Тайное местечко - Виктория Викторовна Балашова
Никодима же попросил принести ему в резиденцию поздно вечером те шикарные посудные наборы, что производили в его Роду, он для Князя хотел присмотреть, потому, для сохранения тайны, пока укутать и принести под покровом темноты в сундуках. И конечно же позаботился, чтобы кто надо увидал и кому надо рассказал. Так же позаботился и чтобы наблюдали проводы из тюрьмы двух выпущенных недопреступников, которых проводили до самого дома главы Барсуков. Проявил, так сказать заботу о тех, кто не знает обстановки и не знаком с Главой Рода. Привёл, познакомил, откланялся. А нужные люди шепнули… всем вокруг.
Дальше закрутилась чехарда гулянок… Город гудел о том там, где надо, а остальные о том и слыхом не слыхали и только знали о визитах к Главам каждого из Родов. Точнее, знал каждый из Родов, когда к нему лично захаживали для разговоров кто-то из Волчьей дружины лично. Не сказать, что визиты эти Глав семей радовали, всё же Волчью дружину Князя боялись, и не на пустом месте те страхи росли. Да тех Глав никто и не спрашивал. Дружинники приходили к каждому из них с одним: каждому они рассказывали кто и с какой целью развёл их вражду с одним из Родов. И предлагали подумать хорошенько, точно ли они хотят играть на стороне этих врагов Княжеского Рода Богами поставленного. Каждый соглашался с доводами Волков, что вражда эта надуманная и никаких претензий они к противному Роду не испытывают, а только дружбу и мирье! И соглашались прилюдно перед Князем замириться. Проводя такую кропотливую работу, Лекса и побратимы рыли и вглубь вражьего заговора. Были выявлены наверное все связи в том окружении, но брать их было рано. Нужно было публичное «выступление», чтобы все увидели черное их нутро и не попадались больше в такие ловушки подобных игроков. Сети вели и в другие города, куда тоже были отправлены ловцы, но ловить надо было только после проявления сети в Порвинге. А ведь и все задумки не были ясны. И Лекса расставил своих ребят везде, где мог, они были и в толпе и около Князя. Оставалась угроза его жизни, хоть Лекса был уверен, что будут только угрозы и требования большего статуса для людей в обществе. Но и тут Аглая Дормидонтовна оказалась более осведомленной, будучи там в лесу, чем он здесь, будучи на своём месте.
«Хороший человек».
Всплыло в памяти Лексы, но эти, хоть и действительно, были людьми, но хорошими не были. Да, Лекса был не человеком, но не был и родовичем в полном смысле того, как были Барсуки, Соколовы, Рысевы, что стали таковыми приобретя навыки и таланты своих тотемных животных, коих выбрали очень в стародавние времена обретя с ними единение. Не все это смогли сделать, не сумевшие так и остались просто людьми. Но никто не относился к ним, как с отбросам, нет, они были полноценные члены общества, хоть и не всем могли заниматься и были вынуждены жить чуть скромнее родовичей или чарователей, ворожеев. Были и те, что стали просто обладать какими-либо чарами — они стали знахарями, предсказателями. Иногда такими становились просто люди, но как и почему — никто того не знал. Обращение к Богам пробовал посылать каждый, но Боги редко отзывались. Вот и жили люди рядом в магиками и родовичами. Все относились к тому по-разному, но назвать родовича или того, кто обладаем чарами, человеком было сродни оскорблению. А видеть, кто перед тобой, человек или чаровник, умели не все. Этим пользовались и люди, иногда притворяясь теми, кем не являются. Потому так и зацепили слова Остапа о том, что Трофим человек, вдруг на этой почве распри, или вражда к людям. В обществе не принято было сие противостояние выпячивать, все притворялись, что проблемы не существует, но вот, конфликты назревали. Кто-то постоянно будоражил это болото. И вот такая гадость всплывала и отравляла существование живущих. Кто хотел, всегда находил повод стать обиженным. Быть родовичем хотелось всем. Ну или на край, обладать чарами. Конечно же родовичи женились на своих, из других земель, но это было редко, здесь было понимание, о заболеваниях по крови. Не было принято кичиться родословными. Во всех родах в большей или меньшей степени были люди, женились и на простых людях. Ведь браки приняты были исключительно по любви, что возвели в культ, тоже по Кону. Не было принято договариваться о том по знатности рода или по принципу, богатства. Институт брака был вне всех договорённостей. Ведь браки венчались в храме, пред очами Богини Лады. А там не притворишься. Кто пытался, просто сгорал и пепел развеивался по земле. Больше охочих не находилось. Не было и разводов. Не принято. Не по Кону. Душой соединяла Лада, вот и жили по Ладу. А вот повторные браки быть могли. Вдова или вдовец могли вновь встретить родную душу. Такое реже, но всё же бывало. Ну а женитьба на том, кто обладает даром, будь то муж или жена, не обязывало к рождению именно родовича с даром. И в таких семьях рождались и одарённые и простые люди. Но были они полноправными родовичами. Никто не смел попрекать хоть взглядом. Это было не по Кону и всё.
А вот Лекса был другой. Он был чужд всему этому, ведь и этот Мир был для него чуждым. Много веков назад был заключён уговор и он и его побратимы вынуждены были проживать свою жизнь охраняя власть и покой Мира, который был не родным, а в ответ они получали возможность жизни для своего Рода там, в их Мире. Но платили они за это волей, жизнью, душой, что рвалась к родным, но не могла воссоединиться с ними даже в посмертии. И всё же эта доля была великой честью. И её, честь эту, надо было ещё заслужить. Олеся же, пришлась к душе Лексе, она так напоминала его маленькую дочку, которую он не увидит больше никогда. Во веки-веков. И не сможет прикоснуться больше ни к одному живому существу, без этого плаща, что подавлял дар его магии.
* * *
Защитник и спаситель Князя лежал на неком помосте, куда его сразу перенесли, лежал бледный и такой
