Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1977 год
Еще в самом начале путешествия муравьи буквально съели первый же гербарий тропических растений, оставив только черешки (1 Собирать гербарий в тропиках привычным способом нельзя. Обычно несколько листов прочной бумаги с заложенными в них растениями связывают шпагатом в пачки и плотно укладывают в цинковые ящики (если сделать ящик из жести, то в парилке тропиков он скоро будет изъеден ржавчиной). Затем в ящик вливают бутылку спирта, который, пропитывая бумагу и растения, консервирует их: окраска цветков исчезает, но цвет стеблей и листьев изменяется мало. После этого ящик запаивается или заклеивается прорезиненной лентой.).
...На высоте 1600 метров путешественники свернули к дому, который был срублен из деревьев, растущих вокруг. Стены домика были сложены из неошкуренных стволов, а крыша покрыта «соломой» из тонкостебельного бамбука-лианы. Вечером доктор Жил угостил обедом из местных блюд. Подавали пальмито, похожий на спаржу (молодые, еще не развернувшиеся, листочки пальмы); суп из шушу (родича кабачка, хотя напоминает по вкусу и огурец) с картофелем, чураско (говядина, поджаренная прямо на огне) с соусом из фейжона.
Этот же фейжон ели из алюминиевых мисок двое сопровождавших рабочих. Присев на ступеньках кухни (за столом обедали белые слуги), они посыпали еду неизменной фариньей (1 Фейжон — это блюдо из фасоли с маслом и маниоковой муки (приготовляется из клубней маниоки, богатых крахмалом), которую бразильцы называют «фариньей де маниока», или просто «фариньей». Фейжон нарекли «национальным бразильским блюдом».).
...Утренний лес встретил ученых зеленым сумраком, который стремительно прорезали, словно разноцветные метеориты, колибри. На Амазонке водится сумеречная бабочка макроглосса. Она поменьше колибри, но так же часто машет крылышками, так же останавливается в воздухе перед цветком орхидеи или лиан, чтобы высосать оттуда душистый нектар. Только присмотревшись к порхающему сонму, можно различить колибри по любопытному клювику и изящному обтекаемому тельцу. Сходство их поражает, даже если держишь ту и другую в руке. Неудивительно, что местные жители вполне убеждены, что бабочка превращается в колибри, ну словом, как гусеница становится бабочкой.
Когда попадаешь в тропический лес впервые, просто не знаешь, как собирать гербарий. Как тут достать листья и цветки со взрослого дерева, крона которого уносится от земли на 25, а то и на 40 метров. Вновь выручали незаменимые помощники — рабочие. Они почти всегда находили молодого «сородича», с которого можно было взять листья.
Группа все выше поднималась в горы. На глазах менялся, светлел лес. Неожиданно встретился болотистый кочкарник, где виднелась трава, похожая на российскую осоку, сфагновые мхи, близкие к кукушкину льну, и в довершение всего на кочечке покачивалась росянка.
Переночевать в этот день пришлось близ вершины у земледельцев, в домах из тонких жердей, обмазанных глиной. Хотя домики находились в лощинке и были прикрыты от сильных ветров, ночь на высоте 2550 метров была пронзительно холодной. Пламя под струйками ветра, проникающими из всех щелей, бросало странные тени на людей, сгрудившихся у очага из неотесанных камней. Согревали обжигающий кофе, предложенный хозяевами, да одежда, которой они поделились.
Утром снизу, с океана, шли тяжелые, сырые облака, но они не достигали горной высоты. Леса зеленой пеной вскипали внизу, у основания узкого, остроконечного пика Деде де-Деус («Палец божий»), тянулись по склону, опадали...
Гербариев, образцов древесины набралось так много, что пришлось рабочим везти их на лошадях в притороченных к седлам ящиках. Здесь же, тщательно запакованный, ехал годовалый сеянец араукарии.
Путешественников внизу ожидал восьмиместный «пикап». Леонид Ефимович Родин пригласил в машину и двоих помощников. Светлокожий взялся было за ручку, но мулат, который был постарше, поопытнее, сказал ему негромко несколько слов, и оба неторопливо побрели по дороге. Им не полагалось ехать вместе с «белыми».
К вершине Ара
Оказывается, можно не только найти ископаемые растения, но и узнать, что ели мамонты, по какой траве гуляли, по каким ходили лесам. В тундре геологи откопали в вечной мерзлоте мамонта, а его желудок был доставлен в отдел геоботаники Ботанического института. Желудок вскрыли и по растительным остаткам принялись восстанавливать картину флоры того периода...
Но не менее интересно познакомиться с повадками, рационом «живых ископаемых», волею обстоятельств сохранившихся до наших дней.
