Альманах Российский колокол - Российский колокол, 2015. Спецвыпуск «Клуб публицистов премии им. Владимира Гиляровского»
– Ну, вот мы и пришли, – сказала Катя, посмотрев прямо в глаза своему попутчику.
Витька как-то осекся на полуслове, наткнувшись на холодный колючий взгляд Кати. Он не уловил, не понял, когда и как произошла перемена в настрое его попутчицы, а главное – почему?
– Почему ты меня гонишь? Что я тебе такого сделал?
– Ну, почему же гоню? Пошли ко мне в гости!
– В гости к тебе? – недоуменно переспросил паренек.
– Ко мне, – подтвердила Катя, – Я тебя с мамой познакомлю!
Витька отступил назад.
– Ладно, Кать, как-нибудь в другой раз… – огорченно произнес он. И, бросив разочарованный взгляд на свою попутчицу, круто развернувшись, ушел. Катя, посмотрев вслед быстро удаляющемуся кавалеру, невесело усмехнулась.
Перед калиткой родного дома замедлила шаг. Села на скамейку. Идти в дом не хотелось. Если дома кто-то есть, придется прятать свое смятение, иначе начнутся вопросы, отвечать на которые уже не хватит выдержки. Из-за угла с соседней улицы завернула соседка. На расстоянии кивнув ей головой, Катя поднялась и пошла во двор. Дома был только братишка, младше Кати на целых два года. Вот кому, уж точно, не было до нее никакого дела. Катя, облегченно вздохнув, поставила на газ чайник. Есть не хотелось. Как-то скорее по инерции, по привычке заглянула в холодильник. Внимание ее от холодильника отвлек стук открывающейся калитки. Во двор входила сестра Таня со своей подругой.
«Подколов мне только сейчас не хватает!» – подумала раздраженно Катя.
Быстро захлопнув дверцу холодильника, она выскользнула из дома в сад, оттуда по тропинке прошла быстрыми шагами в лес, вышла на лесную тропинку, пролегавшую вдоль канавы, ведущую на Конопляное. Катя сняла шлепки, в которые второпях юркнула при бегстве. Пошла босиком по влажной, еще не просохшей после вчерашнего дождя, упруго пружинившей под босыми ногами тропке. Катя подняла голову, посмотрела на густую крону деревьев, заслонявших эту лесную тропку от прямых лучей солнца. Девушка медленно направилась в сторону озера.
«Как хорошо, – подумала Катя, – что есть эта дорожка, такая уютная, скрытая от множества глаз». Люди почему-то предпочитали ходить на озеро по улице. А Катя больше любила эту, скрытую от людей, лесную тропинку.
Кругом щебетали птицы. Легкий ветерок, слегка колыхавший верхушки деревьев, вниз почти не проникал.
Тропинка вывела Катю к озеру, к тому почти безлюдному его местечку, заросшему кувшинками и водяными лилиями. Вдали, на том самом месте, которое она покинула несколько минут назад, стоял все тот же гвалт ребятни. И народу там не поубавилось.
Здесь же, в зарастающем уголке на берегу, почти никого не было. Прошли мимо трое подростков, попытавшихся залезть на стоявшее поодаль дерево и затем нырнувших с нижней крепкой ветки, откинувшейся как-то вбок, почти горизонтально, от ствола этого дерева. Но озеро в этой части было не такое глубокое. И мальчишки, разочарованные в своей затее, направились на прежнее, уже обжитое место.
Катя пошла по берегу, дошла до своих любимых ивушек, села, прислонившись спиной к одной из них. Прохлада озерной воды подействовала умиротворяюще на девушку. Она разделась, подошла к самому краю берега, присев, соскользнула в воду. На этот раз она не поплыла на середину озера, она медленно, мерно разгребая руками воду, плыла вдоль берега, любуясь зарослями ивушек. Доплыв до конца зарослей, повернула обратно. Легла на спину. Небо поразило своей голубизной. Раздражение куда-то пропало. На душе было светло и спокойно.
Вовка больше не появился у Кати. Она даже не знала, когда он уехал. Их встреча произошла через полтора года. Вечером, около девяти часов, возвращаясь в сумерках из клуба с просмотра нашумевшего фильма о конструкторе Королеве, Катя с сестрой Таней завернули на свою улицу. Обсуждать фильм, как обычно, почему-то не хотелось. Фильм произвел сильное впечатление, хотелось просто помолчать, подумать. Катя смотрела себе под ноги, подняв глаза, увидела впереди на освещенном фонарем отрезке дороги приближающуюся парочку. Девушка с парнем шли, по-детски держась за руки. Увидев приближающихся сестер, паренек резко высвободил руку, только что державшую ладошку своей спутницы. Таня удивленно перевела взгляд с паренька на сестру. Катя, тоже не понявшая причины столь резкого жеста, всмотрелась внимательно в лицо поравнявшегося с ней паренька. Вовка кивнул, приветствуя сестер. Катя с Таней кивнули в ответ. На улице поблизости людей не было.
– Что это с ним? – спросила любопытно Таня.
– Понятия не имею, – ответила Катя.
– Это он из Ульяновска себе невесту привез?
– Похоже на то.
