Без права на ошибку. Дочь олигарха - Кристина Майер
Смотрит на меня взглядом побитой собаки. Не спешит вставать. Ей, видимо, действительно нужна была моя помощь. Подхожу, присаживаюсь на корточки возле ее ног.
— Что у тебя случилось? — мне действительно не все равно. Я готов помочь, если хватит времени, через два дня я улетаю в Сирию.
— Я беременна, Стас…
Глава 41
Стас
Сказать, что я охуел — ничего не сказать! Назад качнуло, чуть задницей не присел. Прикрыл глаза, чтобы не убить Леську, растер лицо, будто пытался смыть услышанное. Хотелось, чтобы это были глюки из-за недосыпа, но Елизарова сидит тут, всхлипывает и смотрит взглядом побитой собаки.
Твою мать! Как?!
Осознал, услышал. Не получается прятать эмоции, да и не хочу. Леська вздрагивает, когда я резко убираю руки от лица. Зрачок бывшей любовницы от страха расползается, она сжимается, пытаясь слиться со стеной.
Я никогда ее не ударю, она прекрасно это знает, поэтому ее поведение бесит еще больше. Ладно, нужно разбираться. Трясется вся, глаза зареванные. В своем привычном состоянии она бы закатила скандал, но никогда не уселась бы на грязный пол в подъезде. Жилье у меня в приличном районе, внизу консьерж, уборщицы постоянно моют подъезды, протирают пыль, соседи не плюют и не ссут в углах, но для Леськи, какой я ее знаю, это не аргумент. Она не играет, и это заставляет напрячься каждую мышцу в моем теле.
Я ничего не имею против детей. Хочу своих спиногрызов, чтобы девочка с большими светлыми глазами, губки бантиком. На макушке хвостики, которые будут качаться, когда я буду сажать ее на шею и гордо шагать по парку. Хочу, чтобы моя принцесса крутила мной, а я позволял ей собой манипулировать. Хочу сына, который вырастет настоящим мужиком.
Бля…
В идеале дети должны рождаться в семье, где оба родителя любят друг друга. Они должны видеть заботу, внимание, понимание…
«А с Леськой у нас что? Трах без тормозов!» — сам отвечаю на свой вопрос.
Она ищет мужика с состоянием, равным достатку ее семьи. Скоро мое благосостояние может пздц как увеличиться. Помощь дед окажет только в том случае, если я сдамся ему с потрохами и приму бизнес. Если Елизаровы об этом пронюхают…
Что же в моей жизни все так запутано? Почему не бывает все ровно и просто?
За соседней дверью слышится шум. Мысленно подкатываю глаза. Любопытная тетя Вера смотрит в глазок и подслушивает. Леська тут устроила представление, как же пройти мимо и не выяснить, что происходит? Можно потом подружкам позвонить, поделиться при встрече самыми смачными подробностями, добрую половину из которых придумать самой.
— Зайди, в квартире поговорим, — поднимаюсь, тяну Леську за руку. Давно, видимо, сидит, вскрикивает и собирается заваливаться назад. Не даю упасть. Подхватываю, прижимаю к себе, удерживая за талию, открываю ключом дверь. Чувствую, что ее бьет крупная дрожь.
Заношу Олеську в гостиную, усаживаю на диван. Она начинает рыдать, давиться слезами. Будем надеяться, это гормоны.
Что мне делать, чтобы успокоить ее? В таком состоянии с ней бессмысленно разговаривать, а мне надо выяснить, какого хрена она вешает на меня свою беременность.
Нахожу пару пакетиков травяного чая, не знаю, успокаивает он или нет, но больше мне предложить нечего. Молча ставлю горячую чашку на журнальный столик. Меня разрывает от желания потребовать объяснения, но вижу: в таком состоянии разговора не получится. Меня самого трясет. Нужно хотя бы сходить в душ. Уснуть уже не получится. Перед встречей с дедом нужно было отдохнуть и собраться с мыслями. Старому волку нельзя показывать слабость, попытается загрызть, но я не дам. Не в таком раздрае нужно общаться со старым мудаком.
Чувствую себя тигром, которого заперли в клетке. Желаю вырваться, но решетка внутри меня. Открываю окно, втягиваю воздух большими глотками. Леська за спиной цедит чай. Достаю сигареты, подбиваю из пачки одну, прихватываю губами.
Бля…
Она ведь беременная! Ухожу в сортир, включаю вентилятор и дымлю подряд несколько штук, пока к горлу не подкатывает тошнота от горечи, что осела во рту. Стало легче? Нет! Голова раскалывается от калейдоскопа мыслей, бессонницы, голода.
— Я тоже хочу курить, но теперь мне нельзя, — озвучивает Леська, когда возвращаюсь. На меня упоминание о ее беременности действует, как красная тряпка на быка.
— Лесь, какого хрена ты приписываешь мне отцовство? — опираюсь плечом на стену, не могу заставить себя подойти к ней. — Я без резинки тебя ни разу не трахал, — как есть. От орального секса не залетают.
— Меня трахали только ты и Кирилл! — всхлипывает. Да твою мать! Что за Кирилл — выяснять нет желания. Зачем ко мне пришла, если знает, кто отец ребенка? Но меня вроде как отпускает. — Он тоже ни разу не был без резинки, а я беременна! — недолго радовался! — И пока я не знаю, от кого! — кричит Олеся. — Ни один метод контрацепции не дает стопроцентной гарантии.
— Тон сбавь, — кровь и так в голове шумит, виски раскалываются.
Меня всего потряхивает. Хуевый расклад. Она ведь на уколах была? Вспоминаю, что Леська предупреждала, что сделает перерыв, мы четко использовали защиту. Всегда пользовался качественными резинками! Производителям презервативов веры нет! Гадство! Везде подстава!
— И когда ты узнаешь, кто счастливый папаша? — не могу без иронии. Злит ситуация. Я не хочу, чтобы это был мой ребенок. Не хочу! Но если так случится, приму ответственность…
— Можно с девятой недели сдать анализ, но этот метод не совсем безопасный. После двенадцатой недели у меня возьмут кровь из вены, тогда и станет ясно, кто из вас отец.
— Какой у тебя срок? — хочу понять, когда эта ситуация прояснится.
— Шесть-семь недель, — Олеся скидывает туфли, устраивается на диване, поджимая под себя ноги.
Ждать еще два месяца …
— Об аборте не может быть и речи, — на всякий случай предупреждаю. Одно дело не хотеть ребенка от нелюбимой женщины,
