Мои бывшие - Дана Блэк
От этой истины задохнулась, прижала ладони к груди и зажмурилась. В черноте под закрытыми веками тут же вспыхнули цветные картинки - я в объятиях Руслана и кровать, стол, ванная, лестница на первый этаж - он ведь везде меня брал, везде.
А сегодня будет улыбаться и принимать поздравления.
Рванула ручку двери и под возмущенный крик водителя вылетела на улицу. Забыла и про оплату, и о том, что мне здесь не рады- злость стала осязаемой, ледяной рукой она толкала меня в спину, пока я неслась по саду к дому Мирона.
Взбежала по ступенькам, ворвалась в холл. Не глядя толкнула какую-то девицу у входа с подносом, усыпанном карточками.
И припустила на звуки музыки, что слабо доносились с цокольного этажа.
Что я могу сказать, что предъявить - это меня не волновало, мне главное увидеть, собственными глазами, счастливую Марину в нарядном платье и Мирона, который с довольной улыбкой обнимает сестру.
Подошвами кожаных ботинок простучала по ступенькам вниз, стрелой пролетела по коридору и вломилась в зал.
И замерла.
Я ожидала увидеть накрытые к празднику столы, гостей с бокалами, их смеющихся спутниц в сверкающих платьях, вспышки фотоаппаратов...
Да что угодно ожидала, хоть оргию.
Но увидела сцену. Платформу, на которой возвышается Мирон, и в руках у него деревянный молоточек.
Ряд мягких стульев вдоль сцены. Сидящих гостей.
И повсюду, повсюду - вещи на подставках. Вазы, книги, какие-то дряхлые газеты, украшения…
На мое ураганное появление все обернулись, голоса смолкли и музыка зазвучала глуше. В растерянности уставилась на Мирона - он побледнел еще сильнее, показался таким больным, словно рухнет сейчас.
Но он сделал шаг, еще один. И спустился со сцены. Его место заняла Марина, она навесила на лицо искусственную улыбку, начала что-то говорить, но я не слушала, смотрела, как Мирон идет ко мне.
Что это такое? Почему такая конспирация?
Это же какой-то аукцион. Куча старого хлама.
Зачем надо было разводить тайны? И почему здесь, в подвале?
Не заметила даже, что спрашиваю об этом вслух. Замолкла, когда ощутила крепкую хватку Мирона на локте и поняла, что он тянет меня по коридору за собой.
- Мирон, - попыталась затормозить.
- Что, Яна? - устало выдохнул он. Повернулся ко мне, и его губы сжались в тонкую жесткую полоску. - Да, это аукцион. Ты какого черта здесь? Где Руслан?
- Не знаю, - рассеянно огляделась в темном коридоре. Глупо улыбнулась. - Слушай, я думала, что у тебя салон мотоциклов. А Руслан работает...
- Этот бизнес мне перешел от отца, - отрезал Мирон. И не сдержался, встряхнул мою руку. - Ты понимаешь, что сделала, когда ворвалась туда?
- Что? - поразилась. Вспомнила хмурые мужские лица, обернувшиеся на меня и пожала плечами. - Да торгуйте, я не мешаю. Мне ваши ветхие ценности...
- Эти ветхие ценности, - мрачно передразнил Мирон, - ворованные. И те люди, что сидят там, - показал он глазами. - Прекрасно об этом знают.
Выдохнул.
И втолкнул меня в одну из комнат.
Глава 48
Глава 48
В комнате нет верхнего света, только тускло горят какие-то лампы. Воздух сухой, спертый, пылью пахнет и ветхостью.
И всюду стоят вещи, похожие на те, что были выставлены в зале.
Это их склад — сразу поняла. Здесь они держат ценности, которые потом распродают на аукционах.
Боже.
Как это вообще…
В изумлении повернулась на Мирона, отказываясь верить ушам.
И на секунду увидела в этом незнакомом мужчине того прежнего, любимого парня, который на байке гонял с такой скоростью, словно хотел свернуть себе шею.
Который любил меня, больше жизни.
— Как так вышло? — спросила хрипло.
— Об этом будем разговаривать? — таким же хриплым голосом отозвался Мирон. Схватил за лотки и толкнул спиной к стене.
Это не сочетается — его бледный вид и сила в напряженных мускулистых руках. Вздрогнула и всмотрелась в его лицо.
— Мирон…
Он рывком распахнул на мне пиджак. Дернул за футболку — и ткань затрещала в его пальцах.
— Хватит! — попыталась перехватить его руки и оказалась снова прижата к стене.
От мужского тела идет жар, я даже через рубашку чувствую, какой он горячий, его лихорадит, ломает. И теми же лихорадочными движениями он ощупывает меня, будто я измениться могла.
В объятиях его друга.
— Мирон, — повторила негромко.
— Заткнись, Яна, — в его голосе грубость граничит с черным желанием, знакомым, как той ночью, когда он застукал нас с Русланом в комнате сестры.
Он прижался носом к моей шее, шумно вдохнул запах. Замерла, боясь шевельнуться, слушая, как безумно, волнительно, быстро бьется его сердце.
— Им пахнешь, —
