Спорим, будет больно! - Кира Фарди
Черт!
И зачем я согласилась на этот пикник?
От разочарования хочется плакать, но Мерс Арчи уже тормозит у обочины. Стекло опускается, показывается сам хозяин.
– Варь, ты от меня всегда бегать будешь? – спрашивает он.
В его голосе столько грусти, что мне становится стыдно за панические мысли.
– Я не хотела встречаться с этими…
– И зря. Надо было подойти и плюнуть каждому прямо в морду. Хочешь, вернемся?
Я замираю. Арчи высказывает именно то, о чем я мечтаю в последнее время. Я же не дура, понимаю, что не смогу бороться юридически с таким сильным противником, а плюнуть в лицо – вполне. Или дать пощечину. А может, еще как-то выплеснуть свою боль и злость.
И тут же опять сомнения разъедают душу.
Ну вернусь, плюну, а дальше что? Может мажор провоцирует меня, а сам посмеется в сторонке.
– Нет, не надо, – говорю тихо и сажусь в машину.
– Варь, я же понимаю, что ты чувствуешь, – Арчи заводит мотор, трогает с места Мерс. – Но психолог говорит, что жить с незакрытым гештальтом еще хуже.
– Какой психолог говорит?
Меня просто холодным потом прошибает: эти же слова раз за разом твердит мне на каждом приеме личный врач.
– Ну… – мнется Арчи. – Все психологи так говорят. Незакрытый гештальт разъедает душу не хуже соляной кислоты.
– Я сама справлюсь, не лезь в мою жизнь.
Я отворачиваюсь к окну, наблюдаю, как проносятся мимо кусты и деревья. Солнечный сентябрьский день меркнет из-за туч, набегающих на мое сознание.
– Варь, я не лезу, но трудно будет жить с таким непреклонным характером.
Я и сама понимаю, что упрямство родилось раньше меня, и все решения в жизни должна принять непременно сама. Но, если оглянуться назад, кажется, что все вокруг решают за меня.
Я хожу к психологу, речь которого подозрительно похожа на знакомого Арчи. Я подаю документы в вуз, оказывается, и здесь кто-то проложил мне дорогу. А теперь еще и предложение разобраться с Виталей и Тохой. Ну, не хочу я ограничиваться плевком в лицо. Это низко и мелочно, как-то по-деревенски, что ли.
Неожиданно в голове щелкает: есть способ. Вот только тогда придется пройтись и по Арчи. И тут сердце сжимается от боли. Разглядываю мажора тайком. Он ведет машину сосредоточенно, я вижу его точеный профиль. Отек переносицы прошел, от синяков не осталось и следа. Уваров по-прежнему красив модельной красотой, от которой у каждой девушки бешено колотится сердце.
Я не исключение. Отворачиваюсь и боковым зрением цепляю загорелую руку, сжимающую руль. Мышцы перекатываются от каждого движения, и тогда синие венки создают рельефный рисунок.
С руки перевожу взгляд на мускулистое бедро, и жаром охватывает все тело. Чувствую, как краснеет лицо, загораются уши, горячим становится дыхание.
– Нравлюсь? – улыбается криво Арчи.
– С-спятил? – сипло отвечаю я.
– Варь, поверь, ты мне тоже нравишься. Очень. Я схожу с ума, когда не вижу тебя хотя бы день.
Мажор сворачивает к обочине. Вести машину и объясняться невозможно.
– Ты почему остановился? – пугаюсь я и откидываюсь к окну.
Но он резко придвигается ближе. Его глаза возбужденно блестят, зрачки увеличены, а невероятная синева окружает их ярким ободком.
И губы… невероятно притягательные и красивые, совсем близко.
У меня блокируется дыхание, я хватаюсь за дверную ручку, пытаюсь ее повернуть, но пальцы соскальзывают.
Арчи нежно проводит подушечками пальцев по моей щеке, я чувствую, как кожа подрагивает, отвечая, и ненавижу себя за это. Хочу отстраниться, но некуда: за мной спинка кресла, я пристегнута ремнем, а проклятая ручка все не желает поддаваться.
«Сейчас поцелует, – мелькает мысль. – Сейчас…»
И тут же губы Арчи легко прикасаются к моему рту.
Щекотно.
Кажется, будто бабочка крылом мазнула.
Я провожу кончиком языка по губам, и мажор не выдерживает.
– Что ты со мной делаешь? – стонет он и впивается в мой рот жестким поцелуем.
У меня плывет голова, перед глазами мелькают мушки. Я опускаю веки, чтобы проклятые мушки не мешали, и сама уже тянусь к мажору. Вцепляюсь в его футболку на груди обеими руками и отдаюсь поцелую, словно это он первый и последний в жизни.
