Добрая и Светлая Сказка о Принцессе-Лани - Игорь Всеволодович Гиркин
Он хочет смерти? На здоровье!
Рази скорей! А я прикрою!
— прокричал Энниолле отчаянно фехтующий своим черным клинком с невидимыми противниками Стрелок, и торопливо закончил:
Топор палаческий хорош!
Но твой хозяин встретил нож
Друзей казненных без вины?
И ты сгоришь в огне войны!
Не щит под сталь твою подставлю –
От черенка тебя избавлю!»
— через долю мига на черенок топора, в том месте, где он входит в обух, сверху и немного наискось обрушился призрачный (и остро отточенный!) изогнутый меч — во все стороны полетели огромные щепки… Зловещее лезвие, уже набравшее огромную скорость вращения, отделилось от перерубленного топорища и, с жутким воем пролетев мимо Принцессы, сделало несколько рикошетов об окрестные горы, оставляя на каждой из них очередную огромную зарубку, а потом, с жалобным визгом расколовшись на несколько частей, осыпалось в пропасть….
Опомнившись и понимая, что сейчас — не время размышлять, Энниолла сделала шаг вперед и совершила выпад Хонором, метясь прямо в Великого Некроманта и всей душой веря в то, что её слова немедленно получат свое материальное воплощение:
«Ах, Некромант! Какой ты мерзкий!
Не кровь пролить твою хочу!
Нет, демон ада! Я — Принцесса!
Так отправляйся же к врачу,
Который хоть чуть-чуть излечит
Тебя от злобы бесконечной!
В смирительной рубашке строгой,
И с онемевшим языком
Ты станешь сиротой убогой!
И жалостью — не кулаком!
Ты будешь более наказан
Чем смертью! Ты теперь обязан
В Иридианской богадельне
В палате пребывать отдельной!»
— Принцесса хотела добавить еще что-нибудь (например — ограничить срок наказания Великого Некроманта…, ну, скажем, тремя или пятью годами…), но, заметив, что Стрелок совершенно изнывает, отбиваясь от невидимых противников уже обеими руками (мечом и дагой), не стала продолжать: Хонор пропел свою победную песнь и немыслимо удлинившись, легко пробил выставленный перед противником Черный Щит и коснулся груди Черного Колдуна… Жалобно взвизгнув, Некромант выронил и меч и посох, а потом, потеряв обрушившийся вниз плащ, оказался в белой смирительной рубашке, крепко перевязанной широкими льняными лентами… Бессмысленно раскрывая онемевший рот, словно выброшенная на берег рыба, Колдун окутался серебряными искрами, а потом, с громким хлопком, исчез… словно и не было его вовсе…
Теперь, когда основная схватка завершилась, Энниолла наконец-то смогла осмотреться: едва некромант полетел отбывать наказание, как из-за черных туч снова выглянуло Солнце, трава и деревья начали распрямляться, а между кустами носились сломя голову Тархир и Эхоглот. Первый — вполне логично играл роль «кошки», а второй, соответственно, «мышки»… Видимо, удача вновь изменила Наместнику Тьмы и никаких обещанных «Мелких Гадостей» он сопернику сотворить не успел, а вот самому злосчастному школяру опасность грозила нешуточная: кото-тролль пока явно развлекался — то огромным прыжком настигал мечущегося между кустами беглеца, отрезая его от леса и направляя обратно на поляну, то (не выпуская когтей) ловил в огромные мягкие лапы, то снова «отпускал» ошалевшего и совершенно потерявшего голову Эхо, теша его иллюзией возможности спасения…
Некоторое время Энниолла зачарованно наблюдала за этой сказочно красивой охотой (прыжки Тахрира были так грациозны!)… Но вот подброшенная в воздух и снова подхваченная у самой земли «мышка» столь жалобно и безнадежно запищала, что добрая девушка почувствовала жалость и сочла своевременным вмешаться в игру своего любимца:
— «Тахрирчик! Ты молодец, но хватит уже играться! Немедленно отпусти бедного мальчишку!»
Однако в ответ Тахрир повел себя точно также, как на его месте поступил бы обычный представитель кошачьих: он придавил едва живого маленького негодяя лапами, сам лег на живот прижал уши и, сверкая зелеными и совершенно «дикими» глазами, ответил:
«У-у-у-р-р-р-у-у-у-у!!!! У-У-У-У-У!!!» (что в переводе с кошачьего звучало как: «Моя добыча! Не подходи! Укушу!»)
— «Тахрирчик! Ты что это!? Я кому сказала!!!» — Принцесса начала сердиться и даже топнула ножкой: «Немедленно отпусти! А то прогоню тебя от себя!»
Кото-тролль некоторое время оценивал услышанную угрозу, оставаясь в той же позе, но потом, совершенно по человечески разочарованно вздохнув, убрал когти и выпустил заслуженную добычу — исцарапанный и плачущий Эхоглот с трудом поднялся на четвереньки и пополз по направлению к Энниолле, жалобно всхлипывая на ходу:
— «Ваше Высочество Великая Волшебница Принцесса Энниолла Наипрекраснейшая! Не прогоняйте меня от себя! Возьмите меня с собой в Иридиан!»
— «Вот еще! Низкий предатель! Держать у себя такого наглого, глупого и подлого негодяя, как ты?! Ни за что! Убирайся немедленно и скажи спасибо, что не очутился в желудке Тахрира!» — Принцесса сложила губки в очень презрительную гримасску и продолжила: «Куда ты ползешь? Собираешься теперь мои туфельки целовать? Даже не думай!!»
— «Энниолла Неповторимая! Добрейшая из добрейших! Не гони меня — мне некуда теперь идти! Эфирный след Великой Магической Битвы уже разносится по всему Заовражью и, если я тут останусь, меня обязательно обвинят в «пособничестве добру» и, как минимум, превратят в зомби, а то и просто скормят голодным вампирам!!! А я не хочу становиться зомби! Не хочу-у-у-у-у….!!! Не хочу-у-у!! И-и-и-и!!! Ы-ы-ы-ы!!!» — С этими словами Эхоглот плюхнулся на землю и горько зарыдал — слезы потоками бежали по его грязным тощим щекам, а ослиные уши, порядком подранные, безнадежно обвисли… Воистину, даже Сказочник немножко пожалел мелкого вредителя и разрешающе-снисходительно махнул рукой («Да ладно! Простим уж!»).
Энниолла, конечно, Сказочника не видела, но тоже немного смягчилась — ведь и правда, куда деваться теперь её невольному спутнику? А ведь он все-таки в чём-то ей помог, наверное… Например — того же Тахрира сюда вытащить…
— «Хорошо же! Так и быть! Доберемся до Иридиана — я тебе такое наказание устрою, что мало не покажется! А пока — тихо сиди в сторонке и прекрати ныть! А то передумаю!» — после последней фразы Эхоглот торопливо вытер слёзы и, все еще опасливо поглядывая в сторону хмуро и недобро на него посматривающего кото-тролля, хромая, отошел в кусты, где начал, бормоча какие-то простенькие заклинания, лечить многочисленные ушибы и царапины. А Тахрир, раздраженно подергивая хвостом, отправился в заросли (видимо, немного поохотиться и, хотя бы частично, утолить раззадоренный упущенной добычей голод).
Ну, вот и наступил момент, которого Энниолла втайне так хотела и которого очень боялась… — она осталась наедине со Стрелком, который, подобрав с земли Страшный Меч и Магический Посох, оставшиеся после исчезновения Великого Некроманта, совершил над ними какие-то ему одному ведомые волшебные пассы, а потом,
