Секретный ингредиент Маргариты - Лия Джей
Вот и сейчас в дверях кто-то роняет коктейль, и в проходе образуется давка. Мы с Викой не успеваем занырнуть в зал. Чрезмерно преданная своему делу администраторша выскакивает из-за стойки и нагоняет меня.
— Марго… Ой, точнее, Текила! Тебе там букет оставили. И еще заказали випку.
Анфиса поглядывает на Вику и виновато улыбается, словно извиняется, что нас задерживает. Неужели она решила, что это одна из моих клиенток? Святые шпильки, меня депортируют из страны!
— Я сегодня не работаю.
Я говорю это одними губами и выпучиваю глаза так, что любой другой на месте Анфисы давно бы уже понял: пора бы замолчать.
— А я говорила, ты классно танцуешь! — Вика пихает меня кулаком в плечо. — Тебе вон не просто коктейли покупают, а сразу цветы и в випку. Вот видишь, нормальных мужиков подцепили! А ты все контингент, контингент! — Вика передразнивает меня, закатывая глаза. — Ну, у тебя уже Паша есть. Может, я…
Анфиса касается уха, поправляя сережку-ракушку. Не дожидаясь, пока Вика закончит свою бессвязную речь, она докладывает:
— Сангрия сказала, ты випки не берешь. Я тогда ее на заказ отправлю? Или другую танцовщицу?
Зеленые огни светильников становятся невыносимо яркими. Внутри все холодеет. Горло будто сдавливает одна из стальных лап «Абсента». Нет-нет, только не сейчас! Я не готова раскрыть свою тайну!
— Стоп, — Вика хмурится. Она, конечно, выпила много, но не настолько, чтобы не уловить сути. — Танцовщицу? Заказ? Марго, ты что, тут работаешь⁈
Пуф! Мой защитный купол осыпается стеклянным дождем. Осколки звенят в ушах, вонзаются в тело, в каждый его сантиметр.
Ранение смертельно. Все. Это конец! Конец идеальной меня, моего спокойствия и, наверняка, нашей дружбы! Так и напишите на могиле моей счастливой жизни: «Погибла от людской глупости». И номерок Анфисы укажите. Может, хоть кто-то ей уже на мозги скинется.
*Том Эллис — актер, сыгравший главную роль в сериале «Люцифер».
**«Ain’t no matter what I do, keep on catchin» twenty-twos' — «Неважно, что я делаю, я все время ошибаюсь.»
Глава 9
Cloud 9
Вика отклеивает от глаз патчи и кидает их на подоконник. Затем берет оттуда графин с водой и осушает его наполовину.
— Жесть! — Она плюхается обратно на диван. Тот сочувственно скрипит. — Хорошо, что сегодня воскресенье.
Я отлепляюсь от чашки зеленого чая и киваю. На лице у меня маска с экстрактом то ли жожоба, то ли жабы, не помню. Это уже третья за сегодняшнее утро. Не думаю, что они как-то смогут возместить 7 часов танцев с Королевой в «Абсенте», но это все же лучше, чем ничего. Ткань приятно холодит кожу. За окном осенний ветерок треплет листья, золотисто-бурые, как вафли. Кусочек неба, выглядывающий из-за дома напротив, медленно подрумянивается. Так бы сидела и думала о смысле жизни.
Но дела сами себя не сделают.
Ставлю кружку на стол — в скопление таких же кружек с засохшими пакетиками и темными ободками чайного налета. Я натаскиваю их в комнату, пока читаю или делаю домашку. Засыпаю над тетрадями, вскакиваю по будильнику в полвосьмого вечера и мчусь в «Абсент». После работы мне уже становится не до бардака на столе. Сил хватает только на то, чтобы доползти до душа, а потом — прямиком до кровати. Пара часов сна, и вот я снова при параде — еду в универ играть роль пай-девочки, а последние две недели еще и девушки Воронцова. Каждое утро этот показушник поджидает меня у поста охраны с огромным букетом алых роз. Меняется только обертка: пергамент, прозрачная пленка, черная глянцевая бумага… А розы всегда одни и те же — пышные, пионовидные, с темной кайомкой. И каждый раз ровно двадцать девять. Даже скучно как-то. Хоть бы раз розы Эсперанса подарил. Они мне больше нравятсся.
Ощущение, будто Воронцов разом сделал заказ в цветочном, ошибся с датой — вместо одного дня выбрал целый месяц — и решил по приколу оставить. Все равно родители платят. Повеселимся, что ж! Или, может, у Воронцовых спрятана своя розовая плантация в какой-нибудь тихой голландской деревушке? А что? Я бы не удивилась. Судя по тому, что их сын ездит на «Мерсе» лимитированной серии, они явно любят сорить деньгами.
Ежедневные букеты говорят о том же. Бесполезная трата. Не успеваю я принести цветы домой, как они засыхают. Стоят теперь, грустно поджав листочки, и роняют бордовые слезинки в кружки и раскрытые тетради. Весь стол усыпали! Розы, подаренные на прошлой неделе, я переставила на подоконник. Кривятся там, как старые гаргульи. Им даже ваз не досталось. Все четыре, что у меня были, ушли под цветы на столе, а эти пришлось поставить в пятилитровые банки. Я нашла их в хозяйственном шкафу, протерла от пыли и украсила ленточками с обертки. С час на эту ерунду потратила.
Проще было выбросить. Давно пора.
Но я все не решаюсь.
Подхожу к окну и отламываю высохший бутончик. Хрупкие лепестки крошатся в руках, оседая на пол красным пеплом. Придвигаю к себе одну из банок, поставленных на подоконник для будущих Пашкиных букетов. Бросаю туда бутон. Приседаю на корточки и сквозь стеклянные стенки банки смотрю на розовое небо. Оно плывет, бликует и искрится, будто кто-то разлил над горизонтом масло с глиттером.
— Каблукова, ты что, консервировать их собралась?
Вика нависает надо мной. Протягивает руку и трепет сухой букет. Он раздраженно шуршит и роняет пару лепестков на подоконник.
— Ага, розовое варенье сделаю.
Было бы здорово — законсервировать все эти розы. И вместе с ними воспоминания о нашей с Пашей истории. Превратить ее в историю любви. Сохранить в баночке задорные улыбки, теплые взгляды и мягкие касания. А все остальные лишние ингредиенты выкинуть. Выкинуть фальш, злость, обман и скрытые мотивы. Все, что не дает нам быть настоящей парой.
— Марго, ты одеваться будешь или как? Пашка через полчаса приезжает, а мне тебя еще красить!
Точно! Мы же идем с ним на концерт!
Направляюсь к шкафу. Через пару минут достаю оттуда прямое черное платье и поворачиваюсь к Королевой. Она уже сдвинула со стола тетради и разложила вместо них палетки с тенями.
—
