Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева
Итак… Королевскую Долину будут брать к ногтю. Ну, и в Таркта её, заслужила, чего уж там. У кого-то ха-ароший зуб на Ардинайлов, и им устроят весёлую жизнь в индивидуальном порядке. Уже хуже. Но бездетный брат Главы — не наследник и наследником никогда не будет, не нужен роду и потому не опасен его врагам. Уже лучше. Есть шанс выскочить из-под танка. Если дистанцироваться от рода. Главное — не опоздать. Но и спешить нельзя. Рвать кровные узы надо… вовремя и аккуратно. Следующее… Фрегора списали в балласт. Не жалко. Рыжий… да, вот с этим полный облом. А какая комбинация наклёвывалась! Но… но у этого аггелова улыбчивого тихушника свои планы, и Рыжий явно в них фигурирует. Аггел с ним, пусть хапает, заглатывает и давится. А… а, впрочем, пускай. Рыжий знает о своей крови. А для полукровок женская кровь зачастую важнее мужской, так что… пускай. Может даже оказаться полезным. Когда-нибудь. В будущем.
Орнат поднёс к губам крохотную чашечку тонкого фарфора, вдохнул горький, волнующий аромат и отпил. Да, сегодня кофе удался. Странно, чем меньше думаешь о нём, тем лучше получается. Автоматизм лучше сосредоточенности? Возможно. У великих тоже бывало, что бездумно кропали на заказ ради заработка, а получался шедевр.
Итак, вернёмся к нашему стаду. Вернее, роду. Что у нас есть, нет, что останется после грядущего катаклизма? А катаклизм будет. И весьма серьёзный. Не разумом, даже не интуицией, а кожей, спинным мозгом он чувствует его приближение. Предки-кочевники — Орнат усмехнулся — наградили потомков чувствительными задницами. Чтобы заранее чувствовали, когда рухнет мёртвым загнанный конь. Всадник, потерявший коня, обречён остаться один и бессильно глядеть вслед уходящему роду, слыша вой приближающихся волков. Значит… значит, надо иметь запасного коня, и не одного. И спрятать их так, чтобы родичи даже не догадывались о них. Тоже — мудрость предков. И не спешить. Не горячиться. Для всех — всё по-прежнему. По чуть-чуть, по полшажка, но вперёд к своей цели. Своей. Думай о себе, другие о себе сами подумают.
Орнат допил кофе и приступил к мойке посуды. Антикварные чашки и эксклюзивный авторский кофейник никакой прислуге не доверишь. Тем более рабам. Тем более родичам. Нет врага злее кровника. Тоже мудрость предков. И недаром предки называли одним словом и кровного родича, и кровного врага. Своя кровь связывает, а значит, делает тебя беззащитным. Он и раньше думал об этом. С детства. Осознав, что его ровесник, с которым тогда делил общую спальню, машинки и солдатиков — его родич и враг, именно потому, что родич.
* * *
Дамхар. Усадьба Ридурга Корранта
572 год
Весна
1 декада
— Тихоня-а! Ну, Тихоня же! — пронзительно заливалась Трёпка. — Ну, ты где?
— А! — откликнулся он из гаража. — Здесь я! Чего тебе?
— Выдь на час!
Тихоня осторожно покосился на торчавшие из-под фургона ноги Рыжего. Вряд ли на дворе что серьёзное, но, но зовут же… но и врезать Рыжий может так, что ой-ёй-ёй.
— Мотай, но в темпе, — глухо пробурчало из-под фургона.
— Ага! — радостно выдохнул Тихоня, бросаясь к двери. — Я мигом.
Рывком распахнув дверь гаража, он вылетел во двор и остановился, зажмурившись. Таким нестерпимо ярким было сиявшее в голубом небе уже весеннее солнце.
— Ну, и чего тебе? — наконец проморгался он и максимально строго посмотрел на смеющуюся Трёпку.
— А по тебе соскучилась, — смеясь, она заталкивала под головной платок пряди светло-русых, отливавших на солнце золотом тонких волос, а те снова и снова выбивались.
— И до обеда не дотерпишь? — польщённо ухмыльнулся Тихоня.
— Ага, — согласилась Трёпка и предложила: — Айда в сенной. Сивко поможем.
Предложение было весьма заманчивым, и если бы Рыжий был не в гараже, а в рейсе, Тихоня бы и мгновения не раздумывал, но… он оглянулся на дверь гаража, и Трёпка, сразу всё поняв и сообразив, горячо зашептала:
— А ты так и скажи, что, мол, Сивко помочь надоть. Аж два брикета растрясти.
— Я вот тебе сейчас вицей потрясу! — как из-под земли появилась рядом Нянька. — А ну брысь по своему делу! Ишь повадилась парня с работы сманивать. Другого ей времени нет! А вот я за космы тебя сейчас!
Конца угроз Тихоня уже не слышал, задвигая за собой гаражную дверь.
— Схлопотал? — хмыкнуло из-под фургона. — Не мало? А то я добавлю.
Видеть его Рыжий никак не мог, и голос не всерьёз строгий, но Тихоня на всякий случай сделал виноватое лицо и покаянно вздохнул. Нрав у Лохмача, тьфу ты, Рыжего, конечно, и в самом деле оказался горячим, а рука тяжёлой и быстрой. Но почему-то его пинки и подзатыльники не особо болели, а ругань не обижала. И вообще… Тихоне было так хорошо, что он боялся поверить. Да, и пороли его уже, пять вводных, как хозяин встал, так ему сразу и ввалили. Но бил-то его Джадд не по своей злобе, а по хозяйскому приказу, и спина потом горела, но её ему тут же чем-то смазали, а кожу ему Джадд не порвал, так что даже рубцов, настоящих, которые категорию снижают, не осталось. И всё вокруг незнакомое, непонятное, странное, и смеются над ним, что он ни в чём ни уха ни рыла, но… но опять же без злобы. И учат его все по-хорошему.
Тихоня присел на корточки у машины.
— Рыжий, — позвал он, — А вот почему она…
— Ты масла перебрал? — не дал ему договорить Гаор.
— И расставил, — с гордостью за выполненный приказ ответил Тихоня.
— Тогда докладывай. Чего сколько есть и чего не хватает.
Тихоня послушно пустился в перечисления.
Гаор слушал, изредка благосклонно порыкивая. А ничего пацан, толковый. И руки ловкие, и голова на месте. И не скажешь, кем был. А вот этого не надо — сурово остановил он сам себя. Что было, забудь, как не было. А то ещё сорвётся с языка, и всё, обоим кранты. Так-то обошлось всё пока, лучше не надо. Здорово он тогда сообразил. Откуда рабы знакомы? Так либо по отстойнику, либо у одного хозяина были, либо хозяева знакомы. Здорово сошлось, никто ничего не заподозрил. А что хозяева, бывшие хозяева, у них обоих тихушники, так это если и
