Паутина натягивается - Валерия Веденеева
— В правильном мире не будет ни гиганта, ни поклоняющихся ему людей — или демонов, — сказал я.
— Демонов? — советник приподнял брови, будто удивляясь.
— «Душа города» показала мне, что они были среди тех, кто ему служит.
— Ах да, нашлось несколько идиотов… — пробормотал советник.
А потом что-то коснулось моего разума, будто внутри головы кто-то провел невидимым перышком…
Ну конечно… Советник вовсе не собирался вести со мной нормальную беседу, если он мог, как уже делал раньше, использовать ментальное воздействие, заставляющее меня говорить правду даже помимо воли. Только вот до инициации ощущения, связанные с ментальным давлением, были несколько иные.
Может быть, теперь я мог поставить защиту?…
— Не пытайся, только голова заболит, — небрежно заметил советник, очевидно, уловив изменение в моей магии. — Сырая сила тут не помощник, без правильных навыков у тебя ничего не получится.
А потом, как уже было прежде, когда советник допрашивал меня на территории клана аль-Ифрит, реальность будто сдвинулась и мое сознание заполнила пустота.
— Итак, ты решил вернуть миру «правильность»… — произнес советник задумчиво. На мой взгляд, так слишком задумчиво. И продолжил: — Все божественные посланники и аватары приходили именно для этого… Ты… Какое отношение ты имеешь к Пресветлой Хейме?
— Ну вот, и этот туда же, — пробормотал я. Пустота требовала говорить правду, и мое бормотание тоже было правдой, хоть и не являлось ответом на вопрос.
Хм… Возможно, ментальным воздействием можно было как-то манипулировать?
— Отвечай на вопрос, — велел советник. Пустота сдвинулась, надавила, и я заговорил прежде, чем успел решить, что именно мне будет выгоднее упомянуть, а о чем стоило бы промолчать:
— Понятия не имею. Может быть, я ее посланник, может быть, и нет.
Увы, оказалось, что при прямых четких вопросах манипуляция ментальным давлением была невозможна…
— Значит, у тебя все же есть основания полагать, что ты можешь быть этим посланником? — глаза у советника загорелись, как у охотника, вставшего на след добычи. — Какие именно?
— Мне во всем слишком везло, — сказал я. Слова звучали будто сами по себе, как бы сильно я ни пытался свою речь контролировать. — Так везло, что это походит на божественное вмешательство. Я невредимым прошел Гаргунгольм и сумел из него выбраться. Я подчинил своей воле Корневую Башню. Я убивал демонов и монстров. Я обладаю даром этера. Во время инициации я получил бы одиннадцать или двенадцать камней, если бы только кто-нибудь додумался заранее установить их внутри башни. А еще я видел двенадцать горных пиков, покрытых изумрудной зеленью, плывущих над облаками, и слышал зовущий меня женский голос…
— Ты слышал именно ее, Пресветлую Хейму? — перебил меня советник.
Я моргнул, напряг память.
— Думаю что да, ее. А кто еще это мог бы быть?
— Мало ли… — отозвался советник, но других вариантов не предложил. — Расскажи насчет своих двенадцати камней, — велел он затем и очень внимательно, не перебивая, слушал о том, как моя магия напитала обычный десяток кристаллов и как мне пришлось скидывать ее излишки под землю.
— Колодец в полмили глубиной, доходящий до подземной реки, — повторил мое описание советник, потом криво улыбнулся. — Ну что ж, раз мы так мило беседуем, то и я тебе кое-что скажу. Создание подобных подземных проходов забирает куда больше силы, чем работа с воздухом, огнем или водой. Кроме того, как ты сам сказал, даже на десятом кристалле поток дикой магии не достиг максимума… Это не двенадцать камней.
— А сколько?
Советник пожал плечами.
— Четырнадцать? Пятнадцать? Двадцать? Так или иначе, это куда больше, чем дано вместить человеческому телу без божественного вмешательства.
— Значит, вы тоже думаете, будто я посланник богини?
Тот хмыкнул.
— Это единственный вариант. Будь ты женщиной, мог бы еще оказаться ее аватаром — уровень силы у всех аватар зашкаливал даже до осознания своей божественности — ну а мужчина может быть только посланником.
Я непроизвольно поморщился.
— Что? — тут же спросил советник. — Чем ты недоволен?
— Не желаю никому служить! — я прекрасно понимал, что в моей ситуации идея остаться в стороне была нереалистичной и даже наивной, но советник все еще продолжал давить, заставляя говорить правду.
— Да, я помню, ты и в прошлый раз заявил нечто подобное. Как забавно. Неужели Хейма ошиблась в своем выборе? — благоговения в отношении богини в голосе советника не было. Впрочем, и негатива тоже.
— Богиня может ошибаться? — тут же спросил я.
— Конечно. Никто из богов не безупречен и не всемогущ.
Вот ведь. Идея, что со мной Пресветлая Хейма совершила ошибку, не нравилась мне так же сильно, как и идея, что я являюсь ее посланником.
Советник несколько мгновений ни о чем не спрашивал, продолжая изучать меня — явно решая, как он сможет использовать новую информацию. Да уж, пиетета перед божественным в нем не было даже на ломаный медяк.
А я думал о том, что дурного или полезного может принести мне повышенное внимание правой руки императора. А еще о том, как быстро он сделал вывод, что я могу оказаться божественным посланником. Неужели всего лишь благодаря нескольким словам, проскользнувшим в моей речи? И слова-то ведь были не совсем мои, я всего лишь повторил то, что сказала «душа города».
И тут в моей памяти неожиданно всплыл совсем другой разговор в совсем другом месте. Когда наш отряд только подъезжал к столице, когда я увидел десятки тысяч беженцев у ее стен, беженцев, которым ни император, ни Церковь ни в чем не помогали. Когда я начал говорить об этом, вызвав своей «еретичностью» у Кастиана панику. И когда жрец задал мне вопрос, уже тогда показавшийся слишком специфичным, будто выученная наизусть цитата…
— Что? — спросил советник резко, будто прочитав мои мысли. — В чем дело?
— Вот эта фраза — «вернуть миру правильность» — она в чем-то особенная? Чем-то знаменита?
— Да, она упоминается в священных книгах, — отозвался советник. — Почему тебя это интересует?
