Броуновское движение - Алексей Константинович Смирнов
Бери шинель
Крылатую фразу про то, что "все мы выросли из "Шинели" Гоголя", понимают неправильно. Советская власть освободила людей настолько, что они из этой шинели действительно выросли. Она им стала мала.
В питерском городе-сателлите Зеленогорске, ранее - Териоки, было культурное место, ресторан "Олень". Было и некультурное, бар "Черный Кот", но о нем помолчим. О покойниках либо хорошо, либо ничего.
В кочегарке ресторана "Олень" кочегарил хронический Юра, навеселе. Директор его за это сильно невзлюбил. Директор был южной народности, и Юра его тоже не любил. Но заменить Юру было нечем, и паритет сохранялся на протяжении всего отопительного сезона.
Южный директор лишал Юру премии, каждый месяц. Тот, русская душа, кое-как терпел. Но под конец года лишился 13-й зарплаты. А он ее очень хотел и пошел разбираться к этому мамаю. Постучал: тихо, никого нет. Вошел, снял шапку. Спросил на всякий случай: Можно? Вдруг директор спрятался. Никто не отзывается. Юра притворил за собой дверь, стал осматриваться. Видит - зеленая дорожка до самого стола, при дверях - вешалка. А под вешалкой - новые валенки с новыми галошами. У Юры же валенки были уже дважды подшитые, как и сам Юра. И продырявленные. Он их снял, задыхаясь от них. Поставил директору, взял новые, примерил: в самый раз, даже удивительно.
В кочегарке Юра валенки спрятал, надел свои летние, с позволения выразиться, ботинки.
Пришел директор на обход, несет перед собой юрины валенки: "Какая блядь подменила мои новые валенки, да? Только купил, да?"
Юра: "Не знаю! Я к вам не хожу. Это только вы к нам ходите, лишаете людей премии".
Директор: "На тебе, на хер!"
И кинул ему старые валенки.
Так что вот. Налицо противодействие реакции. Сегодня нас снова думают затолкать в старенькую шинель, да не выйдет, лопнет она. Пуговицами в ряд.
Король эстрады в массе
Один раз тесть рассмешил Аркадия Райкина. Тот еще в Ленинграде жил.
Приехал мой тесть, но тогда еще не мой и не тесть, на своем желтеньком жигуле в скромный дворик на улице Мира. Или где-то еще. У него там водился приятель. Остановился он в этом дворике и стал приятеля ждать. А там еще одна машина стоит с шофером, новенькая черная Волга.
Приятеля нет и нет. Тесть вылез, пошагал к черному ходу. Тут дверь распахивается, выходит Райкин и с легкой одышкой направляется к Волге.
- Здрасте, - мрачно сказал ему тесть.
- Здрасте, - отозвался довольный Райкин. И залез в машину. И не выехать им. Потому что жигуль им дорогу перегородил.
- Мешаю? - возвращается тесть.
- Да наверное! - опускает стекло Райкин. Ну, тесть подвинулся. Собрался снова выйти. Посидел, подумал, снял зеркало, сунул в карман и пошел.
Райкин захохотал:
- Вы что же, не доверяете мне?!
- А кто вас знает, чего вы там.
Сонные уколы
В последнее время меня посещают какие-то странные сновидения. Они, понятно, всегда странные, но в этих есть нечто новое.
На днях увидел себя входящим в православный храм, в сопровождении какой-то четы. Эта чета меня туда и привела, хотя люди, насколько я помню, были крайне несимпатичные. А в храме - будочка с пожилым католическим священником, чисто выбритым, в берете. Приветливо приглашает рукой: мол, извольте, исповедуйтесь. Сидит там себе, закутанный в синюю с фиолетовым мантию, очень добрый. Я почесал мимо: что это еще за дела. Походил внутри немного - все очень чуждое, непривлекательное.
Тут мои сопровождающие ахают: оказывается, происходит какой-то праздник, и я должен был целовать небольшой крест, стоящий в стаканчике для карандашей, на столике. В стороне, сразу и не заметишь. И то, что я этого не сделал - очень плохо. Я быстренько, многократно прикладываюсь к этому кресту, а заодно и к некоему кулечку, который лежит рядом. Вот, вроде, и все.
А сегодня всю ночь подтирал тряпкой лужицы рицина. Но перед этим активно убивал этим рицином разные деревянные предметы: шкафы, секретеры, бюро. Насасывал в шприц и вкалывал.
Спамер
Электронная почта хлынула так, что впору пригласить МЧС.
Количество предложений увеличить пенис превысило все разумные пределы. Пенис порвал финишную ленточку и оставил позади деловые переговоры, американский английский и совокупления с животным миром.
Вместо того, чтобы увеличить пенис простым и понятным каждому идиоту способом, предлагаются какие-то больные устройства. Это натолкнуло меня на догадку: на самом деле Спамер - один. Все эти бешеные идеи исходят от одного человека. И у него - шизофрения с расщеплением личности. Он очень хочет донести какую-то мысль, но она тоже распадается на отдельные составляющие.
Если выстроить пенис, деловые переговоры, английский и совокупление с животными в одну цепочку, можно попытаться расшифровать предложение целиком. Немного мешают другие мысли, которые крутятся у Спамера в голове и засоряют главную тему: базы данных, жалюзи, валентиновы цветы к 23 февраля.
О моей правоте говорит и бред величия, который вдруг появился у Спамера. В последнее время он стал называть себя "Денис Педерастов".
Восьмое марта
В троллейбусе подслушивал монолог молодого человека. Монолог адресовался вдумчивой девушке. Из сослуживиц, как я понял.
"Я ему говорю: Артур. Делай с ними, что хочешь; гоняй их, как хочешь, но сегодня поди и поздравь девчонок. Иди в цех и поздравь. Завтра делай, что хочешь: гоняй их, трахай их, мордуй их. Но сегодня, Артур, иди и поздравь. Это завтра, вчера, когда угодно, сука, гоняй их, пинай их. По барабану. А сегодня поди в цех и поздравь. Девчонки, скажи. Ты понял меня? Артур. Я тебе говорю. Завтра, сука, делай, что хочешь..."
Топорная работа
Всякий раз, когда приходится бриться, я думаю о людях, которые делают это топором. Думаю я о них с осторожным восхищением. Я не очень понимаю: если условия такие, что нужен топор, то надо ли вообще бриться? Это все-таки не экстремальная потребность. Я могу понять, когда обезвреживают антифриз (или что там еще, не помню), пуская его тонкой струйкой по морозному лому, чтобы в ищущий рот стекло все полезное, спиртное, а вредное - примерзло. Это задача жизненной важности. Или, допустим, трахнуть бесстыжую козу, обутую в валенки на высокогорном кавказском ранчо. Или сожрать глупого товарища, специально прихваченного в сибирский побег.
Топор же, по-моему, ненужное лихачество. Я бы лучше зарос дикой шерстью, потому что