Семен Григорьевич Сааков отправился в далекое путешествие с тем, чтобы установить, какие растения и плоды предпочитает эндемичный вид варана, живущий на Малых Зондских островах, а также, конечно, в поисках «зеленых кочевников».
...Хотя был вечер, встречать ученых высыпали поголовно все жители Комодо. Это производило впечатление, особенно если учесть, что на соседних мелких островах никто не живет. А здесь всего одна улица, и та вытянулась вдоль берега моря. Мужчины, женщины с детьми стояли около своих хижин, поднятых на сваях, чтобы прилив не затопил жилища, построенные из ветвей и пальмовых листьев.
В деревне ни у кого из мужчин не было видно огнестрельного оружия. Как они охотятся, стало ясно в одну из ночей, когда, казалось, весь остров охватил огонь. Недалеко от селения мужчины окружили участок плотной цепью и подожгли сухой травостой. Животные сбежались к центру, к возвышению. Здесь их травили собаками и пускали в ход палки.
С помощью палок местные жители оббивают и плоды с деревьев, например с тамаринда. Этот великан здешних лесов растет на открытых местах, вздымая свою широкую негустую крону метров на двадцать. Сбивать с него плоды довольно удобно, только при таком не очень рациональном способе сбора ломается масса ветвей. Стручкообразные с темно-коричневой кисло-сладкой мякотью плоды тамаринда жители вывозят на лодках на большой остров Сумбаву...
В лесу индонезийцы показывали, где можно встретить варанов, опасливо обходили высокие травы, чащи, в которых ящеры прячутся от жары. А молодые вараны забираются в самые густые кустарники или залезают на деревья.
Аборигены испытывают суеверный страх, встретив ящера с черной чешуйчатой головой, устрашающим гребнем на спине, странно переваливающегося на кривых мощных лапах. Хоть кого продерет мороз по спине, когда такое чудовище уставится большими выпуклыми глазами, медленно поворачивая шею с опадающими от дыхания складками кожи. Этот выходец из тьмы веков сумел переправиться из Австралии на остров Флорес, а затем и на другие близлежащие мелкие острова. Уцелеть ящерам помогло также и то, что жители старательно избегали их.
Хотя вараны питаются растениями и плодами, но мясо любят больше. Вот почему еще жители испытывают перед ними страх. Вараны таскают из деревни кур, собак, иногда нападают на человека. В травяных зарослях они подкрадываются к оленям, внезапно кидаются на них и, хватая за ноги, ловко валят на землю.
Варан прямо пьянеет от запаха крови. И потому участники экспедиции охотились на варанов так: мясо кабана или оленя развешивали на дереве; в траве устанавливали ящики. Их сбивали из досок длиной три-четыре метра, оставляя входное отверстие, к которому подвешивали дверцу; в ящики также помещали приманку. Мясо в жару начинало быстро разлагаться, и привлеченные заманчивым запахом, вараны, ничего и никого вокруг себя не замечая, заползали в ящик, и тут дверца захлопывалась.
Вараны водились и в горах. Однажды Сааков, собирая растения вместе с индонезийскими учеными, прошел уже долинку, заросшую ярко-желтыми злаками метровой высоты, и выбрался на опушку бамбуковой рощи. Срезав с невысокого тамаринда несколько орхидей-эпифитов, они стали подниматься выше. И тут, в кустарниковой чащобе, приблизительно в ста метрах, индонезиец разглядел ящера! Местный коллега тут же благоразумно пустился наутек.
...Поднявшись по склону холма, Сааков остановился на маленькой полянке и вдруг почувствовал знакомый бодрящий аромат. Он внимательно огляделся, раздвинул траву. Так и есть — лимоны. Сааков поднял один крупный, желтый, тяжелый плод. Само дерево уходило в вышину метров на семь четырьмя стволами. А рядом, красуясь мощной кроной, стояло хлебное дерево. Но эти деревья никогда не росли на Комодо! И тут Сааков вспомнил, что в конце прошлого века администрация главного здесь острова Сумбаву пыталась поселить на Комодо выходцев с острова Амбон. Они-то и вывезли с собой семена хлебного и лимонного деревьев. Конечно, переселенцам трудновато пришлось бы без них, особенно без хлебного. Считается, что три хлебных дерева свободно могут прокормить человека. Его плоды, достигающие размеров тыквы, сидят на короткой плодоножке прямо на стволе или у основания ветвей. Снятые плоды протыкают палкой и оставляют на улице. А когда они забродят, очищают от кожуры и убирают в земляные ямы. Так они хранятся, пока не потребуется испечь хлеб. Тогда берут плод и, добавив воды и кокосового масла, месят тесто, а затем бросают его на раскаленные камни: каравай готов. Если еще учесть, что из этого дерева добывают волокно, то понятно, почему переселенцы захватили его семена с собой.
