Жена без срока годности - Ольга Горышина
Глава 21. Между двух миров
А сейчас было, что посмотреть — в городе, все же приехала в музей под открытым небом. Ходила, бродила, да пила кофе в надежде проснуться. Смотрела по сторонам: все заняты, всем плевать на красоты вокруг. Привыкли, видят только грязь. Впрочем, и я не ослепла. Ещё бы рассмотреть грязь в душах людей, которые на время стали близкими. Хотя бы по местоположению. Вымоталась так, что даже блин с лососем с трудом влез в горло. В ресторан не пошла. Ресторан — это на двоих, на одного — забегаловка. С ресторанами повременим до Вены, там будет пара, достойная меня, пусть некоторые в этом и сомневаются.
Я засомневалась лишь в том, умыться и лечь спать или лечь спать, а умыться утром. Выбрала второе, понимая, что кофе скорее всего даст о себе знать около полуночи, поэтому стоит хватать сон, пока тот сам идет в руки. Я задернула портьеры и вцепилась в край одеяла, чтобы натянуть на нос и на глаза. Уснула почти мгновенно. И так же быстро проснулась — звонили в дверь. Ошиблись дверью, ну ёлы-палы… Осталась лежать в надежде, что догадаются и уйдут без моего ленивого участия, а я сумею снова уснуть. Не ушли, трезвон продолжился. Потом звякнул телефон, у которого я забыла отключить звук. Со всех сторон обложили, ироды! Но Ирод оказался один. Здравствуйте, царь… Царь, здравствуйте…
— Как ты узнал номер квартиры?
От удивления я осталась лежать в позе… Ну да, позе трупа, только пальцами шевелила в надежде нащупать на корпусе телефона кнопку перезагруза…
— Ну, здесь не так много квартир сдается.
— Номер квартиры не узнать, он дается за день до въезда, а я выезжаю через неделю.
— Она же не только буржуйским сервисом пользуется, — хмыкнул Андрей. — А ты понадеялась, что я вспомнил хакерство?
— Ты никогда им не занимался. У тебя мозгов на такое не хватило бы.
— Но их оказалось достаточно, чтобы получить от твоей хозяйки нужную информацию. Да ладно, Марина, к чему сложности? Я у бабушки в подъезде спросил, которая из квартир тут сдается? К счастью, не всех коренных сплетниц из центра выселили. Открой.
— Не собираюсь. Приходи утром. Я уже поужинала.
— Я торт не купил. С пустыми руками.
— Да кто б сомневался!
— Марина, открой, пожалуйста. Не хочешь меня впустить, забери хоть цветы.
— Отдай бабушке у входа. Скажи, что квартирантка оказалась исключительной заразой.
— Не оказалась, а всегда такой была. Марина, ну хватит держать меня за порогом!
Сказал бы — за дурака, я бы еще поняла…
— Приходи завтра.
— Если дверь не откроешь, я завтра никуда с тобой не пойду и уедешь без паспорта.
Шантажист хренов! Я не стала проверять в зеркале боевую раскраску. Даже если тушь отпечаталась на нижнем веке, не беда. Беду я впустила в свою жизнь, встретившись со своим прошлым. Не таким уж и плохим, но прошлым. Я взяла букет. Не приняла, а просто вырвала из рук. Принимать от Лебедева ничего не хотелось.
— А где шампанское? — спросила с издевкой.
Без костюма, в галстуке, только торчит он из выреза джемпера. Брюки, ремень затянут, точно пояс верности.
— Так можно или нельзя?
— Нельзя, — ответила, сунув букет под мышку. — Уходи. Мне это не нужно.
Он шумно выдохнул. Оперся рукой о косяк распахнутой двери.
— Шампанское не покупал. Но в машине есть бутылка хорошего вина. Французского.
— Я пью исключительно грузинские. Иногда калифорнийские, когда хочется кислятины. Сейчас и без вина во рту противно.
— От змеиного яда. Марина, давай за вином схожу? Ты ведь дверь на замок не закроешь? Принесу из магазина грузинское. Ещё и сыр возьму.
— Что тебе надо? Я же сказала, что не буду с тобой спать. Ни с вином, ни без него. Сказала, что у меня свидание с бывшим назначено. Чего ты себе думаешь? Что я за паспорт с тобой спать буду? Ты что, ку-ку? Тебе лет сколько? Забыл?
— Забыл.
Андрей не сменил позы, так и не переступил порог. Завис между квартирой и лестничной площадкой. В безвременье. Болтался между прошлым и настоящим. Ну точно же, как говно в проруби. Но ещё только начало октября. Рановато льду вставать, но и топить его рано тоже, особенно сердечный.
— Зачем пришёл? Ну не дурак же. Не поверю! — хмыкнула я громко, почти рассмеялась.
— Дурак. Можешь не верить. Не знаю… Ну ведь было ж нам когда-то хорошо вместе…
— Давно это было, — все сильнее прижимала я целлофан к телу.
А он скрипел, шуршал, ломался, точно тонкий лёд. Ну не на сердце ведь, не на нем…
— Мне потом ни с одной женщиной так хорошо не было…
— Ну, твои проблемы, — вырвала я букет из-под мышки. — У меня было все хорошо.
— И сколько их было?
Поза не меняется, точно памятник стоит: пальцы одной руки впечатались в дверной косяк, а другой — грелись в кармане брюк.
— Двое, включая тебя. Я не искала разнообразия.
— Или оно не искало тебя… — у этого памятника шевелились исключительно губы. — Тебе секс никогда и не был нужен. Но все же было хорошо, скажи?
— Закрой дверь. С той стороны. А то холодно.
Я не вышла голой. На мне спортивные штаны и теплая кофта, самолетный вариант.
— Согреть не предлагаю. Не хочешь, так не хочешь. Чаем напоишь? Чай в съемных хатах должен же быть. Так я дверь закрою? С этой стороны?
— У тебя чайник дома сломался?
То, что котелок у Андрея не варит, сомневаться больше не приходилось. Приходилось слушать весь его бред.
— У меня нет дома в твоем понимании, — говорил гость медленно, внимательно рассматривая каждую ресничку под моими припухшими со сна веками.
— И теперь добавь — по твоей вине, — проговорила я жестко, чуть не прокусив от злости язык.
Хотя чего там — и без всякой крови привкус во рту был железным. Но без крови в нашем с Лебедевым общении, по всей видимости, не обойтись.
— Оба виноваты, — так же грубо бросил Андрей и хлопнул дверью.
Сквозняк помог оповестить весь дом о моем незапланированном госте.
— Ну, уже хоть что-то… — отступила я от порога и опустила взгляд к начищенным дорогим ботинкам недорогого гостя. — Надоело быть единственной виноватой.
— Хотел сделать тебе приятное.
— Думаешь, сделал? — скривила я губы против воли, хотелось держать хорошую безразличную мину при плохой игре.
— Результат меня не особо интересует… Разуться? Я вообще-то из машины, поставил ее прямо
