Секретный ингредиент Маргариты - Лия Джей
Святые шпильки! Пашка, я начинаю сомневаться в твоей ориентации! Подцеплю кого-нибудь на концерте, отобьет ведь! Со мной тягаться сложно, но эти карие глаза… Один взгляд, и жертва под гипнозом.
Поэтому я усердно стараюсь не смотреть на Пашу все время, пока мы поднимаемся. Но вот двери лифта открываются, и мы оказываемся у ресторана «Cloud 9», как гласит табличка над входом. Паша проходит внутрь. Мои каблучки в недоумении цокают следом. Ресторан? А где концертный зал, сцена, оркестр?
— Павел Воронцов? — Хостес встречает нас сладенькой улыбочкой. — Присаживайтесь. Сейчас вам принесут меню.
Ко мне подбегает мальчик с бабочкой, помогает снять тренч, затем забирает пальто у моего «кавалера» и юркает с нашими вещами в гардеробную. Я делаю пару неуверенных шажков по начищенному до блеска полу и осматриваюсь. Сжимаю зубы, чтобы ненароком челюсть не отвалилась. Половину зала обхватывают глянцевые черные стены. В нишах вальяжно поблескивают лавовые лампы. С потолка свисают тонкие стеклянные трубочки, образующие волну. Она колышется, как настоящее море. Или мне это просто кажется из-за солнечных бликов? Перевожу взгляд в другую часть зала. М-м-м, панорамные окна… Мое любимое!
— Закрой глаза, — Пашка таинственно улыбается, преграждая мне дорогу.
С удовольствием! Надеюсь, так мне будет проще убедить свой мозг в том, что мы вовсе не на 99 этаже. А эти окна… О, это мне просто привиделось!
Паша заставляет меня несколько раз повернуться вокруг себя, затем берет за руку и куда-то тащит. Я беспомощно скольжу за ним на каблучках, думая лишь о том, чтобы этот зараза не решил надо мной подшутить, впечатав меня в стену.
— Открывай!
Ну конечно! Я прямо у окна. Наверное, отсюда открывается прекрасный вид, но сейчас мне не до него. С бешено колотящимся сердцем я отшатываюсь от края. Опускаю глаза и…
Божечки, лучше бы я этого не делала! Пол абсолютно прозрачный! Я стою на чертовом стекле над бездонной — мать твою, Воронцов, — пропастью!
Взвизгиваю и хватаюсь за Пашино плечо. Тот смеется, скотина, да еще и обнимает меня за талию. Я невольно прижимаюсь к груди Воронцова. Пряный аромат его одеколона успокаивает. В голове проскальзывает мысль: это то, что мне было так нужно. Еще с того злополучного четверга, когда я провела несколько часов сидя на полу гримерки и безучастно пялясь в стену. Когда внутри все обливалось кровью, хотелось рыдать, бить посуду, швырять в окно букеты… Делать любую глупость, лишь бы не думать о том, чего хочется на самом деле: чтобы близкий человек просто взял, притянул к себе, прошептал, что все будет хорошо. И все действительно стало бы хорошо.
— Девчонка, — Паша произносит это без издевки, наоборот, с какой-то нежностью, что ли.
Я отстраняюсь и смеряю Воронцова подозрительным взглядом. А, нет, показалось. На лице у Пашки красуется нахальная улыбка.
— Я бы стоял с тобой так вечно, дорогая, но скоро концерт начнется.
Бросаю взгляд за спину Паши. Там посреди зала из пола вырастает сцена. Буквально вырастает, да еще и крутится. Наконец она замирает, и на нее забирается группа музыкантов: четыре скрипача, две альтистки, виолончелист и парень с огромным струнным инструментом на ножке. Кажется, это контрабас. Да-да, тот самый, на котором летала Таня Гроттер.
Сажусь за стол и открываю меню. Паша перелистывает свое так непринужденно, будто тут уже раз пятьсот бывал. Мажор, что с него взять? А я сегодня, пожалуй, закажу только десерт. Нахожу свой любимый классический чизкейк, но цены рядом не вижу. Кручу головой в поисках официанта, чтобы вручить ему эту бесполезную книжонку для содержанок и заставить обменять на нормальное меню, но тут музыканты начинают играть. Я озадаченно хмурюсь. В зале никого, кроме нас с Пашей, нет.
— Может, сказать им, чтобы подождали остальных зрителей?
— Никто больше не придет.
— Почему ты так думаешь?
— Я выкупил все билеты. Это вечер для нас двоих, Маргарита.
Вот так все true crime истории и начинаются…
— С дуба рухнул, Воронцов? — Я нервно хихикаю.
С того самого, толстовского, и упал прямиком в обрыв Гончарова. Знатно головой приложился, в общем.
— Почему же?
Он ставит локти на край стола, подпирает кулаками подбородок и пялится на меня своими обворожительными шоколадно-карими глазами. Чуть прищуривается, в очередной раз напоминания, у кого из нас ресницы длиннее. Запрещенный метод.
— Ты моя «девушка». Я твой «парень». Разве я не могу устроить тебе свидание?
— Какое свидание? Мы же шли на концерт для проекта. И вообще, зачем нам сейчас играть пару? Мишки рядом нет.
Я нервничаю, но стараюсь этого не показывать. Вонзаю ногти в ладонь. Судорожно вспоминаю, со мной ли браслетик-талисман. Со мной. Я точно его не снимала.
— А может, он следит за тобой через скрытую камеру? Вон там где-нибудь.
Паша тыкает пальцем вверх, и я поднимаю голову. Стеклянные трубочки сверкают сине-зелеными огнями. Они то опускаются, то поднимаются, пуская волны по потолку. Значит, тогда на входе мне не показалось! Только теперь кристаллики двигаются быстрее, в такт музыке. Солирует скрипка, выпуская из-под смычка трогательную мелодию. Кристаллики подхватывают ее и разносят по сторонам, погружая комнату в магию светомузыки. Выглядит это просто волшебно, как настоящее северное сияние!
Трясу головой, прогоняя романтический флер, и бросаю на Пашку строгий взгляд.
— Может, ты мне уже объяснишь, в чем дело?
— Расслабься, Марго, — Паша подзывает жестом официанта. — Наслаждайся моментом. Тебе еще потом презентацию про концерт делать.
Хочу возмутиться, почему это он так ловко свалил наше совместное задание на меня одну, но Паша уже делает заказ. Потом официант подходит ко мне. Я беру чизкейк, но Воронцов добавляет:
— Еще одну паэлью с креветками, пожалуйста. И «Маргариту».
— Вторая Маргарита? Меня тебе мало, дорогой?
Официант отходит, убирая за спину руку в белой перчатке. Я смотрю на Воронцова и кокетливо прикусываю губу. Имею право поиздеваться над своим «парнем».
— Мне тебя всегда мало, дорогая.
Паша улыбается уголком губ. Кругом все сверкает. «Северное сияние», лавовые лампы, солнечные лучи, струящиеся сквозь окна. Искры отскакивают от стен и столешниц, зажигая своих двойников. Те попадают на глянец, рождают новые искры, и так до бесконечности. Будто в зеркальном лабиринте. Красиво, странно и страшно. Выбираешь коридор, думаешь:
