Сэр, простите, ещё кое-что... - Таня Белозерцева
А когда Гарри окружили сестры и старшие братья, к злости и ревности примешалась безысходная тоска. Северус увидел, что Гарри, золотой Гарри, сын его любимой подруги детства, вырос в огромной и дружной семье. Чувство ревности усилилось, углубилось, стало крайне обидно, что Гарри, этот славный солнечный мальчик, отдает свою чистую незамутненную любовь этим людишкам, этим… простакам, в то время, как его могла усыновить любая уважающая себя семья чистокровных волшебников… Да хотя бы Малфои! Или Долгопупсы, или Прюэтты с Блэками, что, у него в Англии совсем нет родни?! Да я вас умоляю, у Поттеров пол-Англии родичей!
Братья и сестры уволокли Гарри к друзьям «на-повидаться», а Северуса пригласили к столу на кухне для более близкого знакомства. Косоглазый, вызывающий раздражение коротышка крайне не нравился Северусу, но воспитание обязывало вести себя культурно и призывало кротко принять приглашение. Фрэнк поставил перед гостем кружку крепкого американо, сам сел напротив и непринужденно спросил:
— Как поживает Петунья?
Северус как раз сделал глоток кофе и просто чудом не поперхнулся.
— Что? Вы знаете Петунью? — от удивления Северус ответил вопросом на вопрос. Коломбо недоуменно пожал плечами.
— А чего ж кузину-то не знать? Редко-редко, но виделись, переписываемся вот…
— А Лили?.. — растерянно ляпнул Северус, изо всех сил пытаясь осознать, что перед ним сидит её родственник. Коломбо с сожалением покачал головой.
— Нет, мы только слышали друг о друге, сам я лично общался только с Петуньей, когда она приезжала в Штаты вместе со своим отцом Гарри Эвансом. Гарри просил помощи у моего отца, ему нужны были деньги на операцию для жены.
В голове Северуса лихорадочно завертелись винтики, подсвеченные лампочками Эдисона.
— Так значит Гарри не случайно оказался у вас?!
— Нет, — улыбнулся Коломбо. — Петунья написала мне, когда Лили погибла, очень просила меня приехать. Я тогда впервые покинул Штаты и пересек океан. Как выяснилось, Лили оставила Петунье завещание, в котором просила, чтобы опекуном для Гарри назначили меня, её американского родственника. Наверное, Петунья рассказала обо мне Лили что-то очень хорошее, иначе она бы и не вспомнила обо мне. Ну, а мы с женой в свою очередь решили, что не станем ставить какие-то условные расстояния между нами и мальчиком. Слишком много Гарри потерял в ту ночь, мы сочли это несправедливым и приняли решение восполнить малышу утраченное.
Потрясенный Северус во все глаза смотрел в лицо, ставшее внезапно таким родным и… прекрасным. Всё стало так просто и понятно. Семья. Коломбо дали осиротевшему малышу утраченную семью. И это было… правильно. Да, правильно, двоюродные родственники, сторонние дядя и тётя стали родными по-настоящему, законно усыновив двоюродного племянника, сына какой-то там кузины. В груди Северуса разлилось приятное благодарное тепло, и он вдруг понял, что уважает этого человека, простого и скромного лейтенанта, который оказался совсем не чужим, а очень даже родственником его любимой обожаемой Лили. Ведь её отец, Гарри Эванс, приходился дядей этому Коломбо.
Фрэнк хитро взглянул на него единственным глазом и лукаво-вкрадчиво сообщил:
— Мы можем постелить вам в комнате Энди. К сожалению, это единственное помещение в доме, где находится молодой холостяк. Уверен, Энди не станет возражать и с удовольствием потеснится с вами до вечера воскресенья.
Наклонив голову, Северус с предельной кротостью принял этот язвительный пинок судьбы — вселение в комнату к молодому человеку. Ничего не поделаешь, придется побыть чьим-то гостем полтора дня. Зато задачу он свою выполнил — проводил мальчика. Потом ещё пару раз проводит, а там, глядишь, и сам начнет ездить… Хотя…
Коломбо встал, прошел мимо Северуса и, проходя к двери, дружески хлопнул по плечу.
— Рад с вами познакомиться, господин Снейп. Благодарю вас за то, что в целости и сохранности доставили Гарри домой.
Хотя… где Англия, а где Америка? Это очень далекое расстояние для маленького мальчика. Будет лучше, если он попровожает Гарри весь год до второго курса, неторопливо додумал Северус. Его плечо долго не хотело забывать ощущение теплой и надежной ладони…
24 ~ Тараканьи каникулы
Соседом Северуса оказался приятный молодой человек по имени Энди Парма, двадцати пяти лет от роду. Смерив гостя внимательным взглядом теплых карих глаз, он крепко и энергично пожал ему руку. Познакомившись, Северус прошел к приготовленной для него кушетке, разложенной, судя по всему, из кресла-трансформера. На покрывале его ждала пижама, старенькая, застиранная и оттого мягкая и, как ни странно, очень удобная. К ней прилагался такой же старенький домашний халат. Кротко вздохнув, Северус с покорной обреченностью переоделся во все это и занырнул в изголовье кресло-кровати, собираясь хоть немного почитать перед сном. Света от торшера было вполне достаточно.
Из душа пришел Энди, сел на свою кровать и начал промокать-вытирать полотенцем волосы. Высушив голову, Энди с интересом посмотрел на книгу в руках Северуса и хмыкнул, узнав собственность с полки. «Белый Клык» Джека Лондона. Ну-ну… Отвернувшись к стене и накрывшись одеялом с головой, Энди провалился в глубокий и крепкий сон.
Спустя час увлекательных приключений волкособаки сон подкрался и к Северусу. Однако, уснуть не получилось. Несмотря на работающий кондиционер, в комнате стояла липкая удушающая жара, она влажной подушкой давила на лицо, особенно сильно налегала на носовую перегородку, в носу вскоре стало мокро, и в нем противно захлюпало. Найдя платок, Северус как можно тише высморкался, потом попробовал заснуть на боку, но увы, нос опять заложился. Дышать становилось всё труднее и тяжелее, жара калифорнийской ночи стала просто ошеломляющей, она тепловой лавиной обрушилась на непривычного британца со всей мощью южного климата, сдобренная смогом гигантских городов и циклонами с океана. Пот буквально тек по спине, пижама промокла насквозь, так же, как и простынь с покрывалом, вскоре Северусу стало казаться, что он лежит не в постели, а в маленьком болоте, ткань под ним скомкалась, хлюпала и чавкала, сон от него давно сбежал, удивленный невероятными условиями для спанья.
Совершенно офигевший, Северус лежал на спине, вытаращив в темноту глаза, в которых теперь не было ни грамма сна, накрытый мокрой простыней на мокрой же постели, и чувствовал, что сейчас сойдет с ума — в таком диком положении абсолютно невозможно заснуть. И тем более было обидно слушать сладкое глубокое сопение соседа — Энди
