Без права на ошибку. Дочь олигарха - Кристина Майер
Я прямо в этот момент медленно умирала. Единственный родной человек меня предал. Он оказался хуже, чем отец, чем мой навязанный силой жених! За что? Ответ не требовался. Наследство. Оно могло уйти к Гаранину, а Миша не мог этого допустить. Как же противно! Мерзко! Гадко!
— Леха, гости подъезжают, — заходит Стас.
Отмечаю, что он собран и спокоен. Взгляд ничего не выражает, но мы все понимаем, о каких гостях идет речь. Я забываю о Мише. Точнее, его предательство перестает причинять мне физическую боль, под кожу заползает страх, он сковывает льдом все органы, обездвиживает тело. Кто-то из этих ребят может пострадать, даже думать не хочу о том, что это может быть Стас.
Он через кухню проходит в гараж. Лешка в это время лезет в телефон, судя по движениям пальцев на экране — набирает текст.
— Ты отвечаешь за Юну, — Стас быстро возвращается, в руках черный чехол, внутри которого винтовка. Коробку он с грохотом ставит на стол. — Слушаешься Леху во всем, — холодный тон режет острее бритвы. Не могу увидеть в его взгляде ту теплоту, к которой привыкла. Ничего в этих глазах нет. Одним своим необдуманным поступком я будто отрезала его от себя! — Юна, любая, даже самая незначительная, ошибка может стоить всем нам жизни, — строже, чем говорил до этого. — Я прошу слушаться Леху и находиться за его спиной, — смотрит мне в глаза, а руки распаковывают коробки и достают рации. Язык словно одеревенел, не могу ничего выдавить из себя.
Молча с Лешкой настраивают рации, что-то обговаривают на понятном только им языке. Когда из раций начинают доноситься приветствия, становится ясно, что в деревне намного больше военных, чем я предполагала. Снайперы заняли позиции.
— Стас, — окликаю, когда он начинает подниматься по лестнице. Останавливается, но не спешит оборачиваться. А у меня сердце заходится, голос вернулся, а сказать не знаю что.
— Юна, поговорим потом, — бросил он и пошел наверх, так и не обернувшись. Лешка вышел во двор с рациями. Слезы оставляли мокрые дорожки слез на щеках, стояла посреди коридора и не знала, что делать. Каким будет мое будущее?
— Идем, — вернулся Жаров, схватит меня за руку и повел в подвал. — Моя задача охранять принцессу, пока драконы сражаются с плохими парнями, — словно не замечая моих слез, спокойно, с нотками юмора. В подвале стояли небольшой пыльный диван и кресло. Горела тусклая лампочка, в углу расположился генератор. — Ты садись, а я принесу нам что-нибудь попить, неизвестно, сколько придется сидеть. Ты в туалет не хочешь? — мотнув головой, опустилась в кресло, вжавшись в спинку, ноги подтянула под себя.
Жаров вернулся минут через десять, его шаги на деревянной лестнице эхом разносились в глухом помещении. Это был не Лешка. Передо мной стоял Стас. Молча подошел, выдернул меня из кресла и прижал к себе.
— Мне весь день хотелось отходить тебя по заднице, — произносит, глядя в глаза. В тоне его голоса не слышится веселости, он абсолютно серьезен. Ловлю себя на мысли, что меня угроза не испугала. — Я до сих пор зол.
— Прости, — выдохнула ему в губы. Мне дышать стало легче, когда он меня обнял. Тяжесть с груди спала. Слезы течь не перестали, но это были другие слезы, в них не было боли и горечи.
— Юна, мужчинам не нравится, когда действуют у них за спиной, — стирая подушечкой большого пальца мокрые дорожки. — Сложно принять, что любимая женщина с тобой нечестна, — вспоминаю, что его ждет наказание за мой поступок, и от стыда готова провалиться сквозь землю. Лучше бы он на меня накричал. Заслужила!
— Я готова сама себя отлупить, — честно признаюсь я.
— В следующий раз это сделаю я, но лучше, чтобы следующего раза не было, — хочется заверить, что такое больше не повторится, но Стас неправильно считывает мою реакцию, потому что начинает пояснять: — Я бываю груб, резок в высказываниях, люблю жестко потрахаться, миксуя это с ванилью, но это не значит, что я похож на твоего отца. Я никогда намеренно не причиню тебе боль или вред, сексуальные игры не берем в расчет, — к моим щекам притекает кровь. Я готова к экспериментам. Со Стасом я на многое согласна. — Пока ты тут сидишь, подумай, нужен ли я такой тебе. Сможешь со мной жить? Если скажешь «да», обратно свободу не получишь, — мне хотелось выкрикнуть «да» прямо сейчас, но Стас закрыл рот поцелуем. Он не позволил ответить. — Мне нужно идти, Юна. Слушайся Леху. У нас будет время все обсудить. А поговорить нужно о многом.
Возвращаюсь в кресло. Какое-то время сижу одна, молюсь, чтобы все скорее закончилось и без потерь. Прислушиваюсь к себе, хочу понять, что я сейчас чувствую к Мише. Внутри пустота, то ли еще до конца не осознала, то ли меня волнует жизнь Стаса, а все остальное отошло на задний план.
Лешка возвращается с кружками и большим термосом. Первые выстрелы раздаются, как только я делаю глоток чуть остывшего чая. Вздрагиваю, горячая жидкость выплескивается на колени. Жжет, но это такая мелочь по сравнению с тем, что происходит там, наверху.
Лешка, будто ничего страшного не происходит, пытается отвлечь меня разговорами, но я не могу сконцентрироваться ни на одном слове. Его голос идет фоном, пока все мысли и чувства бьются в тревоге. Мне часто было страшно, день нападения всплывает страшным кровавым маревом в моем сознании, но сейчас такое ощущение, что органы жизнедеятельности работают через боль. Невыносимо прятаться. Не знать, что происходит наверху. Как ребята? Как Стас? Где набраться терпения, когда хочется вскочить и бежать к ним?
Взрывы! Грохот!
Сердце заходится, бьется о ребра, словно пытается их сломать. Пробую отвлечься, думаю о Стасе, но новый взрыв или автоматная очередь сбивают с мысли, взвинчивают страх. Обхватив себя руками, пытаюсь согреться. Чай не справляется, потому что это нервное. Лешка все замечает, но никак не комментирует мое состояние, только заставляет пить чай, где основными нотами выступают мята и липа.
Когда же это все закончится?
Мишка, я думала, мои враги отец и Игорь, но ты оказался такой подлой змеей! Я же теперь людям
