Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева
Орнат, как заинтересованная сторона, пришёл за пять долей до назначенного времени. Венн — как и положено, по неписанному кодексу — пять долей спустя.
Положенные фразы приветствия и заказа. Заказ сделал по праву завсегдатая и знатока местной кухни Венн. Без особых изысков, но с продуманным элементом гурманства. Орнат мысленно зачислил на счёт улыбчивого доброжелательного бастарда дополнительные очки. Однако, юнец… не прост. Зачем он дружил с Фрегором? Раньше Орнат это хорошо понимал. Вернее, считал, что понимает. А сейчас, заглянув в серьёзные внимательные глаза на улыбающемся лице, стал в своём понимании не уверен.
Несколько незначащих фраз о погоде и всяких пустяках в ожидании заказа. Наконец, принесли аперитив. Отлично подобранное вино, лёгкие в меру изысканные, но не утончённые закуски. Выжидательный, доброжелательно внимательный взгляд Венна. И Орнат начал.
— Я решился побеспокоить вас, как старого друга моего несчастного племянника.
— Да, — кивнул Венн, — мы однокашники.
Орнат оценил подачу: слово «были» не сказано, значит, Венн по-прежнему считает себя другом Фрегора. Уже… легче? Вряд ли. В этом ведомстве дружба часто принимает весьма… экзотические формы, скажем так.
— Тогда вы поймёте меня. Для меня Фрегор всё тот же маленький мальчик. И я по-прежнему ощущаю ответственность за него.
Венн изобразил уважительное сочувствие.
— Да, мы всегда в ответе за своих родичей.
Так, это что? На него собираются взвалить ответственность за все аферы Фордангайра и служебные промахи Фрегора?! Но сам виноват, подставился. Забыл, с кем имеет дело. Но и мы кое-что знаем. Скажем… о нашумевшем инциденте с неким редактором.
— Да, разумеется, вы ведь из… Армонтинов, не так ли?
— Боковая ветвь в третьем колене, — беззаботно ответил Венн и тут же стал серьёзным и даже чуть печальным. — Ваша тревога о Фрегоре понятна. Но, уверяю вас, для него делается всё возможное. К сожалению, наша работа такова, что заботимся обо всём и всех, а о собственном здоровье…
— Да, — вздохнул Орнат. — Фрегор отдавался работе целиком, забывал не только о себе, но даже о роде.
— Мы служим Родине, — тихо сказал Венн, — Родина выше рода, как род выше семьи.
Странно, но Орнату эта фраза показалась искренней, несмотря на официальную, даже казённую формулировку. Этот Венн Арм, он что, действительно из тех, кого называли когда-то «идейными»? Это плохо, даже хреново, как говорят в Арботанге. «Идейные» не покупаются, потому что не продаются. Такую фразу надо запомнить и обдумать. Но это потом.
Принесли мясо «по-чуйкарски» и заменили вино. Орнат вполне искренне выразил удовольствие после первого же куска.
— Редкость такое знание букета.
— Да, — кивнул Венн. — Насколько я знаю, они привозят и мясо, и травы прямо из Чуйкара. Говорят, весь секрет в сочетании трав откорма и приправ.
— Да, конечно, — согласился Орнат. — Гармония — основа совершенства.
— Мудрецы утверждают, — глаза Венна откровенно смеялись, — что гармония достигается не излишествами, а ограничениями. Я когда-то читал, что какой-то знаменитый скульптор утверждал. Создать шедевр очень просто. Берёшь глыбу и отсекаешь всё лишнее.
Орнат медленно кивнул. Разумеется, да-да, конечно, так оно и есть, всё правильно… Ничего из этого вслух он не произнёс, а сделал несколько пристойных замечаний об искусстве и мудрости предков. Итак, ясно, лишнее будут отсекать. Ради гармонии. Но… но можно сделать переход к другой проблеме. Он не планировал говорить о ней сегодня, но если подворачивается такой удобный повод, то грех не воспользоваться. От мудрости предков обратно к величию родов, величие рода в его сплочённости, к великой заповеди: «Своих не бросают», — а уже от неё к рыжему рабу. Венн, как друг Фрегора, разумеется, помнит этого раба, телохранителя и шофёра.
— Разумеется, помню, — искренне удивился такому повороту разговора Венн. — Фрегор его вроде бы продал?
— Да, — кивнул Орнат. — К сожалению, это так. И я хочу откупить его, — и позволил себе усмехнуться, — вернуть в род.
— Он ваш родовой? — изумился Венн. — Но Фрегор, я помню, купил его на торгах, с аукциона.
— И недёшево, — вздохнул Орнат. — И продал дорого. Но я готов заплатить любую, в разумных пределах, цену.
— Зачем? Он настолько ценен для вас?
Намёк был выражен даже не интонацией, а еле заметной паузой в середине фразы. Но Орнат понял, лёгкой улыбкой показал, что расценил это только как шутку, и ответил серьёзно:
— Вы будете удивлены, но это так. Во-первых, мой племянник был очень привязан к нему, и я надеюсь, что присутствие его личного телохранителя будет способствовать выздоровлению. А во-вторых… да, он купленный, но по крови принадлежит нашему роду.
Вот тут Венн изумился по-настоящему. И едва удержался от возгласа: «Как?! Он же сын Юрденала!» А Орнат невозмутимо продолжал:
— Да-да. Его бабка была нашей родовой рабыней.
— Бабка? — не выдержал Венн. — Но как… как это возможно?
— Ветви старых родов так порой переплетены, — вздохнул Орнат.
«Что даже срубленное дерево останется стоять», — закончил за него старинное изречение Венн. Да, это значительно меняло дело, весь расклад, но… но отдавать Рыжего он не будет, Рыжий нужен ему. А на старого развратника и его интересы можно… но надо же… а Рыжий-то знает об этом? И что это меняет? И сам себе ответил: «Ничего». По крайней мере, на сегодняшний день. И значит, как говаривала Нянька, даём укорот.
— Если вы хотите опротестовать сделку…
— Ну, конечно, — перебил его Орнат. — Это был бы наилучший вариант. Но я согласен и на покупку.
— Опротестовать невозможно, — твёрдо ответил Венн.
— Но Фрегор был уже… м-м-м, неадекватен, скажем так.
— Запрошенная цена, — усмехнулся Венн, — вполне доказывает его адекватность. Скорее, новый владелец может посчитать её завышенной и потребовать возврата хотя бы части. А то и половины.
— Отдать шестнадцать тысяч и ничего не получить! — возмутился Орнат.
И тут же понял, что проиграл. Так насмешливо блеснули глаза Венна. Итак… итак пора прощаться, чтобы осмыслить услышанное.
Желание это оказалось вполне обоюдным, и под лёгкую беседу на кулинарные темы встреча благополучно завершилась.
Выйдя из ресторана, Орнат поехал не в «Орлиное Гнездо», а в своё городское «гнёздышко». Маленькая вольность, отцовский подарок к поступлению в Художественную Академию, роскошный для студента и весьма скромный для младшего, но законного брата Наследника, будущего Главы рода. Отца вскоре не стало, а подарок остался. Он его так и не поменял. Чтобы никому не пришло в голову посягнуть на эту маленькую невзрачную по меркам Королевской Долины, а потому и безобидную слабость.
«Гнёздышко» встретило его чистой