На следующий день, катаясь на лыжах, Катя увидела неподалеку от озера Володю, катавшего на санках свою подружку. Увидев Катю, Володя, упрямо сжав зубы, побежал быстрее. Разогнав санки, быстро развернул их, уронив свою спутницу в сугроб. Смеясь намеренно громко, начал поднимать ее, отряхивая снег с ее шубки.
Катя проехала мимо. Она даже не догадывалась, что это их предпоследняя встреча в жизни. Она не знала тогда, что впереди ее ждет только одна встреча с этим пареньком, спустя более пятнадцати лет.
Автобус остановился на остановке «Завод РЭБОР». Катя, подойдя к раскрывшейся двери, стала спускаться по ступенькам старого автобуса. Почувствовав взгляд со стороны, подняла глаза. В трех метрах от нее стоял молодой красивый мужчина в элегантном костюме. Чуть вьющиеся русые волосы его были тщательно уложены, словно он только что вышел из парикмахерской. Его подчеркнутая ухоженность как-то сильно контрастировала с окружающими его затонцами, не слишком-то обращающими внимания на свой внешний вид работягами. Он стоял на автобусной остановке и молча, как-то изумленно, смотрел на Катю. Перед ним как-то неожиданно вдруг возникла давняя подружка детства. Тонкое шифоновое платьице красивой расцветки, удачно сочетавшейся с цветом ее глаз, облегало ее худенькую фигурку, подчеркивая ее стройность. Легкий ветерок слегка развевал легкие пушистые завитки волос цвета спелой пшеницы, которые в отблесках яркого солнца слегка золотились. Правильные строгие черты лица девушки почему-то придавали ей облик молодой учительницы. Катя спустилась с подножки автобуса, сделала шаг в сторону мужчины.
– Здравствуй, Володя.
– Здравствуй, – кивнув головой на приветствие и не отрывая от ее лица завороженного взгляда, произнес Володя.
Катя, улыбаясь, смотрела на своего возмужавшего давнего друга детства. Володя, не отрываясь, глядел в ее зеленые, ставшие почему-то такими выразительными, смеющиеся глаза.
– Как живешь, Володя?
– Хорошо, а ты?
– Я тоже хорошо.
– Дядя Володя, пойдем! Автобус сейчас уедет! – произнесла шестилетняя племянница, потянув за рукав своего почему-то не трогающегося с места дядю.
– Да, Алиночка, – ответил мужчина, не отрывая взгляда от Кати и не трогаясь с места.
– Иди, Володя, следующего автобуса придется минут двадцать ждать, – сказала Катя и направилась в свою сторону. Сделав два шага, обернулась. Володя, стоя по-прежнему на месте, молча смотрел ей вслед. Катя, улыбнувшись, подняла в прощальном жесте руку. И увидев, что Володя кивнул в ответ, двинулась по дороге, навсегда уходя от своего друга детства.
Валерий Гурков
Писать стал в июле 2014 года по просьбе дочери. Писал ей о себе, о своём детстве, юности, чтобы удовлетворить её интерес к тому времени, когда её ещё не было. Через полмесяца осыпался жёсткий диск на компьютере, и тогда я стал всё написанное оставлять на Прозе.ру, чтобы как-то сохранить написанное. Через четыре месяца моего присутствия на этом сайте я был номинирован на премию Писателя 2015 года с предложением вступить в Российский Союз писателей. За полтора года написал более 800 стихотворений, хотя до этого я вообще не любил поэзию, и более 100 рассказов. В большей части это мои воспоминания о себе и событиях, которым я стал свидетелем. В книге, которая перед вами, публикуются мои первые рассказы. Всё остальное вы сможете прочитать на Прозе.ру.
Храни вас Господь! Мир вашему дому. Чистого неба над головой.
Змея
День был погожим и солнечным. Пичужки весело сновали по кустам и веткам. В лучах солнца искрили нити паутин. Я пошёл на просвет в деревьях и не ошибся. Он вывел меня на огромную поляну. Вот тут я и разложу себе костёр, подумал я, пора было приготовить себе обед. Посредине поляны возвышался огромный пень, остаток величавого дуба. Пень был ровный, говорящий о том, что дуб ушёл в прошлое не своей смертью. Теперь его останки стали приютом для довольно большой змеи, которая, свернувшись клубком, грелась в лучах летнего солнца.
Останки могучего дуба и змея, греющая свои бока на нём, вытянули из памяти воспоминания о тех временах, когда я жил в Москве на Кропоткинской недалеко от бассейна и Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Здесь было много коммуналок. Буквально трущобы в центре Москвы из них. Пять-десять комнат с разными семьями и одна кухня на всех. Везло тем, у кого было два санузла, а когда был один, стоял непрерываемый мат и ругань в адрес облюбовавшего «белого друга». Везде висели тетрадные листки в клеточку, на которых каждый из соседей мог улицезреть, когда он может пользоваться плитой, когда ванной и туалетом, когда телефоном. Быстрый забег в туалет без очереди сопровождался тем самым матом или долгим стуком в дверь. Самое смешное, что порою туалет часами был свободен и никому не был нужен, а потом у всех словно прорывалось в одно и то же время… Самое веселье было утром, когда всем нужно было собираться на работу. Зато каждодневная перепалка с соседями напрочь прогоняла утренний сон, и на работу каждый приходил в приподнятом настроении.
