Мои бывшие - Дана Блэк

— Вот, значит, как? Хм… они подождут, — бросил Рус, будто самому себе.

Подошел ближе, мягко ухватил прядь волос, и пропустил между своих пальцев. А вторая его рука потянулась к поясу.

— Без меня начали? Я присоединюсь?

— Твой ответ, Яна, — Мир склонился надо мной, и прошептал это на ухо.

Какой может быть ответ?

Я люблю Мирона.

Я люблю Руслана.

С каждым из них я могла бы быть счастлива, но мне ведь нужны оба. Я уже знаю, каково это — принадлежать им. И если лишусь одного, то половина сердца всегда болеть будет.

Потому вместо ответа я сама потянулась к поясу на брюках Руса, помогая ему высвободить член.

— А-ах, — сдавленно простонала от возобновившихся движений Мирона — яростных, я чувствую, как он зол, но, кажется, он еще сильнее возбудился.

— СПА, значит? — улыбнулся Рус.

Обхватила ствол его члена ладонью, провела несколько раз от основания до головки, чуть сдавливая её, и вобрала в рот его бархатистую длину. Жадно всосала, лаская головку кончиком языка. Мирон обхватил меня за бедра, прошивая раз за разом, жадно вклиниваясь в меня, пока я также жадно ласкала Руса — сдавливала щеками, мягко, дразняще проходилась языком, и принимала почти на всю длину. Наслаждалась знакомым вкусом, его хрипами, влажными звуками от соединения наших тел. И приближалась к финишу с каждым движением.

Как и парни.

Мирон больше не позволяет мне двигаться самой. Зафиксировал жестко, и таранит членом лоно. Руслан напряжен, и тоже прекратил игры, он буквально трахает мой рот. Я в станок превратилась, удовлетворяю эгоистические мужские желания, и дрожу от спазмов, от легких судорог — предвестников приближающегося оргазма.

Низ живота в огне, я вспыхиваю ярче с каждым резким движением. Загораюсь от осознания — они со мной. Оба. Мирон и Руслан.

Люблю их.

Меня затрясло от обрушившейся эйфории. Я бы закричала, если бы могла, ведь именно сейчас удовольствие полное, кажется, больше и быть не может.

— Люблю, Яна… — рыкнул Рус, растягивая членом мое горло.

Замер, притянув меня к себе, и начал изливаться. А следом за ним, с глухим стоном, кончил и Мирон.

— Это твой ответ? — все еще задыхаясь после секса спросил Мирон.

Я поднялась — ноги ватные, с трудом держусь. Да и руки не слушаются, когда я пытаюсь привести свою одежду в порядок.

Наверное, пора уже поговорить начистоту.

— Я люблю тебя, Мирон. А ты любишь?

— Люблю.

Руслан при этом признании сурово сжал губы, и я выдохнула:

— И тебя я люблю, Рус. Вас обоих. И выбирать не могу. Вы оба мне нужны, и… и если вам так нужно, чтобы был один, то сделайте выбор за меня. Я его делать не стану.

Уф. Сказала. Смогла.

— Меня все устраивает, — Руслан обнял меня, прижал спиной к себе. — Оба, так оба.

Я вижу, как Мирона ломает от этого. Но… черт, я ведь знаю его, чувствовала и его ревность, когда мы втроем, и его страсть. Иногда ведь у него получается забыть, что нас не двое, а трое.

Но не сейчас. Или…?

— Но если ты, Мир, против, то оставь Яну мне. Она дала нам выбор, — подначил приятеля Руслан.

Мирон зло выдохнул, шагнул ко мне, и коротко поцеловал. Буквально заклеймил мои губы своими, и кивнул:

— Значит, оба.

Неужели больше без борьбы? Без недомолвок и лжи?

Я счастливо улыбнулась, хотела было податься к Мирону, но воспоминания остановили. Недомолвки, ложь, обида — все это осталось. И я, наверное, должна рассказать. Иначе Марина успеет первой, перевернет мои слова, и мало ли, что и как будет.

Они оба должны знать.

— Мирон, ты все спрашивал, почему я тогда уехала, — я высвободилась из мужских рук, отошла от них обоих. — Дело в… дело в… черт, — рассмеялась я нервно, сжала кулаки, и выпалила: — Дело в твоем отце. В Тарасе.

Мирон нахмурился, Рус привалился спиной к стене. Никто не перебивает, не задает глупых вопросов. Они ждут.

— Ты можешь мне не поверить, и… знаешь, родители мне так и не поверили, — покачала я головой, вспоминая, как больно мне было от этого. — Я хотела сказать, что все началось невинно, но это не так. Тарас не упускал повода нигде — он приставал ко мне на вечеринках, на ужинах. Он приходил ко мне домой. Трогал меня, — просипела я, и от воспоминаний передернуло. — Только сначала, когда я сопротивлялась, он отпускал. Говорил, что я все равно буду его, что ты не для меня, Мир. А потом мне позвонила Марина. Тот календарь — тебе его подарили, кстати? Марина организовала съемку, и позвала меня…

Я рассказывала, и рассказывала. Про каждое слово Тараса, про то, как он пугал меня, домогался. Как в итоге чуть не изнасиловал, затащив в машину — тогда он ведь не собирался меня отпускать, я чувствовала, что он готов пойти до самого конца.