Одинаковые. Том 2. Гимназисты - Сергей Насоновский
Но дело было вот в чем: у него имелась какая-то посылка, отправленная в виде мешков. Я предположил, что внутри находились документы, ведь все они были опечатаны, что напоминало инкассаторскую упаковку. Вряд ли это были деньги, потому что шесть мешков с наличными никто бы не рискнул отправлять таким способом. Я подумал об этом и невольно усмехнулся.
— Армен, ну что там, едем? — спросил Никита у нашего возницы.
— Да, едем, едем! Илья, джан, уже выезжаем, — крикнул Армен.
— Да я не Илья, я Никита, — тут же возразили ему. — Эй, да кто вас там разберёт? — махнул рукой Армен. — Вы похожи друг на друга больше, чем мой дедушка на мою бабушку, а между прочим, у них даже размер груди одинаковый был, — добавил он с улыбкой.
— Да ты что? — удивился Никита со смехом в голосе.
Основные вещи, что в оперативном режиме не понадобятся нам в пути по Военно-Грузинской дороге и не только, расположились в двух объемных кожаных чемоданах, которые мы закрепили на крыше. В салон взяли только корзинку с небольшим перекусом, водой, свои ранцы, сформированные на случай экстренной эвакуации, так сказать, в которых был неприкосновенный запас еды, деньги на непредвиденные расходы, запас патронов. С собой из Питера мы решили брать три винчестера и одну маузер с оптикой, а также излюбленные револьверы в проверенной временем сбруе
Кроме нас с братьями и Кузьмича, в тесном салоне дилижанса разместились два чиновника Аркадий Максимович Селиванов и Геннадий Львович Прошин. Первый крупный, довольно грузный, с двойным подбородком, пышными бакенбардами и роскошной залысиной. Второй оказался щуплым, да и по возрасту явно младше, думаю, ему было лет двадцать восемь, двадцать пять, тридцать пять — что-то в этом диапазоне. Сколько живём на этом свете, а всё ещё не привык к определению возраста: здесь это иначе, не так, как было в прежней жизни.
Чиновники направлялись по каким-то своим делам в Тифлис и для путешествия по Кавказу были очень легко экипированы. Надо сказать, одеты совершенно не по-дорожному, я бы даже сказал, безалаберно. Создавалось впечатление, что эти господа привыкли сидеть в кабинетах и выписывать справочки за мзду малую, только-только на мгновение отвлеклись от своих бумаг, на незначительную смену кабинета. А на самом же деле нас ждала дорога почти на двести вёрст по необжитым землям. На их месте я бы переоделся в какой-нибудь дорожный костюм. Мы же с братьями и наш Кузьмич оделись, словно отправлялись на боевой выход в тайге: конечно, по цвету эта форма, сшитая нам ещё матушкой в Прилукской, не слишком подходила для гор, но, как говорится, на безрыбье и рак — колбаса. Думаю путешествие в Тифлис нам запомнится.
Вообще, когда мы с парнями собирались в путь, что в пути может случиться какая-нибудь неприятность. Поэтому в наших рюкзаках находилось всё нужное для выживания на двое-трое суток. Точно такой же комплект мы собрали и для Кузьмича. Кроме того, взяли свои маскировочные халаты, которые нам шили ещё сёстры — сейчас казалось, это было невероятно давно.
На самом деле сама дорога, хоть и пролегала по горной местности, была устроена довольно неплохо. Каждые пятнадцать — семнадцать километров пути, которые мы преодолевали, нам попадались станции, где можно было получить помощь при необходимости, а также сменить лошадей.
Ранним июньским утром наш дилижанс отправился в дорогу. Путь начинался за Владикавказом, и мы двигались по Военно-Грузинской дороге. Все пассажиры заняли свои места, а кучер тщательно проверил упряжь. Армен, оглядев наш небольшой караван из двух дилижансов, дал команду к началу движения, и экипаж тронулся по живописной долине Терека. На всём протяжении пути каждые пятнадцать — семнадцать километров нам встречались станции, где могли оказать помощь таким путникам, как мы, а при необходимости — даже сменить лошадей.
Первой серьезной преградой в путешествие в Тифлис, нашем пути, было Дарьяльское ущелье. Крутые склоны, бурлящая река и отвесные скалы создавали поистине впечатляющий пейзаж. Перебраться через него было непросто, скажу я вам.
— Илья! Никита! Давай уже! Вылезай! — закричал Армен.
Голос Армена я уловил сквозь мутное окно, да, по большому счёту, даже если бы стёкла в дилижансе были забиты наглухо, толку было бы мало — слышимость всё равно отменная, не то что в этих ваших «мерседесах», где сидишь, будто в консервной банке, и даже сквозняка не унюхаешь, не то что человеческой ругани или собачьего лая снаружи.
Пассажиры вывалились из дилижанса и, переминаясь с ноги на ногу, начали шагать дальше по своим делам, вынужденные топать по разбитой дороге на своих двоих, ворча себе под нос от бессилия.
Особенно комичную картину представляли наши спутники — чиновнички Аркадий Максимович да Геннадий Львович, чопорные на вид, а в деле — смешные, как цирковые медведи.
Максимович, старший из них, худо-бедно перебрался через мутную реку, да вот только вымок, считай, по самое брюхо, ругаясь сквозь зубы на собственную долю. Второй же, этот молодой доходяга, привыкший больше к чернильнице и перу, чем к любым делам мужским, умудрился на скользком камне поскользнуться, истошно завизжал, рухнул прямо в ледяную воду, что с гор сбегает, да к тому же расшиб себе башку о валун. Конечно, помощь ему оказали без суеты — обработали окровавленную рану и залепили бинтом его взлохмаченный лоб.
Солнце катилось к закату, освещая июньское небо алым заревом, когда наш дилижанс, подпрыгивая на ухабах, выполз из проклятого Дарьяльского ущелья. Дорога змеилась меж отвесных скал, словно сама смерть наблюдала за нами сверху, а каждый из нас погрузился в собственные мрачные думы, не заметив тех подозрительных ублюдков, что с высоты, прикрываясь тенями, стали высматривать наш экипаж и шаг за шагом преследовать его.
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — подумал я, глядя на ближайшего ко мне бандита.
Глава 19
Всё произошло резко и жёстко, не оставив ни малейшего шанса подготовиться — до сих пор не пойму, какого хрена мы тогда проморгали это нападение. Наверное, слишком