– Хватит! – выкрикиваю я, когда Арчи наконец решает передохнуть.
– Ты уверена, Варюша?
– Д-да…
Договорить он мне не дает…
Глава 27
Мы целуемся, как безумные. Вот просто одновременно сошли с ума, забыв обо всем на свете, забыв, что машина стоит поперек лесной дороги и загораживает движение. Не знаю, что чувствует Арчи, а мне кажется, будто мы живем последний день в жизни, а назавтра наступит Армагеддон.
Наше отчаяние, страсть, долго удерживаемая в рамках симпатия – все выливается в этот безумный поцелуй.
Резкий звук клаксона отрывает нас друг от друга. Арчи выпрямляется, ударяется головой о крышу Мерса.
– Твою ж мать! Какая зараза?
Я вытираю слезы, наплывавшие на глаза. Ничего не различаю из-за радужного тумана. Встряхиваюсь, пытаясь убрать ненужную влагу. Наконец зрение фокусируется, и я вижу за нами уазик с прицепом, водитель которого отчаянно сигналит и кричит, высунувшись в окно:
– Эй, молодежь, другого места не нашли, чтобы полизаться.
– Нет, – хохочет Арчи. – Лес, прекрасная погода, интимная обстановка – самое то для любви.
– Какой позор!
Я закрываю лицо руками, от смущения готова заползти под кресло, но Уваров заводит мотор, сдвигает Мерс в сторону и пропускает уазик, а в его прицепе я вижу полные корзины грибов.
– Ничего себе! – присвистывает Уваров. – Вот это поохотились.
– Я первый раз вижу столько грибов, – восхищаюсь и я.
– Хочешь тоже прогуляться? – спрашивает Арчи. – Уазик выехал в-о-о-о-н из той дорожки.
Он показывает на ближайший поворот в лес.
– За грибами? – уточняю я, все еще не веря в предложение.
Но азарт уже загорается в груди, глаза сами выискивают на обочине шляпки.
– Да.
– У меня же нога.
– А мы недалеко.
«Почему он так настойчив? Чего ему надо?» – тут же сомневаюсь я. Сразу представляю картину: мягкий мох, припорошенный сухой хвоей, и Арчи, который заваливает меня на него и хочет…
Но он уже не ждет ответа: просто заводит мотор и поворачивает Мерс. Через несколько минут останавливает машину на солнечном пригорке. Выходит, открывает дверь с моей стороны, подхватывает на руки и шагает в лес.
– Ты что делаешь? – охаю от испуга.
Я едва успеваю уцепиться за шею.
– Ношу на руках свою капризную девушку, – смеется он и звонко чмокает меня в лоб.
– Я не твоя девушка.
– Уверена?
Арчи замирает, пристально смотрит в глаза, и я первая отвожу взгляд.
– Нет.
– То-то и оно! О, смотри, грибы.
Он осторожно ставит меня на ноги, и я чуть не визжу от восторга: вся полянка покрыта белыми грибами. Глянцевые коричневые шляпки виднеются под каждым холмиком травы, за каждым пеньком и веткой.
– И как мы их будем собирать?
– Я сейчас.
Уваров бежит к машине, я сажусь на пенек и вдруг понимаю: сегодня чудесный день, наполненный радостными впечатлениями и эмоциями. Никакие сволочи, типа Глеба, Витали и Тохи не могут его испортить.
На хруст веток выпрямляюсь, с тревогой вглядываюсь в кусты, но появляется Арчи, и облегченно вздыхаю. Он принес нож, пластиковый пакет, термос и контейнер с бутербродами.
– Откуда это? – ахаю я.
Черт!
Подозрения ядом разливаются в груди, прекрасный день мгновенно меркнет. Складывается впечатление, что Уваров заранее продумал такой вариант отдыха и приготовился. Он словно предугадал, что, увидев Виталю и Тоху, я захочу убежать.
Стоп!
А может, появление врагов именно он и спланировал? Тогда мажор настоящий монстр, а не человек.
Я передергиваюсь, холодом стягивает кожу спины, откуда-то налетает ветер. Эти эмоциональные качели изведут меня вконец. Ну, почему я такая неуверенная в себе?
– Пикник, так пикник, – смеется Арчи, не обращая внимания на мой насупленный вид, – но сначала грибы.
Мы собираем целый пакет боровиков. Все грибы один к одному: ни червоточины, ни гнили.
«Может, и наши отношения станут такими чистыми?» – появляется неожиданно мысль.
Мне нравится следить за Арчи, наблюдать, как ловко он срезает ножки, как зажигаются сиянием его глаза, когда он находит еще гриб.
– Слушай, а что мы будем с ними делать? – спрашиваю я.
– Как что? Привезешь домой, как доказательство, что была в лесу.
Мы весело
