оптимизма.
— Глупо, — раздраженно передернула плечами Ася, и призрачная шаль едва не упала на пол. — Да и незачем.
Как ни прискорбно сознавать, но призрак полностью права — глупее некуда. Тем более, что дважды так хорошо не получится. Получится совершенно по-другому, а то и вовсе ничего не выйдет. Нет, иллюстрацию нужно вернуть! Но одно только воспоминание о Бальтазаре Вильке заставило меня со стоном уронить голову на руки. Пустая коробка упала на пол, рассыпая шоколадные крошки... Рисунок, книга, Бальтазар Вильк... Потом, все потом. Сначала пойду и куплю себе шоколад!
Правду говорят, если свалились две неприятности подряд, то и третья не за горами. В ближайшей к нам кондитерской шоколада не оказалось. В «Медовой пышке» было все: печенье, булочки, пирожные, леденцы, цукаты и даже редкий в наших краях зефир, но только не шоколад! По закону подлости последнюю коробку забрали прямо передо мной. О чем мне радостно сообщила хозяйка кондитерской, сегодня сама стоявшая за прилавком.
— Не удивлюсь, если и здесь постарался Бальтазар Вильк, — уныло, но с долей злости пробормотала я.
— Ой, вы, наверное, ясновидящая, — заулыбалась она. — Её действительно купил пан Вильк. Он наш постоянный клиент, как и вы.
Я так и села. Куць его за ногу! Этот гад ещё и постоянный покупатель в моей любимой «Медовой пышке». Да это же чудо, что я с ним ни разу не столкнулась! С душераздирающим: «У-у-у.. — я развернулась и, продолжая голосить, — да когда же он перестанет отравлять мне жизнь?!» — выскочила на улицу.
Прекрасно начавшийся день испортился окончательно, а вернувшись в лавку, я ещё схлопотала от Врочека за самовольную отлучку. Доведенная до точки кипения, я с остервенением накинулась на злосчастную витрину, которую собиралась помыть ещё утром. Полный таз воды пополам с уксусом, кусок ветоши, подвернутые рукава и подоткнутая юбка — под дурное настроение уборка шла великолепно. Я ожесточенно скребла толстое стекло, не то пытаясь протереть его до дыр, не то выдавить вон. Затем пришел черед обитых выгоревшим сукном полок.
— Пыль, пыль, пошла прочь! — злобно шипела ваша покорная слуга, скребя вишневое сукно одежной щеткой, но противная пыль разлеталась вокруг клубами, и витрину всё чаще сотрясал звонкий чих.
Вымыв окно, почистив полки и сменив товар, я начала спускаться из витринной ниши в лавку. Нога неуклюже скользнула по влажной деревянной ступеньке и заехала по тазу. Он с грохотом опрокинулся на пол, а я с размаху уселась в лужу грязной воды, пропахшей пылью и уксусом. Озираясь, я тоненько взвыла, словно раненная мышь, и разревелась. Стоило моим всхлипам с подвываниями огласить лавку, как рядом возникла Анисия.
— Душа моя?.. — встревожено спросила призрак.
В ответ я пробулькала что-то нечленораздельное, пытаясь одновременно помянуть Врочека, Вилька и весь белый свет в придачу. Ася мигом кинулась в кабинет Франца, чтобы сей секунд выгнать его в общий зал.
Мои упоенные рыдания в грязной луже повергли хозяина в легкий шок.
— Алана? — полувопросительно осведомился он, дабы удостовериться, что в луже сидит именно его младший книгопродавец. — Резец мне в стило! Деточка, вставай немедленно, там же мокро!
Врочек кинулся меня поднимать. Я особо не сопротивлялась.
— Старый пень, — подколодной змеей шипела парящая рядом Анисия, — довёл девочку до истерики! У-у-у, злобный торговец!
— Книгопродавец!!!! — прорычал в ответ пан Франц. — Не причисляй меня к купеческой гильдии. Там одни мошенники и ворюги.
Старик терпеть не мог, когда его называли торговцем.
— Ты хоть под руку не лезь! Кыш, покойница!
Врочек поднял меня на ноги и усадил в кресло. Немного приведя в порядок, и поняв, что на сегодня я уже не работник, хозяин вытолкал горе-помощницу домой, заявив, что прекрасно закроет лавку и без моей помощи. Ну, хоть в чем-то мы сегодня оказались единодушны...
Из личных записок Бальтазара Вилька, мага-припоя Ночной стражи
Мелодичный перезвон на колокольне храма Четырех Пресветлых извещал добропорядочных жителей Кипеллена о начале вечерней службы, а просто порядочных об окончании рабочего дня. Серебряный колокол пропел ровно восемь раз, а я машинально полез за часами. Щелкнула тяжелая бронзовая крышка, и я насмешливо хмыкнул — есть все-таки в этом мире вещи незыблемые и неизменные. Стрелки показывали пять минут девятого. Я так и не выяснил — дело в неторопливости храмового быта, или моя привычка лезть вперед батьки в пекло и тут сыграла главенствующую роль. В любом случае, приятно тешить себя иллюзией, что всегда имеешь в запасе пять минут.
Я защелкнул крышку, а дежурный стражник возле дверей Управления Ночной стражи закончил осенять себя знаком Четырех и приветственно кивнул. Сам я истово верующим не был, но основные постулаты знал назубок. Всё что помогало в борьбе с нежитью, обязан знать любой уважающий себя маг, а уж сотрудник Ночной стражи и подавно. Главный обережный знак — четырехлучевая звезда. Верхушку венчает
